– Ты про ту чушь, что написала в бумажке? – скривился, как от лимона, Абдулла. – Полулысый Рыба – дура, я знал. Я не знал, что Нитка Жемчуга тоже дура!
Жанна, которая забилась в другой угол комнаты, затравленно взглянула на разъяренного нубийца.
– Почему ты равняешь свою судьбу и ее судьбу? – продолжал Абдулла. – Она бы скоро вернулась домой. Господин продал бы французскую принцессу за хорошую цену. И все довольны. Полулысый Рыба дома, господин с деньгами.
– Сам дурак! – взвизгнула Жанна. – Мало вас, мавров, в Испанских Землях резали! Надо было всех вырезать!
– Почему ты не пришла ко мне? Почему не узнала у самого шейха? Неужели господин обидел бы свою Нитку Жемчуга? Ты думать, надо менять вера? – не унимался Абдулла. – Зачем сейчас? Ты бы поменять потом, совсем потом. Если стала жена господина. Если родить ему дети. Нельзя бежать от такой судьбы!
– Я не могу, Абдулла… – простонала Жаккетта. – Я все равно чужая… Меня или отравят, или еще что-нибудь… Домой нам надо, Абдулла!
– У вас не травят! – обозлился нубиец. – У вас хороший мир! Чужой человек любить, в клетка держать, меч на него точить! Везде можно отравить! Не верь этой сказке! Ты стала своей в нашем мире, и он будет добрый!
– Я католичка и католичкой помру! – зарыдала Жаккетта. – Я никогда не приму другую веру! Нам домой надо! Я ничего не знаю! Я же помогла тебе тогда, Абдулла! Помоги теперь ты нам!
– Ты загоняешь меня в угол! – жестко сказал нубиец. – Я не хочу, ты это знаешь! Если ты так решила, завтра я посажу тебя и твою Полулысую Рыбу на корабль. И приму гнев господина. Мы будем в. расчете. Но я верить, что Нитка Жемчуга просто устала и говорит глупый слова. Ты подумай этой ночью, как жить дальше. Полулысая Рыба может плыть домой и одна!
– Я поплыву с госпожой, Абдулла… – шепнула Жаккетта. – Господин найдет другую Нитку Жемчуга.
– Ты думай ночь, утром говори! – отрезал Абдулла.
– А где мы? – Жанна немного приободрилась, услышав про согласие Абдуллы посадить ее на корабль. «Интересно, что же связывает Жаккетту и нубийца? Как она его заставила принять такое решение?»
Абдулла смерил ее убийственным взглядом и коротко сказал:
– В моём доме!
– У тебя есть дом? – удивилась Жаккетта и даже приподнялась с подушки. – Откуда?
Абдулла фыркнул.
– У солидного господина солидный невольник! У меня много что есть!
Во дворе послышались крики. Кричал вбежавший человек, один из рабов. Услышав его крики, Абдулла вскочил.
Жаккетта резко села на тюфяке. Сердце почувствовало непоправимую беду.
– Что он говорит?! Скажи!
– На усадьбу напали! Бой идет! Я должен ехать!
Абдулла сдернул со стены простую, скромную саблю и заменил ею свою роскошную. Видимо, именно она была сделана для схваток, а не для показухи.
– Завтра мой раб отведет и посадит вас на корабль. Все. Может, я больше не увижу вас.
– Нет! – вскочила на ноги Жаккетта. – Я с тобой!
– Не пущу! – дико взвыла Жанна и бросилась к Жаккетте. – Не смей!!!
– Да отцепитесь вы от меня, госпожа Жанна! – вырывалась Жаккетта. – Я сейчас шейха не брошу, пропадет он без меня! Тут вера ни при чем, даже не встревайте! А не то как двину! Сидите здесь спокойненько, а завтра на корабль сядете!
Жаккетта оторвала от себя Жанну и кинулась к покрывалу.
Абдулла, не слушая женских воплей, уже ускакал.
Жанне стало вдруг невыносимо страшно, что сейчас она останется одна в этой комнате, неизвестно где, неизвестно с кем…
– Я тоже с тобой! – взвизгнула она. – Глупая ты курица! Зачем ты только появилась на мою голову!
Жаккетта не слушала больше криков госпожи. Она схватила брошенную Абдуллой саблю, выскочила во двор и взялась за посланца беды.
– А ну веди нас в усадьбу! – приказала она, поднеся клинок к его носу.
Со страху посланец моментально понял французскую речь и повел девушек обратно к усадьбе, из которой они утром так благополучно сбежали. Оказалось, это было совсем близко.
Никогда еще Триполи так не веселился.
Было уже поздно.
Усадьбу взяли врасплох, с налета. Воспользовавшись тем, что часть воинов занималась поисками беглянок. Кто-то долго готовился, выжидал и безошибочно дождался нужного момента.
Отсветы огня выплескивались в темное небо. Горела деревянная галерея, пылал шатер.
Посредине двора стоял белоснежный Абдулла, как опоздавший ангел. Он успел зарубить парочку нападавших, да что толку. Поздно, слишком поздно…
Жаккетта скинула у распахнутых настежь ворот усадьбы покрывало, опустила на землю саблю и с непокрытой головой шла по двору.
Из шатра получился хороший, но вонючий факел. Шерстяная ткань, покрывавшая его, была облита чем-то горючим. Она чадила и воняла паленым.
Шейх лежал у шатра. Он был страшно иссечен, убита и защищавшая его борзая. Как водится, шейх успел захватить с собой к мосту аль-Сирах несколько противников, да что толку…
Разбился солнца круг об острый край земли,И жаркой крови дня потоки потекли.И скрыла лик луна, Зухра остригла косы,И в траур ночь-вдову поспешно облекли.
– Это твой добрый мир? – обронила в спину Абдулле Жаккетта.
Она села на землю около мертвого шейха. Тянуло гарью, Паленым волосом. В воротах усадьбы, не решаясь зайти, встала Жанна.
Шатер догорел, теперь на его месте было только черное пятно гари, в котором лежали бесформенные обугленные останки, бывшие когда-то подушками, коврами, столиками.
Жаккетта держала шейха за руку. Рука была еще теплая. Пробиравшийся во двор легкий ветерок шевелил ее волосы. Слипшиеся от крови пряди шейха и завитки Зухры он поднять не мог.
Абдулла возвышался над ними, как центральная светлая ось закрученного здесь гибельного вихря.
Жаккетта вздохнула, поднялась с земли и пошла к воротам. Принесла оттуда свое покрывало и накрыла шейха.
– Зачем? – уронил Абдулла.
– Хочу.
– А ты? – Абдулла показал на ее голову.
– Да какая разница! – равнодушно махнула рукой Жаккетта и опять села на землю рядом с шейхом.
Месяц двигался по небу, отсчитывая мгновения ночи.
Преодолев страх, во двор вошла Жанна. Приподняв платье, она, пугливо озираясь, пошла по двору к бывшему шатру.
– Неужели всех убили? – дрожащим голосом спросила она у Абдуллы.
Этот вопрос нарушил оцепенение, охватившее Абдуллу и Жаккетту.
Теперь время начало счет с того момента, как шейх покинул мир смертных. Минуты превратились в час. Еще немного – и часы сольются в день. Дни в месяц. Месяцы в год, и потянутся годы, годы, годы чередой…
– Они ждали, когда будут деньги. Тогда напали! – сказал Абдулла. – Надо узнать, нашли или нет. Ты помогай!
