Не зная, на ком излить злобу, она подбежала к фиолетовым коробкам, лежащим на кровати, и сбросила их на пол. На ковер выпали изящные туфли иссиня-черного цвета, она подхватила одну и с силой швырнула в стену, оставив вмятину на шелковистой поверхности. Каблук сломался и глухо отскочил в сторону. Следующим было платье, которое Полина с остервенением гоняла ногами по полу, после успокоилась и, красная от возбуждения, присела на кровать. Азарт так же быстро испарился, как и пришел. Полина с горечью осознала бессмысленность истерик, на которые никто не обращал внимания. Она подошла к двери и прислушалась к тишине в коридоре, попыталась открыть дверь, но та не поддалась. Расстроенная и испуганная, Полина бросилась к окну, намереваясь прыгнуть вниз, но передумала, понимая, что этим безрассудным поступком только покалечится и вряд ли сумеет убежать. Решив играть по правилам, которые диктовал Люк, она со вздохом присела за столик и тщательно накрасила лицо. После подняла платье с пола и оценила ущерб, который нанесла ему своей яростью. Плотная синяя ткань не была повреждена, лишь слегка измялась. Полина приложила его к себе, посмотрела в зеркало и, ощутив новый приступ отчаяния и злости, отбросила его в сторону, побежала в ванную и вымыла лицо. «Хрен тебе! — подумала она. — Буду некрасивой!»
В два часа за окнами послышался шум, говорящий о том, что где-то на территории усадьбы садится вертолет. Не было сомнений, кто именно прилетел в нем, оставалось только ждать указанного времени, когда она встретится лицом к лицу со своим главным врагом, которого до вчерашнего дня она считала обманутым, но безобидным бывшим мужем. Минутная стрелка приближалась к трем, Полина ждала, когда дверь откроется и в комнату войдет Люк, чтобы встретить его пощечиной, но и здесь он обыграл ее, послав наверх Жака. Руа был элегантен, как всегда, только галстук сменил на более яркий, праздничный.
— Вы не готовы, — сказал он, окинув взглядом ее вчерашнее платье, и, заметив лежащие на полу «подарки», задорно улыбнулся. — Как я и предполагал. Прошу вас, мадам Матуа, — Жак протянул руку.
Они прошли по коридору, спустились по лестнице и оказались в большой гостиной, в которой никого не было. Полина с любопытством оглядывалась по сторонам, пытаясь сосчитать, сколько еще людей находится в доме. В окно она увидела Криса, который медленно прогуливался перед входом, и больше никого, но тут же предположила, что охранников намного больше, чем ей кажется. В небольшой столовой она остановилась на пороге, заметив Люка, ожидающего ее появления у горящего камина. Внешний вид Полины оставил его недовольным, и это принесло ей неожиданное удовлетворение. Тем не менее она не посмела улыбнуться и не начала первой разговор, не зная, что сказать, хотя до этого отрепетировала целую речь, в которой выливала на Люка все свое презрение, обличала в убийстве брата и угрожала смертью в жестоких муках. Когда же Полина посмотрела ему в лицо, приготовленные слова куда-то исчезли, а губы словно заледенели. Люк подошел к ней и поцеловал. Полина немедленно отпрянула, однако он крепко схватил ее за плечи и не отпускал. Поцелуй прервал, но и не отстранялся, внимательно рассматривал ее лицо, наслаждаясь страхом в глазах.
— Здравствуй, — наконец, сказал Люк и указал рукой на сервированный для них стол.
Он отодвинул стул, помогая Полине присесть, сам устроился напротив и подал Жаку едва уловимый знак. Жак вышел из столовой и больше не появлялся, вместо него в комнату вплыл огромный Матье. Он вкатил перед собой столик, бросил на Полину короткий взгляд, значение которого она не поняла, и удалился. Матье был весьма интересным субъектом, в далеком прошлом, будучи худеньким и юрким, освоил профессии циркача и карманника, в недавнем, уже набрав вес и утратив былую квалификацию, стал одним из призеров чемпионата Европы по стрельбе из пневматического оружия. Вид его никак не ассоциировался с подобным мастерством, он казался неповоротливым, деревянным. Матье можно было назвать мясником, так как несложно представить его орудующим топором, или же булочником, если судить по добродушному взгляду и круглым щекам. Однако этот «бык» мог, не прилагая особых усилий, вынести дверь плечом, мог защитить босса, за что его очень ценили, как, разумеется, и за умение метко стрелять. Но сегодня он сменил амплуа, изображая официанта. Похоже, в доме не было прислуги, только люди из охраны Люка. Но еду, судя по ее виду, готовил профессионал, значит, беднягу держали в кухне или же блюда доставили сюда из ближайшего ресторана.
Люк любезно положил Полине в тарелку салат и мясо кролика, полил его сливочным соусом. потом он наполнил бокал красным вином и сел на свое место.
