за домом стояли три тарельчатые антенны, шесть высоких мачт и еще такие штуки для микроволновой трансляции, что можно увидеть на зданиях телефонных компаний.
Осборн снова привел меня в гостиную и попросил описать, что я увидел. Я не понимал, какой в этом смысл, но тем не менее попытался:
– Он сидел в том кресле. Кресло стояло здесь перед столом. На полу я увидел пистолет. Рука Клюга свесилась прямо над ним.
– Думаете, это было самоубийство?
– Да, пожалуй, я так и думаю. – Я подождал его комментариев, но он молчал, и я спросил: – А что думаете вы?
Осборн вздохнул:
– Он не оставил записки.
– Самоубийцы не всегда оставляют записки, – заметил Хэл.
– Да. Но достаточно часто, и когда записки нет, мне это не нравится. – Осборн пожал плечами. – Впрочем, это не самое главное.
– А телефонный звонок? – сказал я. – Это тоже что-то вроде предсмертной записки.
Осборн кивнул.
– Что-нибудь еще вы заметили?
Я подошел к столу и взглянул на клавиатуру. На панели значилось: «Тексас инструменте. Модель ТИ-99/4А». Справа, где лежала голова Клюга, на клавиатуре темнело большое кровавое пятно.
– Только то, что он сидел перед этой машиной. – Я коснулся клавиши, и экран дисплея, стоявшего за клавиатурой, тут же заполнился словами. Я быстро отдернул руку, потом вгляделся в появившийся текст.
НАЗВАНИЕ ПРОГРАММЫ: ПРОЩАЙ, РЕАЛЬНЫЙ МИР. ДАТА: 20.08. СОДЕРЖАНИЕ: ЗАВЕЩАНИЕ, РАЗНОЕ. ПРОГРАММИСТ: ЧАРЛС КЛЮГ. ДЛЯ ВКЛЮЧЕНИЯ ПРОГРАММЫ НАЖМИТЕ ВВОД
В конце предложения мерно пульсировал маленький черный квадратик. Позже я узнал, что он называется «курсор».
Все собрались вокруг машины. Хэл, специалист по компьютерам, пояснил, что многие дисплейные устройства стирают изображение, оставляя экран пустым, если в течение десяти минут никто не меняет выведенную на него информацию. Делается это для того, чтобы экран дисплея не выгорал там, где светятся слова. Когда я коснулся клавиши, экран был зеленым, но потом появились черные буквы на голубом фоне.
– Эту клавиатуру проверяли на отпечатки пальцев? – спросил Осборн.
Никто этого толком не знал, поэтому Осборн взял карандаш и ластиком на его конце нажал клавишу «ВВОД».
Текст с экрана исчез, а затем голубой фон заполнили маленькие овальные фигурки, падающие сверху, словно дождевые капли. Сотни и сотни фигурок самых разных цветов.
– Это же пилюли, – удивленно произнес один из полицейских. – Вон, смотрите, «Кваалуд»! А это – «Нембутал»!
Все наперебой принялись показывать пальцами на изображения пилюль. Я сам сразу узнал белую капсулу с красным ободком – наверняка «Дилантин». Уже несколько лет я принимаю их каждый день.
В конце концов дождь из пилюль прекратился, и эта дьявольская машина принялась наигрывать «Все ближе к тебе, мой господь» в три инструментальные партии.
Несколько человек рассмеялись. Не думаю, что на самом деле кому-то из нас происходящее показалось забавным: слушать эту мрачную панихиду было довольно неприятно, но звучала она, словно аранжировка для свистка, каллиопы и дудки. Как тут не засмеяться?
Пока играла музыка, в левом краю экрана появилась маленькая, целиком сложенная из квадратиков фигурка. Подергиваясь, она двинулась к центру. Чем-то изображение напоминало человечка из видеоигры, только выполнено оно было не столь детально; чтобы узнать в фигурке человека, требовалось некоторое воображение.
Потом в центре экрана появился еще какой-то предмет, и «человечек» остановился напротив него. Он согнулся, и под ним возникло изображение чего-то вроде скамеечки.
– Что это такое?
– Компьютер, видимо.
Похоже, на картинке действительно изображался компьютер, потому что человечек вытянул вперед руки и задергал ими, словно пианист у рояля. Человечек печатал, а над ним появлялись слова.
