Вадька, будто птенца, подержал отмычку в ладони.
– Салям, ты мне жизнь спас! – торжественно провозгласил он. – Тебе премию как выписывать – деньгами или сразу колбасой?
– Ты чего тут премиями разбрасываешься? – возмутился Сева, заглядывая в магазин.
– Считаешь, Салям не заслужил? – спросил Вадька.
– Я ж вам говорила, на татами наш Салям – зверь, – с гордостью заявила Мурка, вместе с сестрой появляясь в дверях. Оглядела валяющиеся повсюду тела и добавила: – В магазине тоже.
Сева согласился:
– Ладно, попробую эту самую премию к счету нашего заказчика приписать. Вместе с Кисонькиной турецкой кофточкой.
– Двумя кофточками, – поправила Кисонька. И сунула Севке в руки пронзительно-розовый комок ткани.
Севка взвыл. Не хуже, чем приближающиеся милицейские сирены.
– Сейчас менты набегут, а ну-ка, пошевеливайтесь! – К Вадьке вернулась его обычная энергия. Он выхватил мешочки с драгоценностями из кармана бесчувственного Клуни и перебросил их девчонкам: – Возьмите это, у нас целее будут!
– Но они принадлежат владельцу! – растерянно возразила Кисонька.
– Вот он их и получит! Есть у меня кой-какие догадки насчет того, кто он – этот загадочный владелец!
– А менты что подумают? – спросила Мурка, без долгих размышлений засовывая мешочки под куртку.
Вадька остановился, разглядывая учиненный в магазине погром. Вой милицейских сирен слышался уже совсем близко.
– Нам светиться ни к чему, – пробормотал Вадька. – А давайте у Клуни идейку свистнем! А ну берись! – Вдвоем с Севкой они скинули с Пилипенко оглушенного военрука. Бывший старлей судорожно вздохнул… Вадька вытащил у него из-за пояса дубинку и сунул ее Пилипенко в руку.
– А вы помалкивайте, целее будете! – шикнул мальчишка на забившихся в угол биологичку и ее подругу. И выскочил вон из магазина. Ребята последовали за ним.
Только гусь задержался. Широко разведя крылья, он грозно зашипел на грабительниц. Те испуганно пискнули и забрались в свой угол поглубже с явным намерением не выходить оттуда никогда. Евлампий Харлампиевич горделиво удалился.
Сыщики пробежали мимо лотка с чебуреками. Площадь огласилась воем сирен. Истошно визжа протекторами, у ювелирного тормозили милицейские машины.
– Что-то они поздно, – пробурчала продавщица чебуреков. – Саперы вон когда приехали.
Ребята поторопились скрыться в переулке. Сворачивая, Вадька успел заметить, как на площадь вылетела еще одна машина. И из нее выскочил донельзя взволнованный депутат горсовета, их заказчик Петр Николаевич. Вадька усмехнулся. Его догадка подтверждалась.
– В школу сегодня не пойдем. Занятий точно не будет, половину учителей поарестовывали, – с довольной рожей заявила Катька.
– Ну не половину… – протянул Вадька и вдруг расплылся в радостной улыбке. – Слышь, малая, раз информатика нашего не будет, я тебе контрольную скачаю! Ты хоть у нас и глупая, но в этом году из лицея не вылетешь!
Катька злобно фыркнула и вытащила из кармана куртки диск.
– На! – сунула его Вадьке.
– Это что?
– Контрольная, вот что! Мы вчера в офисе оставались?
Вадька ошеломленно кивнул.
– Я с нашего компьютера в компьютер гороно и влезла. Скачала оба варианта! – гордо объявила Катька.
– Я думал, ты играешь, – потерянно пробормотал Вадька. И поглядел на сестру с проблеском уважения. – Молодец, малая! Растешь! – заявил он и вернул диск Катьке.
– А решить? – возмутилась сестра.
– Раз такая умная, сама решишь! – отрезал Вадька. – Учись!
Кисонька похлопала расстроенную Катьку по плечу и тихонько шепнула ей на ухо:
– Управляться с компьютером – не самое главное в жизни. Главное, уметь управляться с мужчинами. Учись!
В этот момент отчаянно затрезвонил Кисонькин мобильник.
– Кисонька? – завопил ей в ухо возбужденный майор Владимиров. – Передай своему дружку Вадьке, что он ни в чем не виноват!
– Я думаю, он и сам догадывается, – весьма холодно сообщила Кисонька. Она выглянула из-за угла дома, полюбовалась стоящим посреди площади майором с мобильником возле уха и снова спряталась.
– Он догадывается, а мы знаем, – не особенно смутился Владимиров. – Телефонные звонки оказались вовсе не детскими шутками! Это была подготовка к ограблению ювелирной компании!
– Ах, что вы говорите! – делано изумилась Кисонька.
