— Не волнуйтесь, мой господин. Все будет хорошо.
Они походили на старую супружескую пару, где она была ему другом, матерью, нянькой и — не так часто — любовницей. Ишитэру гладила его лоб, под внешней безмятежностью скрывая нетерпение. В далеком храме зазвонил колокол, напоминая о безжалостном времени, торопящемся к пугающему ее тридцатилетию. Но Цунаёси Токугава должен выговориться, прежде чем они смогут приступить к ласкам. Пока монотонно звучал его скорбный голос, ее мысли унеслись в прошлое, в то по-настоящему счастливое для нее время…
Киото, тысячелетняя столица японских императоров, в центре которой стоит величественный, огражденный стеной императорский дворец. Семья Ишитэру была в двоюродном родстве с тогдашним императором и жила в особняке на территории дворца. Ишитэру выросла там в полной изоляции, но ее детство не было одиноким. Императорский двор насчитывал тысячи людей. Ишитэру играла с сестрами, кузинами и подругами. Но уже тогда идиллическую картину омрачали черные тени будущего.
Жалобы взрослых постоянно звучали у нее в ушах. Они сетовали на простую пищу, устаревшие фасоны одежды, отсутствие развлечений, нехватку слуг и недостатки управления. Ишитэру постепенно понимала причину их благородной нищеты и возмущения режимом Токугавы: бакуфу, опасаясь, что императорская семья попытается вернуть себе былую власть, выделяло ей нищенские средства, чтобы не дать возможности собрать войска и поднять мятеж. Но только став взрослой, Ишитэру осознала, насколько ее жизнь была взаимосвязана с политикой.
— Ах, Ишитэру! — Голос Цунаёси Токугавы вернул ее в настоящее. — Иногда я думаю, что ты единственный человек, который меня понимает.
Ишитэру увидела, что лицо сёгуна разгладилось. Наконец-то он готов к ночным утехам.
— Да, я понимаю вас, мой господин, — сказала она с обольстительной улыбкой. — И принесла вам подарок.
— Какой? — оживился сёгун.
Госпожа Ишитэру положила перед ним книгу.
— Это рождающая энергию книга, мой господин, — сборник сюнга, эротических офортов, — исполненный известным художником специально для вас.
Она открыла первую страницу. В нежных пастельных тонах там были изображены два обнаженных самурая, лежащих рядышком под сенью ивы. Они ласкали напряженные члены друг друга, а их мечи валялись поверх вороха мятой одежды. В углу было помещено стихотворение, написанное элегантными иероглифами:
Воины в мирное время.Ах! Их яшмовые стержни могут торжествоватьНад клинками из стали.
— Замечательно! — выдохнул Цунаёси Токугава. — Ты знаешь, как мне угодить, Ишитэру. — За стенкой зашуршала госпожа Шизуру, готовясь к началу интимных игр. И тут сёгун заметил мужское обличье Ишитэру. Его брови поднялись в радостном удивлении. — Как хорошо ты выглядишь сегодня!
— Спасибо, мой господин, — прошептала Ишитэру, довольная собой. Она позволила ему еще немного полюбоваться картинкой и перевернула лист. На второй странице был изображен бритый буддистский монах в молитвенном зале храма с задранным до пояса халатом. Молодой ученик, стоя на коленях у его ног, лизал его набухший член. Стихотворение гласило:
Как одинокая капля дождя для летнего ливня,Так и духовное просвещение сравнимоС исступленным восторгом плоти!
— Э-э, как нечестиво! — Хихикая, Цунаёси Токугава прижался к Ишитэру. Из коридора донеслись ритмичные шаги патрулирующих стражников. У двери тихо кашлянула госпожа Шизуру. Но сёгун, ничего не замечая, игриво поглядывал на наложницу.
Ободряюще улыбаясь, Ишитэру поборола дрожь. Она всегда испытывала крайнее отвращение к глупости и физической слабости сёгуна. Если бы она могла выбирать любовников, то предпочла бы кого-нибудь вроде детектива Хираты, над которым с таким удовольствием поиздевалась на кукольном представлении. Такой мужчина способен по-настоящему оценить ее! Но амбиции должны преобладать над эмоциями. Ишитэру обязана выполнить свое предназначение.
Взрослые члены императорской семьи часто присутствовали на ее детских уроках музыки, каллиграфии и чайной церемонии.
— У Ишитэру хорошие задатки, — говорили они.
Наивная девочка, всегда послушная и уважительная к старшим, Ишитэру наслаждалась похвалами. Однако вскоре начались другие уроки.