ГДЕ-ТО В ПУТИ Я ЧТО-ТО УПУСТИЛ. Я СИЖУ ЗДЕСЬ ДНЯМИ И НОЧАМИ, КАК ПАУК В ЦЕНТРЕ СВОЕЙ ПАУТИНЫ… Я ХОЗЯИН ВСЕГО ОБОЗРИМОГО… И ВСЕ ЖЕ ЭТОГО НЕДОСТАТОЧНО. ДОЛЖНО БЫТЬ БОЛЬШЕ. ВВЕДИ СВОЕ ИМЯ
– Боже, – произнес Хэл. – Я не могу в это поверить… Интерактивное предсмертное письмо…
– Нам надо узнать, что дальше.
Я стоял ближе всех к клавиатуре, так что я наклонился и набрал свое имя. Но, подняв глаза, увидел, что сделал опечатку, и получилось: ВИКТ9Р.
– Как мне это исправить? – спросил я.
– Просто вводите, – сказал Осборн, потом протянул руку передо мной и нажал ВВОД.
ЗНАКОМО ЛИ ТЕБЕ ТАКОЕ ЧУВСТВО, ВИКТ9Р? ТЫ РАБОТАЕШЬ ВСЮ ЖИЗНЬ, ЧТОБЫ УМЕТЬ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ДЕЛАЕШЬ, ЛУЧШЕ ДРУГИХ, НО ОДНАЖДЫ ВДРУГ ПРОСЫПАЕШЬСЯ И НЕ МОЖЕШЬ ПОНЯТЬ, ЗАЧЕМ ВСЕ ЭТО. СО МНОЙ ИМЕННО ТАК И ПРОИЗОШЛО. ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ ДАЛЬШЕ, ВИКТ9Р? ДА/НЕТ
После этого текст лился нескончаемым потоком. Клюг, похоже, понимал это и немного смущался, потому что после каждого параграфа из сорока-пятидесяти слов он предоставлял читателю выбор ДА/НЕТ.
Я то и дело переводил взгляд с экрана на клавиатуру, куда ткнулся головой Клюг, и представлял себе, как он сидит в этой комнате один и вводит текст.
Он писал, что ощущает подавленность, что не может дальше так жить. Он принимал слишком много пилюль (в этом месте на экране вновь посыпались сверху разноцветные овальные фигурки), и у него пропала цель жизни. Он сделал все, что запланировал. Мы временами просто не понимали, что он имеет в виду: Клюг писал, например, что он не существует, и мы сочли это всего лишь образным выражением.
ТЫ ПОЛИЦЕЙСКИЙ, ВИКТ9Р? ЕСЛИ НЕТ, ТО СКОРО ПОЛИЦИЯ ЗДЕСЬ ПОЯВИТСЯ. ПОЭТОМУ СООБЩАЮ ИЛИ ТЕБЕ, ИЛИ ПОЛИЦЕЙСКОМУ: Я НЕ ПРОДАВАЛ НАРКОТИКИ. ПРЕПАРАТЫ, ХРАНЯЩИЕСЯ У МЕНЯ В СПАЛЬНЕ, Я ИСПОЛЬЗОВАЛ ТОЛЬКО ДЛЯ ЛИЧНЫХ НУЖД. Я ПРИНИМАЛ ОЧЕНЬ МНОГО, НО ТЕПЕРЬ ОНИ МНЕ БОЛЬШЕ НЕ ПОНАДОБЯТСЯ. НАЖМИТЕ ВВОД
Осборн нажал клавишу, и в противоположном конце комнаты, напугав нас всех до смерти, затрещал принтер. Я наблюдал, как головка носится туда и назад, печатая текст в обоих направлениях, когда Хэл указал вдруг на экран дисплея и закричал:
– Смотрите! Смотрите сюда!
Человечек на экране снова встал и повернулся к нам. В руке он держал что-то похожее на пистолет и теперь приставил его к голове.
– Нет! – невольно вскрикнул Хэл.
Маленький человечек не обратил на него никакого внимания. Раздался неестественный звук выстрела, и он упал на спину. По экрану побежала красная струйка, принтер замолк. На дисплее остался только маленький черный труп, лежащий на спине, и слово – ***ВСЁ*** под ним.
Я глубоко вздохнул и посмотрел на Осборна. Сказать, что в лице его читалось неудовольствие, было бы просто недостаточно.
– Что там говорилось насчет наркотиков в спальне? – спросил он.
Мы наблюдали, как Осборн, ничего не находя, копается в ящиках столов и тумбочек. Потом он заглянул под кровать и в шкаф. Как и в других комнатах, здесь было полно компьютеров, от которых через пробитые в стенах отверстия уходили толстые пучки