— За Рождество! — поднял он бокал. — Прости, не смогу остаться с тобой на весь вечер, нужно возвращаться в Париж.
— Я не стану скучать, — вырвалось у Полины, о чем она немедленно пожалела, заметив, насколько злым стало его лицо.
— Не будь дерзкой, — предупредил Люк и сделал глоток вина.
Полина притихла, вжалась в спинку стула от его взгляда, полного ненависти и презрения. Вдруг Люк улыбнулся, что напрягло еще больше. Раньше она не замечала в нем столь быстрой смены настроений. Его поведение всегда отличалось стабильностью и логичностью. Но теперь Люк изменился, и это было очевидно. Внешне он остался прежним: ухоженный, даже лощеный, всегда со вкусом одетый, приятно пахнущий — этакий образец аристократичной изящности и свежести. Аккуратно уложенные светлые волосы, холеная кожа, как на лице, так и на руках. Люк был хорош собой, но вместе с тем отталкивал слишком холодным выражением глаз. Несколько крупный нос и широкий подбородок придавали лицу простоватость, но проницательный, пронизывающий взгляд привлекал внимание и не давал отвлечься, в особенности когда Люк начинал говорить. Голос у него был бесподобным, мягким и вместе с тем глубоким, от которого мурашки бегут по коже или огонь поднимается по позвоночнику. Не отличаясь высоким ростом, он обладал прекрасной спортивной фигурой, на которой мечтали повиснуть и висли многие барышни. Увлекался стрельбой из лука, много времени проводил в спортзале, но больше всего любил утренние пробежки, после которых приносил кофе для Полины из ее любимого кафе и ванильные булочки из пекарни мамаши де Панди. Да, внешность Люка осталась прежней, словно он не постарел ни на день после их развода, зато внутренне стал другим. Это было несложно заметить. Наглый взгляд, в котором были ненависть, жалость и нечто похожее на нежность — столь противоречивый коктейль чувств смутил Полину. От Люка волнами исходили злоба и обида. Пока он не позволял им окончательно вырваться наружу, но Полина напряженно ждала момента, когда они, наконец, прорвут хрупкие кордоны и полетят в ее сторону.
— Ты убил Алекса? — не выдержала она, заговорив первой.
— Нет, — с улыбкой ответил он.
— Ты приказал убить Алекса, — уточнила Полина вопрос и, увидев ответ в глазах, затряслась в слезах.
— Прекрати, — мягко попросил Люк.
— Да пошел ты! — едва слышно проговорила она и повторила уже гораздо громче, так, чтобы было слышно всем остальным, кто прячется за дверью столовой. — Иди в задницу, Матуа! Маленький мальчик, которого обидела шлюха-жена, и поэтому он решил…
— Закрой рот! — Люк бросил на стол нож и вилку, и этот шум привлек внимание Жака, заглянувшего в комнату.
Он не успел остановить Люка, который, толкнув стул в сторону, подлетел к Полине и ударил ее по лицу.
— Замолчи, — уже спокойно повторил он и подал салфетку, увидев на ее губах кровь.
Полина не смотрела на него в этот момент и была бы поражена сожалением, проскользнувшим в глазах. Зато она увидела взгляд Жака, который постарался бесшумно удалиться из столовой, оставив босса наедине с его любимой мадам. Жак выглядел злым и одновременно испуганным, вероятно, потому, что никогда не видел Люка в подобном состоянии.
— Хотел сделать тебе подарок в праздник, но не стану, — объявил Люк. — Не заслужила.
— Зачем я здесь? — спросила Полина, вытирая окровавленные губы.
Люк не ответил, допил вино и направился к двери.
— Отпусти меня! — крикнула ему в спину Полина, но он даже не обернулся. — Пожалуйста, отпусти, — всхлипывала она, глядя на закрывшуюся дверь. — Что ты хочешь? Люк!
В столовой появился Жак, тихо подошел к ней и дотронулся до плеча.
— Идемте, мадам Матуа.
— Куда? — все еще плача, спросила она, с надеждой посмотрев ему в лицо.
— Наверх, — спокойно ответил он и взял ее за руку. — Вам нужно умыться.
Полина позволила увести себя в спальню, даже приняла от Жака мокрое полотенце, которое тот подал ей. Оставшись одна, она долго прокручивала в голове короткое «свидание» с Люком и рыдала от злости и жалости к себе. Она чувствовала безысходность положения, тихо скулила, сжавшись в калачик на огромной кровати. Воспоминания об Алексе, который фактически погиб из-за ее ошибок, заставили ее судорожно вздрагивать, пряча стоны в мягких подушках. Как никогда она боялась последующих действий Люка. Он ведь не предупредил, чего ждет от нее, не выдвинул условий и даже не угрожал. Просто прилетел посмотреть, насладиться страхом и беспомощностью, которые Полина продемонстрировала в полной мере.
