Она взглянула на спящего мальчика на соседней кроватке и заметила, что окошко над ним сверкает чисто вымытыми стеклами. Очевидно, приютом гордятся и содержат его в чистоте.
Чуть дальше на стуле сидел мужчина, в котором она узнала Рафаэля Ховарда. Он держал на руках бледную девочку лет четырех. У нее был печальный, отсутствующий взгляд – как у тех, кто уже одной ногой в могиле.
Серина подошла к нему, и он кивнул ей.
– Простите, что не могу встать и поприветствовать вас, – проговорил он со своей обычной серьезностью.
– Не беспокойтесь, мистер Ховард. Я и не знала, что вы здесь работаете.
А я не работаю, – ответил он, и она не решилась больше расспрашивать. Он осторожно убрал со лба девочки белокурую прядь. – Пытаюсь утешить ее, но она вряд ли меня узнает.
Серина не знала, что сказать. Ник подошел к ним и склонился над девочкой.
– Как она, Раф?
– Все так же. Тает на глазах. – Голос его пресекся, и Серина прикусила губу, чтобы не заплакать. Она потихоньку отошла, чтобы не тревожить его.
Ник взял ее за руку.
– Идем.
– Он так расстроен. Мне его жаль.
– Раф просиживает с ней дни и ночи напролет. Это его дочь, и это все, что мне известно, так что не задавай больше вопросов. Однажды он пришел со мной в приют и увидел здесь свою дочку. У меня такое ощущение, что сама судьба помогла нам тогда встретиться в лесу.
– Мне кажется, его терзает глубокая печаль, – произнесла она.
– Да, это так. – Ник повел ее в следующую комнату, где обедали малыши. – Эти дети были брошены на произвол судьбы, но теперь у них будет достойная жизнь. Они научатся читать и писать и освоят полезное ремесло. У нас уже есть и покровители из числа торговцев и богатых лавочников.
Лицо Ника горело воодушевлением. Таким Серина его еще не видела.
– Ты и в самом деле живешь ради них, – удивилась она.
– И ради них я граблю богатых путешественников, – прошептал он. – Иначе богатеи ни за что не пожертвуют деньги в пользу бедных. – Он посмотрел ей в глаза. – Я не сторонник насилия, но скудные подачки аристократов на нужды города не могут вытащить детей из лап нищеты.
– Это правда, – согласилась Серина. – Но зачем же грабить экипажи? Ты ведь подвергаешь риску свою жизнь.
Он пожал плечами.
– Моя жизнь ничто по сравнению с теми жизнями, что я спас. Кроме того, обо мне поплачет только двоюродная сестра Делиция да несколько друзей.
– Сколько здесь детей? – спросила Серина, подумав, что умрет от горя, если его повесят.
– Около ста. Одни из них постарше и скоро покинут приют, как только найдут работу. Но они будут помогать оставшимся. Мы ведь как одна большая семья, и дети очень привязаны друг к другу.
К ним подошел мистер Торнби.
– Не хотите ли взглянуть на столовую, мисс?
– Да, с удовольствием. – Она взяла Ника под руку, и они спустились вниз.
За столами, поставленными в ряд, сидели дети всех возрастов. Они встретили из восторженными криками. Ник засмеялся и помахал им рукой.
– Они всегда рады меня видеть, – объяснил он Серине, стараясь перекричать шум. Он повел ее между столами, мимоходом ероша детские головки. Дети счастливо смеялись. Они выглядели чистенькими и опрятными – девочки в одинаковых платьицах, а мальчики в курточках и брючках.
На другом конце зала виднелся проход на кухню, которая представляла собой несколько комнат с каменными стенами. Огромный очаг пылал жаром, а над ним на крюках висели котлы и на вертеле жарилась свиная туша. Вращался вертел при помощи хитроумного приспособления из колесиков и канатов, которое приводила в движение собака, бегущая внутри цилиндрической клетки.
– Мистер Ник! – воскликнула кухарка в переднике, заляпанном соусами. – Хотите попробовать? – И добавила, обращаясь к Серине: – Он всегда страсть какой голодный.
– Да, но готовить он не любит, – ехидно произнесла Серина, бросив многозначительный взгляд в его сторону.
Кухарка вытерла руки о передник и промокнула круглое лицо полотенцем.
– Садитеська, я принесу вам жаркое из крольчатины с гарниром из репы. Сегодня у нас особое меню. – Она засмеялась, и Серина невольно засмеялась вместе с ней.
Ник усадил Серину за маленький столик у окна, где, очевидно, ели слуги. На подносе были разложены вилки, ножи, ложки и тарелки. Все сверкало чистотой, нигде не было видно ни пятнышка. Горничные и слуги сновали тудасюда. Двое слуг несли котел.
– Это жаркое, – сказал Ник.
– Сколько человек здесь работает? – спросила Серина.
– Двадцать пять. Иногда к нам нанимаются добровольцы из бедняков. Два священника согласились давать по утрам уроки. Как я уже говорил, сиротский приют у многих находит поддержку. Основал я его три года назад. Сейчас почти все долги выплачены, и как только я полностью выплачу залог, тут же распрощаюсь со своей преступной деятельностью. – Он говорил тихо, чтобы его слышала только она, и Серина поняла, что он никогда бы ей не доверился, если бы в ту памятную ночь она не сорвала с него маску.
– Ну вот, – улыбнулась кухарка, поставив перед ними две миски с дымящимся кушаньем. С соседнего стола она взяла два ломтя хлеба.
– Это Мейвис Корк, наша главная повариха, – пояснил Ник. – Я ей часто говорю, что она могла бы пойти в кухарки к самому королю Георгу – так хорошо она готовит. – Он подмигнул молодой женщине, и Серина ощутила укол ревности.
– Уж лучше я буду готовить для малышей. Им легче угодить. А король Георг – дай Бог – ему здоровья – большой привереда. – И кухарка заразительно расхохоталась.
Серина с аппетитом принялась за жаркое. Еда простая, но намного вкуснее, чем ее собственная стряпня. Она зажмурилась, пробуя подливу.
– Как вкусно! – искренне похвалила она. Кухарка присела в реверансе.
– Спасибо, мисс. Я стараюсь. Малыши не должны голодать.
Серина съела все до последнего кусочка и попросила добавки. Собрав подливку хлебом, она умиротворенно вздохнула, вполне довольная жизнью. Ник тоже доел свою порцию и понимающе подмигнул ей.
– Впервые твой желудок насытился с тех пор, как ты покинула свой дом.
– У леди нет желудка, – надменно процедила она. Он насмешливо вскинул брови.
– Ну да, конечно, я и забыл, что ты аристократка до кончиков поломанных ногтей.
Серина хотела его отчитать, но вместо этого рассмеялась.
– Ты невыносим.
– А ты прелестна, когда смеешься, – сказал он, любуясь ее личиком. – Смейся почаще.
Она покраснела.
– Не вижу повода для веселья. Но еда превосходная – ничего не скажешь.
– Ты очень переменилась с тех пор, как приехала в Лондон. Избалованная аристократка исчезла.
– Может, аристократка была не такая избалованная, как тебе казалось. Ты не всегда прав.
