Глава 10
Серена и Гектор, ни на секунду не задумавшись о том, к каким неизбежным выводам могут прийти корыстные умы, посвятили в свой секрет лишь двух женщин. Одной из них была Фанни, другой — миссис Киркби. Майору не терпелось представить свою избранницу матери, а поскольку Серене не хотелось выглядеть непочтительной, уже через несколько дней можно было видеть, как она, в сопровождении своего красивого поклонника, поднимается по холму к Ленсдаун-Кресент.
Если бы организация этой экспедиции была поручена майору, Серену несли бы в портшезе. Он был глубоко убежден, что ни одна женщина не способна на такое физическое усилие, и потому его просто потрясла сама мысль о том, что Серена решится на столь утомительную прогулку. Однако та думала иначе.
— Ты что, собираешься втиснуть меня в портшез в такой солнечный майский день? Да ни за что на свете! — решительно заявила она.
— Тогда, может, отправишься в своей карете, а то моя мать так редко выходит из дома, что не сочла нужным держать в Бате собственный экипаж. Или мне стоит…
— Дорогой мой Гектор, — перебила она его, — ты же не думаешь всерьез, что я запрягу своих лошадей или лошадь твоей матери, чтобы они надорвались на этом крутом холме?
— Поэтому я и предложил нанять портшез. Боюсь, ты устанешь.
— Наоборот, я буду в восторге от прогулки. Ведь здесь, в Бате, я чувствую себя как стреноженная лошадь. Скажи мне только, в каком точно направлении нужно идти, и я появлюсь в доме миссис Киркби вовремя, причем не надо готовить нюхательную соль, чтобы после этого подъема привести меня в чувство.
Он улыбнулся:
— Ну конечно, я зайду за тобой.
— Это было бы очень мило, но тебе не стоит утруждаться только потому, что ты опасаешься за мою безопасность в этом чрезвычайно респектабельном городке.
— Меня тревожит не твоя безопасность, а то, что ты не возьмешь с собой служанку. Мне так не хочется, чтобы ты шла одна.
— Ты будешь удивлен, узнав, как хорошо я могу позаботиться о себе. Я уже давно забыла, что я юная леди. Кроме того, с тех пор, как ты был в Англии последний раз, времена изменились. В Лондоне я могу доставить тебе удовольствие и взять с собой служанку, хотя, скорее всего, предпочту ехать в собственном экипаже. Но в Бате в этом нет никакой необходимости.
— И тем не менее я надеюсь, что ты позволишь мне сопровождать тебя.
— Буду рада твоему обществу, — ответила Серена, не желая больше спорить и надеясь, что со временем она избавится от подобной опеки, которую находила слишком утомительной.
Когда они направились в Ленсдаун-Кресент, молодая женщина зашагала так размашисто, что майору пришлось отказаться от мысли, что рядом с ним находится слабое создание. Серена сохранила мужскую походку, приобретенную в годы юности, когда, к неудовольствию большинства родственников, ее воспитывали не как девочку, а скорее как мальчика. Поэтому она никак не могла приноровить свой шаг к робкой походке Фанни. Прогулки с ней всегда казались Серене пустой тратой времени. И сейчас ей доставляло истинное удовольствие снова шагать рядом с мужчиной. Она не взяла майора под руку, а поспешила впереди него вверх по холму. Когда ей пришлось придержать шляпу, чтобы ее не унес ветер, Серена восторженно воскликнула:
— Как же здесь чудесно! Здесь можно дышать! Мне очень хотелось снять дом в Кэмден-Плейс или Роял-Кресент, но Либстер не счел дома, которые там предлагались внаем, подходящими.
— Я сам люблю высоту, — признал майор Киркби, — но, несомненно, Лаура-Плейс — более удобное место.
— О да! И Фанни не понравилось бы жить здесь, на холме, — весело согласилась она.
Через несколько минут Серена уже знакомилась со своей будущей свекровью.
Миссис Киркби — болезненная женщина со скромным и застенчивым характером — совершенно потерялась в присутствии своей гостьи. Уже с самого начала она была возбуждена мыслью о том, что ее единственный оставшийся в живых сын помолвлен со знатной леди, чьи бесчисленные «подвиги» были известны даже ей. Неутомимая читательница светской хроники в журналах, она могла бы порассказать Гектору, сколько званых вечеров почтила своим присутствием дочь графа Спенборо, какого цвета был ее потрясающий фаэтон, сколько раз ее видели в Гайд-парке верхом на сером жеребце с длинным хвостом, какие платья были на ней в различных салонах, в чьем обществе она посетила ипподром в Донкастере и множество иных интересных вещей.
Миссис Киркби была наслышана и о склонности леди Серены к вальсам и кадрилям. Что же касается предыдущей помолвки своей гостьи, так скандально разорванной той за несколько дней до свадьбы, то мать Гектора удивлялась этому, сокрушенно качала головой и судачила о произошедшем со всеми своими знакомыми. И поэтому известие о том, что ее сын собрался соединить свою судьбу с женщиной, которой явно не подходил тихий домик в Кенте, было для миссис Киркби сильным потрясением, она не смогла удержаться и спросила сына дрожащим голосом:
«Гектор, не слишком ли она легкомысленна?» На что тот ответил, сияя: «Она — ангел!»
Но миссис Киркби не считала, что его избранница походит на ангела. На ее взгляд, ангелы были существами небесными, а в гостье не было ничего неземного. Серена была высокая, модная, красивая молодая женщина, пышущая здоровьем и полная такой жизненной силы, что, проведя всего полчаса в ее обществе, бедная миссис Киркби почувствовала головную боль, сердцебиение и нервные спазмы. Как она сама потом рассказывала слабым голосом своей пожилой компаньонке, леди Серена не была громогласна, наоборот, голос у нее был очень мелодичный. Не была она и слишком разговорчива, самоуверенна или суетлива — ни в коей мере. Признаться, миссис Киркби не смогла обнаружить в этой женщине никаких недостатков. В уныние ее привели именно достоинства леди Серены. «Любой заметит, — говорила она, то и дело поднося к носу флакончик с нюхательной солью, — что эта леди вращалась только в высшем обществе; в ее манерах видны воспитанность и непринужденность, которые показывают, что она принимала в своем доме самых разных людей, от членов королевской семьи до простолюдинов. Ее поведение в отношении меня было просто безукоризненным. Уж не знаю, чем это я заслужила такую невестку!»
К счастью, майор был слишком ослеплен красотой своей богини, чтобы заметить недостаток энтузиазма в поведении своей матери. Ему казалось, что Серена внесла свет в комнату, где не было солнца, и мысль, что свет этот кому-то может показаться слишком ярким, не приходила ему в голову, — так велика была его убежденность, что любой при взгляде на Серену будет ею очарован, и его поглощенность ею была так сильна, что он принял за чистую монету покорные ответы матери на нетерпеливые вопросы, которыми Гектор засыпал ее потом.
