– Да, сэр, до восьми часов.
– Прекрасно, если мисс Родз... вы ее знаете?
– Да, сэр.
– Если она позвонит или заглянет... она сейчас отправилась в город за покупками... предупредите, что я буду... у себя примерно в половине восьмого.
– Есть, сэр. А до этого времени я смогу вас найти?
– Возможно.
– Вы отправитесь в город?
– Нет, капитан. Я буду здесь, в «крепости». А что?
– Просто соблюдайте осторожность, полковник.
– Чей это совет?
После небольшой паузы О'Ши ответил:
– Ничей. Ведь я – ваш помощник.
Холлис повесил трубку, а через несколько секунд к нему вошел О'Ши с грифельной доской. На ней было написано мелом: «Генерал Брюер из дипкорпуса приказал мне сообщать о всех ваших действиях».
Холлис написал на своей грифельной доске: «ДМК» – «Держите меня в курсе».
О'Ши кивнул и произнес таким тоном, словно только что вошел:
– Извините, полковник. Вашим отъездом, естественно, заинтересовались представители прессы: англичане, австрийцы, канадцы и кое-кто из Западной Европы. Они хотели узнать, почему вас объявили персоной нон грата. Разумеется, я их отослал в пресс-бюро. Однако все они хотят поговорить с вами не для протокола.
– Кто-нибудь из них упоминал о Фишере?
– Да, сэр. Они пытаются отыскать связь между смертью Фишера, вашей поездкой в Можайск и вашим отзывом из страны.
– Дотошные люди.
– Да, сэр.
Холлис надел пальто.
– Если мне позвонит полковник Буров, то переключите его звонок на квартиру мистера Айлеви.
– Есть, сэр, – сказал О'Ши и вытер обе грифельные доски.
– И держите оборону, Эд.
Холлис вышел на улицу и поежился. Проходя мимо блока, где жила Лиза, он взглянул на ее окна. Они оставались темными.
Он подошел к двери Айлеви и позвонил.
Сэз провел его наверх в гостиную.
Холлис был впервые в квартире Айлеви и удивился ее размерам и обстановке. Комнаты были заставлены русским антиквариатом. Сэм почувствовал себя как в музее: старинная мебель, картины, самаркандские ковры, фарфор, шкатулки.
Сэз нажал выключатель на стене, и квартиру заполнила музыка, которая, как понял Холлис, должна была служить звуковым прикрытием их разговора.
– Недурно для сотрудника по политическим вопросам среднего ранга, – заметил Холлис. – Ваша квартира похожа на филиал Зимнего дворца.
– За все платит моя контора. Из дипломатического бюджета на это не потрачено ни гроша, – ответил Айлеви. – Присядьте, Сэм. Вам скотч, верно?
– Благодарю. – Холлис сел в шикарное, обитое бархатом кресло. – В Пентагоне в отличие от вашей конторы подобных привилегий нет ни у кого.
Айлеви протянул ему стакан.
– Так переходите к нам. Мы с радостью примем вас на службу.
– Нет, спасибо. Я хочу снова начать летать. Это мое единственное желание после всей этой кутерьмы.
– У нас тоже есть реактивная авиация. Но, по-моему, в авиации вы попусту потратите ваш талант.
– Что же у меня за талант, Сэз?
– Шпионаж. Это ваше призвание. Давайте выпьем за ваше благополучное возвращение домой.
Они выпили.
– Нет, я бы предпочел летать.
– Авиация – для вас, возможно, любовь, однако шрамы на вашей спине вызывают у меня сомнение в целесообразности вашего возвращения в нее.
– Я ушел от шестнадцати ракет, но ведь всем известно, что существует и семнадцатая! – улыбнулся Холлис.
– Послушайте, Сэм, я не затем пригласил вас, чтобы завербовать. Однако мое предложение остается в силе. Обдумайте его.
– Конечно.
– Я приглашаю к себе очень немногих, – сказал Айлеви. – Лиза, разумеется, была одной из приглашенных. Все эти штучки, которые вы здесь видите, стоят миллионы. Тут даже есть яйцо работы Фаберже, царский столовый сервиз и еще кое-что. Все это приобретено в советских антикварных комиссионных магазинах. Один из них вы с Лизой, кажется, посетили недавно. Вы, наверное, считаете наш разговор не вполне приличным. Я имею в виду... одна и та же женщина и все с этим связанное. Вы сидите здесь и представляете, чем мы с Лизой, возможно, занимались на этом диване...
Холлис промолчал.
– И, обнаружив, что нравитесь ей, вы, видимо, решили, что не нравитесь мне, – продолжал Сэз.
– Мы всегда ладили с вами.
– Правильно. Я мог бы невзлюбить вас. Поскольку она по-прежнему волнует меня, и мне бы очень хотелось вернуть ее.