Во дворец приехала красивая проститутка из квартала удовольствий Киото. Ее звали Эбеновая Ветвь, и она обучала Ишитэру искусству доставлять мужчинам удовольствие: одеваться и заигрывать, вести интересный разговор, льстить. На деревянной статуэтке Эбеновая Ветвь демонстрировала мануальную и оральную техники возбуждения у любовника страсти. Позднее она научила Ишитэру пользоваться эротическими картинками, приспособлениями и играми для сохранения интереса со стороны мужчины. Она раздевала Ишитэру и показывала, как доставлять удовольствие себе. Лаская пальцами нежное лоно Ишитэру, Эбеновая Ветвь дала ей впервые испытать оргазм. Когда Ишитэру задохнулась, выгнулась и в исступлении закричала, Эбеновая Ветвь сказала:
— Это то, что мужчина хочет увидеть и услышать, когда он с тобой в постели.
При помощи деревянного стержня она научила ее напрягать внутренние мышцы влагалища вокруг мужского органа. Эбеновая Ветвь показала Ишитэру, как соблазнить мужчину, который не любит женщин, и удовлетворять его необычные пристрастия. Потом дворцовый медик познакомил ее с медицинскими препаратами для повышения возбудимости и обеспечения зачатия. Всегда послушная, Ишитэру выполняла все, что от нее требовали, и не задавала вопросов, почему именно ее выделили для особого обучения. Только в шестнадцать лет она узнала, для чего были все эти уроки.
Во дворец приехали посланцы из Эдо. Ишитэру одели в лучшие наряды и представили им. После этого императрица сказала ей:
— Тебя выбрали наложницей для следующего сёгуна. Гадалки предсказали, что ты родишь ему наследника и соединишь императорский клан с Токугавой. Через тебя богатство и власть вернутся в императорскую семью. Завтра ты едешь в Эдо.
Позднее она узнала, что семья продала ее посланцам сёгуна. В шоке от стыда и горя она пережила месячное путешествие из Киото в Эдо. Одна мысль поддерживала ее: судьба императорской семьи зависит от нее. Она должна заручиться расположением Цунаёси Токугавы и зачать от него ребенка. Это ее долг перед императором, страной и людьми, которых она любит.
Однако вскоре представления Ишитэру изменились. Ей был ненавистен шум и толчея Больших Внутренних Покоев, постоянная слежка, унижение принудительного секса, скандалы и соперничество женщин. Вскоре ее покладистость превратилась в хитрость, любовь к семье — в ненависть за то, что обрекли ее на несчастье. Чувство долга заменили мечты о власти и богатстве для себя. Она ненавидела глупость госпожи Кэйсо-ин и ее утомительное общество в сочетании с дикой ревностью. Эта вульгарная старая крестьянка символизировала то, чем мечтала стать Ишитэру: женщину высочайшего, неприкосновенного положения, которая живет в роскоши, делает все, что ей вздумается, пользуясь при этом всеобщим уважением.
Ишитэру изо всех сил старалась зачать наследника для Цунаёси Токугавы. Ее красота, способности и происхождение привлекли его прихотливое внимание, статус фаворитки сделал ее главной в иерархии Больших Внутренних Покоев независимо от того, что сёгун проводил в ее компании всего несколько ночей в месяц. То, что он предпочитал мальчиков, было намного лучше пристрастия к другой женщине. Через четыре года в роли наложницы Ишитэру понесла.
Сегун ликовал. В замок Эдо поступали поздравления со всех концов страны. В Киото императорская семья нетерпеливо ожидала перемен к лучшему. Все баловали Ишитэру, она буквально купалась во внимании. Была приготовлена роскошная детская комната.
Но через восемь месяцев она родила мертвого мальчика. Страна погрузилась в траур. Но ни сёгун, ни Ишитэру не сдались. Как только восстановилось здоровье, она вернулась в спальню Токугавы. Наконец, в прошлом году, она снова забеременела. Но когда на седьмом месяце случился выкидыш, бакуфу во всем обвинило Ишитэру и посоветовало сёгуну больше не тратить на нее свое драгоценное семя. Они привели новых наложниц, чтобы удовлетворить его скудный аппетит.
Одной из них была госпожа Харумэ.
Ненависть к сопернице пылала у Ишитэру в груди даже теперь, когда новая фаворитка умерла. Напомнив себе, что Харумэ больше не представляет угрозы, она перевернула очередную страницу. Цунаёси Токугава всхлипнул от радости. В залитой лунным светом садовой беседке стоял на четвереньках обнаженный юноша. Позади него на коленях стоял нагой мужчина постарше, в шапке, похожей на головной убор сёгуна. Одной рукой мужчина направлял восставший член в анальное отверстие юноши, другой держал его напряженную плоть. Госпожа Ишитэру вслух прочла сопроводительное стихотворение:
