— Глупец! — Анжелика скривилась. — Мы не успеем их догнать, прежде чем они достигнут Иерусалима! Хочешь повидать старейшин — вперед! А я отправляюсь в Париж...
— Зализывать раны, — ехидно закончил вместо нее Павел.
Девушка смерила его скучающим взглядом.
— Ты разочаровал меня.
— Не беда! — фыркнул вампир.
Анжелика развернулась, чтобы идти дальше, но Холодный вырос прямо перед ней.
— Ты должна заплатить.
— Размечтался! — Она похлопала его по щеке. — И кстати, давно хотела сказать, у тебя плохо получается подражать Лайонелу. А дешевая подделка мне не нужна. Отправляйся-ка ты домой, окручивать девиц себе под стать и насиловать детей.
— Непременно, сразу после тебя! — Павел рванул ее за костюм на груди к себе и попытался поцеловать.
Девушка вывернулась из его рук, но он тут же вновь ее схватил, попутно срывая с нее остатки костюма.
— Ты пожалеешь, — предупредила Анжелика, резко переставая сопротивляться и позволяя уложить себя на землю.
— Да-да, — забормотал Павел, обжигая ее шею жадными поцелуями, — сейчас примчится Лайонел и спасет тебя. Он ведь не бросил тебя и вовсе не променял на какую-то рыжую малявку.
В сводах пещеры прозвучал хохот. И эхо глумливо разнесло его во все стороны, повторяя вновь и вновь.
Анжелика лежала спокойно, сосредоточенно глядя на выступ над головой.
— Тебе понравится, — заверил Холодный, растаявший от ее смирения.
— Тебе тоже, — задумчиво улыбнулась девушка.
И в тот миг, когда до соития оставались считаные секунды, на спину Павла с рыком обрушился черный волк. Клыки сомкнулись на шее вампира.
Анжелика откатилась в сторону и, отряхиваясь, поднялась.
— Хоть на что-то сгодился, — покосилась она на оборотня.
Тот разрывал шею и грудь вампира, пока не услышал приказ:
— Довольно.
Холодный, хватаясь за горло, захлебывался собственной кровью.
Девушка подошла к оборотню и села ему на спину, подогнув ноги.
— Вперед!
«Корова» — наградил ее Йоро, переходя на бег.
— Молчать, — посоветовала Анжелика, крепче вцепляясь в загривок.
«Постоянно контролировать меня ты не сможешь!»
— Ничего, паршивец, — усмехнулась девушка. — Уж сколько получится!
* * *
Тоннель закончился.
Ворота в подземный город украшала каменная лилия между фигурками детей с крыльями. По обе стороны от арки сидели два стража. Наполовину люди, наполовину летучие мыши — крупные, с темной кожей цвета мокрого песка и огромными кожистыми крыльями за широкими плечами. Лица, испещренные множеством множеств тонких морщинок, походили на очень старый пергамент. Яркими гранатами горели глаза из-под сморщенных тяжелых век, верхняя губа у обоих была высоко задрана, обнажая острые мелкие зубы, а полукруглые мышиные уши, расположенные на макушке, слегка покачивались.
Катя стояла перед воротами, разглядывая родных детей Цимаон Ницхи,[8] и гадала, как воспримут стражи, если она попытается пройти мимо.
— Еще есть шанс повернуть назад, — шепнул ей на ухо Вильям.
Стражи его услышали и переглянулись, сверкнув глазами. От них свет в тоннеле казался кровавым.
Вперед выступила Кира. Платье за время путешествия все же испачкалось и белый цвет посерел. Но девочка продолжала носить его с таким достоинством, что можно было поверить, будто грязь — это ничто иное, как художественная составляющая наряда. Сама Катя сменила джинсы и свитер еще несколько привалов назад.
Кира приблизилась к одному из стражников и остановилась перед ним, почтительно склонив голову.
Рука с острыми когтями поднялась и по чуть качнувшейся кисти всем стало ясно — путь свободен.
Кира первой прошла через ворота, Катя за ней. А когда обернулась, увидела, как стражи склонились в поклоне перед Вильямом.
На лице молодого человека было написано изумление, когда тот проходил под аркой с каменной лилией.
— Почему они так сделали? — спросила девушка.
Вильям пожал плечами.
— Не представляю. Никогда не слышал о них как о дружелюбных существах.
— Сначала назначение на место Лайонела, теперь это... как странно! — Катя огляделась. Место, где они находились, не очень походило на город. Скорее, это была огромная пещера. Ворота располагались под самыми сводами, а внизу простирался лабиринт с тысячами зажженных свечей в нишах стен. Глаза, отвыкшие от света, быстро заболели.
— Не очень впечатляет, — поделилась Катя, — особенно после Мраморного дворца Павла Холодного.
— Это Чертов лабиринт, — прокомментировал Вильям.
Девушка вскинула брови.
— Чертов — нужно понимать метафорично?
Тем временем они уже спустились к подножию лабиринта, и Катя смогла убедиться в очередной раз, что в ее новом мире метафоры живее живых.
Возле стены стоял маленький, поросший черными волосами чертик. Он забавно перебирал копытцами, как будто танцевал, и наклонял головку то вправо, то влево. Глаза у него были большими, черными и трогательно-влажными — и в них, как в зеркалах, все отражалось. Катя, увидев себя, испуганно отскочила. Казалось, она не видела своего отражения целую вечность!
— Не нужно смотреть им в глаза, — взял ее за локоть Вильям. — Идем, иначе мы тут можем остаться надолго.
Пока они пытались обойти одного чертенка, оказалось, что Кира уже стоит на коленях в сторонке рядом с другим, завороженно глядя ему в глаза.
Катя почувствовала, что ее кто-то дергает за штанину. Посмотрела под ноги, и там тоже стоял чертенок, задрав рогатую головку и внимательно смотрел. Девушка лишь на миг задержала на нем взгляд, но увидев в нем себя, не смогла отвернуться.
Вильям схватил на руки Киру, отпихнул ногой рогатого от Кати и быстро повел их за собой по лабиринту.
Катя слышала, как за спиной цокают копытцами чертенята, и едва сдерживалась, чтобы не обернуться и не посмотреть на них.
Вскоре к ним присоединились еще трое, и один из них, уцепившись за Катину штанину, поехал за ней на пузе, вереща совсем как маленький ребенок.
Девушка не выдержала, нагнулась, чтобы отцепить его. И ее тут же окружили его товарищи. Они тыкали копытцами ей под ребра, щекоча, взбирались по рукам, желая добраться до лица.
— Катя! — возмущенно крикнул Вильям.
— Отстаньте, отстаньте, — взмолилась девушка, отталкивая от себя рогатых проказников.
Со всех сторон на нее смотрели черные зеркала, а из них она сама — растрепанная, с белым лицом и, как никогда, красивая.
— Это правда я? — неосознанно прошептала Катя, хватая одного чертенка за плечи и притягивая к себе под его хихиканье, чтобы получше себя рассмотреть.
Молодой человек застонал.
— Не поддавайся, хочешь провести тут несколько месяцев?!
Девушка смотрелась на себя, и ее губы шевелились, произнося:
— Я так давно не видела, так давно, очень давно...
Остальные чертенята выстроились рядом, соединив мордочки так, что глаза их оказались близко-близко и получилось одно большое зеркало.
Кира заерзала на плече Вильяма.
— Отгони их, нам нужно немедленно уходить, — сказала девочка и тише добавила: — Сейчас здесь появится сотня таких вот.
Молодой человек с огромным усилием вырвал чертенка у Кати из рук и, крепко схватив ее за запястье, потащил по лабиринту, на ходу просвещая:
— Тут немало вампиров блуждало, залюбовавшихся своим отражением в чертовых зеркалах. Для вампиров, которые столетиями не видят себя, — зеркала — страшная сила.
— То же самое будет, если посмотреть в зеркальные глаза ягуара? — поинтересовалась Катя. — Помнишь, ты мне рассказывал про дар Лайонела!
— О нет, — Вильям отодвинул ногой с их пути очередного рогатого. — Чертовы зеркала — детская шалость, лабиринт создал старейшина Наркисс, чтобы поиграть с путниками и задержать их. Эти зеркала, в отличие от глаз Лайонела, довольно безобидны. Наркисс славится тем, что его кровью созданы самые красивые вампиры мира, он неравнодушен ко всему прекрасному. А сам, поговаривают, до того безобразен, что окружающие стараются на него не смотреть. Он страшно жесток с теми, кто сильно гордится своей внешностью. Много красавцев и красавиц попали из этого лабиринта прямиком к нему.