– Она уезжает.
– Верно. И все же мне хотелось бы уладить все недоразумения, связанные с этим.
– Тогда прекратите нести чепуху.
– Ну что ж... Недоразумение не улажено. Но нам вместе придется довести до конца кое-какие дела до вашего отъезда. Поэтому поговорим как профессионалы. Сейчас мы одни, Сэм, и можем не вставать друг перед другом в позу. Еще скотч?
– Нет, благодарю.
– Тогда идемте со мной. Я хочу вам кое-что показать.
Айлеви открыл в коридоре дверь стенного шкафа, за которой оказалась маленькая комната без окон с мягкой обивкой на стенах. Он предложил Холлису сесть в кресло напротив видеоэкрана.
– Это моя маленькая безопасная комнатка.
Сэз нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и на экране появилась фотография мужчины лет тридцати в форме офицера ВВС.
– Майор Джек Додсон, – начал Айлеви. – Пропал без вести во время боя одиннадцатого ноября 1970 года. Последним его видел пилот, катапультировавшийся из подбитого «Фантома» над Красной рекой между Ханоем и Хайфоном. По его мнению, Додсон остался жив. Тем не менее его имя никогда не появлялось в ханойских списках военнопленных. Полагаю, теперь нам известно, куда он запропастился.
– Мой второй пилот, Эрни Симмз, исчез при схожих обстоятельствах.
– Да, я знаю.
Фотография Додсона сменилась изображением другого человека. Холлис узнал в нем Эрни Симмза.
– Мне неизвестно, Сэм, здесь ли он, в России. Мы не можем заново переиграть войну, но иногда у нас появляется возможность внести коррективы в настоящее, чтобы исправить прошлое.
Сэз выключил экран.
– У меня есть еще кое-какие слайды. Но теперь ваша очередь рассказывать, Сэм.
– Мое условие, Сэз, для вас, видимо, не будет неожиданным. Мы с Лизой должны получить назначение в одно место, если решим, что именно это нам нужно. Услуга за услугу.
– Ну что ж... Полагаю, мне придется выполнить ваше требование.
Холлис уставился взглядом в погасший экран и начал рассказ:
– Мы поехали на север от Бородинского поля. Там нечто вроде возвышенности, покрытой соснами. – Он подробно рассказал историю их путешествия.
Сэз внимательно выслушал его.
– Это больше напоминает тюрьму, чем запретную зону?
– Определенно. Местный ГУЛАГ.
– И с пограничной охраной КГБ?
– Да.
– О'кей, когда вы вернулись к себе в офис, то начали копаться в своих досье, верно? И что же вы узнали, Сэм?
– Я выяснил, что над этой зоной запрещено пролетать гражданским самолетам.
– Да это правило распространяется на девяносто процентов территории страны.
– Совершенно верно. Также я нашел старые разведданные о советских базах ВВС, подготовленные моей конторой пятнадцать лет назад. Этому объекту присвоили условное название «Северное Бородино». Поскольку там не оказалось аэродрома, разведка пришла к выводу, что это наземная школа, возможно, с курсом на выживание. Она занимает площадь примерно триста гектаров и, как сказано в досье, не имеет военного значения в тактическом и стратегическом смысле.
– По нашим сведениям, этот объект советских ВВС возник примерно пятнадцать лет назад, что совпадает с вашими старыми разведданными. Вскоре он перешел от ВВС к КГБ. Обслуживающий персонал объекта пользуется всеми привилегиями, фактически не контактирует с местными жителями. Вертолеты летают оттуда прямо в Москву. К какому же выводу вы пришли, Сэм?
– "Школа обаяния миссис Ивановой", – ответил Холлис.
– А что это такое?
– Об этом расскажете вы. И если у вас есть фотографии, а я полагаю, вы их сделали, давайте-ка их посмотрим.
Айлеви снова нажал кнопку пульта дистанционного управления, и экран загорелся.
– Это результаты аэрофотосъемки. Разведывательный спутник двигается с северо-востока на юго-запад на высоте примерно две тысячи футов. Очень приятный летний солнечный день. Перед вами начало соснового леса. А вот то, что вы увидели с земли, – концентрические круги из колючей проволоки, сторожевая вышка. А теперь посмотрите сюда. Эта поляна – взлетно-посадочная площадка для вертолетов. А сейчас мы видим часть деревянного дома. Больше ничего разглядеть не удастся. Но мы сделали спектральный и инфракрасный анализ этого соснового бора. Внизу оказалось очень много источников тепла: автомобили, люди, множество сооружений.
– Там около трехсот американских военнопленных, – сказал Холлис.
Айлеви вздрогнул.
– Откуда вы это знаете?
– Мне передала француженка. А ей – Фишер. Фишеру – Додсон.
