— А я, значит, дура?! — взвилась Диана и изо всех сил заехала кулаком по центру руля. Раздался резкий звук автомобильного гудка.
— Нет, но ты очень нелогичная.
— Хватит пудрить мне мозги! Где ты подобрал ее?
— Не надо так, Ди.
— Как давно ты с ней спишь?! Я имею право знать!
— Вообще-то теперь моя личная жизнь тебя не касается.
Диана расплакалась.
А вот это уже — запрещенный прием. Алан никогда не мог спокойно смотреть на женские слезы. Лучше бы она взялась резать его ножом! И то, что это уже не его женщина, ничего не меняло. Сердце болезненно сжалось.
— Ди…
Она только всхлипывала. Это не был наигрыш. Алан видел, что Диана пытается сдержаться, знал, что она ненавидит плакать при свидетелях — гордая, но сейчас балансирует на грани истерики. Неужели ей и вправду настолько больно!?
— Диана… послушай меня, ну послушай… — Он осторожно положил руку ей на плечо. — Я этого не хотел и не планировал. Мы с Иви встретились случайно, по работе, и… теперь все вот так.
— Случайно?! — Голос Дианы дрожал. — А сколько таких было до нее? А? По работе?
— Не говори так. Я был тебе верен.
— Хороша верность!
— Диана, я понимаю, как тебе тяжело, но все ведь кончено…
— А если нет? Я не хочу!..
— Ди… — простонал Алан. — Ну как же так можно? Сегодня ухожу, завтра возвращаюсь! Для тебя это просто — для меня нет. Я не создан для жизни на вулкане. Даже если вулкан сказочно прекрасен и носит твое гордое имя.
— Ты? Меня? Бросаешь?! — Впервые с того момента, как он сел в машину, Диана подняла на него глаза. В глазах стояли слезы, и это было почти красиво.
— Нет, пусть твое самолюбие будет спокойно. Это ты меня бросила, и я не собираюсь это оспаривать. Но у меня уже начался новый этап в жизни, и я не намерен возвращаться на шаг назад. Это тоже мое право.
Диана полезла за сигаретой. Алан поморщился, но ничего не стал ей говорить. В конце концов, она вправе обращаться с собственными легкими, как ей заблагорассудится.
Она нервно затягивалась и молчала. Алан молчал тоже — ждал, когда Диана немного успокоится. Он хотел кое-что сказать ей на прощание, но говорить что-то человеку, у которого в висках стучит от гнева, — бессмысленно: не расслышит. А надо, чтобы расслышал. Обязательно надо.
Минуты две прошли в тишине. За окнами город ревел, кричал, смеялся, гудел, шуршал шинами, но это было не важно и как будто за стеклянной стеной.
— Ди, я еще раз хочу сказать тебе спасибо за…
— Не надо, хватит с меня и одного.
— Ну вот, ты совсем меня не слушаешь. А зря. Это спасибо — за все, что ты мне дала, и за все, что я почувствовал рядом с тобой. Мне с тобой было хорошо. Гораздо чаще, чем больно или не по себе.
Если не считать последних недель. Но Алан ощущал, как развязываются в душе узелки на тех ниточках, что связывали его с Дианой, и от этого становилось невозможно легко, все дурное, холодное, желчное блекло и исчезало, оставалась только грусть, но грусть — это естественно, когда теряешь человека, и Алан отчаянно желал разделить с Дианой эту радость освобождения.
Но она не хотела. Он чувствовал исходящую от нее обиду и враждебность. Жаль, правда, жаль.
— Пожалуйста, — сказала Диана таким тоном, каким обычно говорят «подавись». — Знаешь, мне в другую сторону, так что я не смогу тебя подвезти. — Она упорно смотрела перед собой. На заднем стекле припаркованного впереди «бьюика» была наклеена смешная рожица. Похоже, она бесила Диану до дрожи в мышцах.
— Да, конечно. Я и сам не хотел бы тебя напрягать. Возьму такси. Я пришлю тебе чек, скоро, вероятнее всего, завтра.
— Ага.
— Прощай, Диана.
— Пока.
— Спасибо за все. В последний раз.
Вышел из машины и захлопнул за собой дверцу.
На него волной накатил уличный шум и уличный запах, загазованный воздух, уже довольно жаркий, но… то ли после прокуренного салона, то ли после душной камеры — этот воздух с запахом бензина, чуть сизый от пыли казался ему величайшим благом на свете. Ему казалось, что он вдыхает воздух свободы. История с Дианой закончена. Точка. Теперь он может по-настоящему всего себя отдать Иви.
Алан без особой надежды вытащил из кармана мобильный. Конечно, так и есть! Черт, ну почему аккумулятор сотового телефона не рассчитан на такие экстренные случаи, когда позвонить девушке хочется до кругов перед глазами?!
Хорошо хоть, что таксиста-индуса не смутил потрепанный вид Алана и он остановился.
Дома Алан первым делом принял горячий-горячий душ и надел чистую одежду. Конечно, экзистенциальные размышления в почти экзотической обстановке хороши, но, как говорится, есть нюансы. Заново ощутив себя цивилизованным человеком, который живет в цивилизованном мире, он танцующей походкой добрался до холодильника и несказанно обрадовался найденной там половине запеченной индейки.
Иви… Алан, как следопыт, искал знаки ее присутствия и, находя, чувствовал себя невероятно счастливым. Вот журналы лежат аккуратной стопкой, хотя он никогда их так не клал. В раковине — ни одной невымытой чашки, на полке-сушке стоит чистая посуда. Полотенце в ванной чуть влажное. В гостиной перевернуты фотографии Дианы — ха, еще бы! Алан подумал, а не выбросить ли их совсем, но потом решил, что это некрасиво. Они как-никак расстались друзьями. По крайней мере, враждебности к ней он не чувствовал. Он вообще уже ничего к ней не чувствовал!
Подушка пахнет теперь, как волосы Иви, — легкой туалетной водой. Алан улыбнулся. Ему было очень уютно.
Он снял телефонную трубку и чертыхнулся — он не помнил номера ее мобильного, а сотовый, в память которого он внесен, разряжен. Пришлось сделать лишний круг по квартире, найти злополучный мобильник и поставить его на зарядку.
Номер Генри он помнил наизусть.
— Эл?!
— Да, привет, старина. Я уже дома.
— Как?! Ты что, сбежал?! Я только подъезжаю к участку!
— Нет, обошлось без побега. Диана внесла залог.
Молчание в трубке.
— Вы что, опять вместе? — недоверчиво уточнил Генри.
— Нет. Но она, похоже, думала, что таким образом сможет решить эту проблему.
— Слава богу. А то я уже привязался к Иви.
Алан ярко представил, как его друг довольно осклабился.
— Я, знаешь ли, тоже. Как она?
— Ну спросил бы у нее.
— А я произвожу предварительную разведку.
— А-а… Ну переживала за тебя. Мы неплохо поладили. Она классно готовит.
— Сейчас приревную, — предупредил Алан. С учетом того, что на лице его отразилась самая нежная, самая теплая из улыбок, угроза прозвучала неубедительно.
— Она уже познакомилась с Дианой. Выясняли отношения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