– Да! Приучили всех, что чуть ли не каждый день по магазинам бомбу ищут, а потом сами приехали под видом саперов. Но их остановил охранник! Представляешь? Переколотил всех резиновой дубинкой! Знаешь, кто этот охранник? Наш старый знакомый Пилипенко! Все-таки служба в милиции его кой-чему научила!
Кисонька прикрыла телефон рукой.
– Поздравляю, Вадечка, ты сделал из Пилипенко героя! – одними губами шепнула она.
– Ну а потом уже мы примчались! – кричал в трубке Владимиров.
– Примчались! Я думала, они вообще не приедут! – возмутилась Катька. – Знаешь, как они орали, когда я позвонила про ограбление! «Надоели ваши шуточки! Мало вам бомб, еще ограбление выдумали», – передразнила она.
– В общем, скажи Вадьке, что мы извиняемся, – продолжал майор.
– Оскорблять – так в лицо, а извиняться – так через меня. Вы хоть маме его позвоните, а то она тоже вам верит, а собственному сыну – нет. Все взрослые одинаковы, – фыркнула Кисонька.
– Позвоню сразу же, – пообещал майор.
Кажется, Кисонька все-таки сумела растревожить его совесть, потому что Вадькин телефон зазвонил буквально через минуту.
– Домой идите, – буркнула Вадькина мама. – Я вареников с вишней налеплю. У меня еще банка вишни осталась.
– Не хочу я твоих вареников, – буркнул в ответ Вадька, считавший, что вареники – это не извинение.
– А «наполеон» хочешь? – голос Надежды Петровны стал просительным.
– И «наполеон» не хочу. – Держать марку становилось все труднее, но Вадька решил не сдаваться.
– Пирог с клубникой! Со свежей! – выкинула последний козырь мама.
– Где ты в декабре свежую клубнику возьмешь? – удивился Вадька.
– Мое дело, – отрезала Надежда Петровна. – Так хочешь?
Катька отчаянно закивала.
– Ну давай, – сдался Вадька. – Ты права, Кисонька, все взрослые одинаковы, – он со вздохом отключил телефон. – Хотя пирог с клубникой – это вещь!
Тут же затрезвонил Севкин мобильный.
– Заказчик хочет встретиться. Через час, – сообщил он остальным компаньонам.
– Еще бы ему не хотеть, – лукаво усмехнулся Вадька. Его догадка приобретала все более ясные и четкие очертания.
– А у нас в офисе Таратута дрыхнет, – озабоченно вспомнил Сева. – Как бы не проснулся в самый неподходящий момент. Давайте его прямо в тачке домой откатим. Он же нам больше не нужен?
– Лучше откати его к майору в отделение. А на грудь табличку прицепи: «Свидетель по делу о телефонном терроризме». Пусть Таратута в отделении проснется. Он их там всех в тимуровцы запишет, – предложил Вадька.
Севка согласно кивнул и, прихватив Саляма, умчался очищать офис от отставного пенсионера.
Последним затрезвонил телефон Мурки.
– Это та девушка, что посоветовала мне сменить вывеску салона «Апельсин»? – с претензией вопросила Ольга Матвеевна.
Мурка, польщенная, что ее назвали девушкой, немедленно откликнулась:
– Да, это я! Но можете меня не благодарить…
– И не собираюсь! – вскричала Ольга Матвеевна. – Что вы наделали, глупая девчонка! Я поменяла название – и что?
– Что? – ошеломленно переспросила Мурка.
– Теперь ко мне еще и лица кавказской национальности начали шляться! Предлагают оптовые поставки!
– А как вы назвали салон? – спросила Мурка.
– «Персик»! Я назвала его «Персик»! – возмущенно вопила Ольга Матвеевна.
Хрюкнув от смеха, Мурка отключилась.
– Жена заказчика нами недовольна, – усмехнулся Вадька. – Посмотрим, что скажет сам заказчик.
Глава XXI. Сказка на миллион
– Я вас… на собачью закуску разделаю! – прямо с порога выдал заказчик многообещающее заявление. Разъяренный депутат горсовета метнул в Саляма испепеляющий взгляд. – Мой… Я имел в виду, ювелирный магазин разгромлен. Каких-то грабителей оттуда волокут. Менты крутятся! А я по сей день не знаю, производили в компании фальшивки или нет!
Салям ответил ему равнодушным молчанием, потому что Сева в рабочей комнате тоже молчал – беспомощно. Все-таки депутатский напор был ему не по силам. Рядом с Петром Николаевичем он чувствовал себя мышонком под асфальтовым катком. Вадька понял, что надо спасать положение. Согнав друга с места, он уселся за переговорное устройство.
– Производили, – лениво обронил Салям, подчиняясь приказу из рабочей комнаты.
– Врете! – почти взвизгнул Петр Николаевич. – Доказательства?
Салям небрежно бросил на стол заключение эксперта. И застыл в несокрушимом спокойствии.
Петр Николаевич заколебался. Но любопытство победило. Медленно он подошел к Саляму, брезгливо, двумя пальцами взял листок со стола. И почти тут же без сил плюхнулся в кресло.
