К концу пятого дня Полина поняла, что ее охраняют лишь трое: непосредственно Жак, которого Люк назначил здесь главным, Матье и Крис. Больше никого из мужчин Полина не видела. Прислуги, похоже, также не было. Во всяком случае, когда ее выпускали из комнаты, она ни с кем не сталкивалась в коридоре. Это казалось странным, так как обслуживать такой дом должна была целая команда. А здесь кругом царили порядок и чистота, значит, комнаты регулярно убирали, просто она не встречалась с этими людьми. В ее, кстати, спальню никто не входил, кроме Жака и Криса.
Много раз Полину посещали мысли о побеге, она даже пыталась выбраться через окно, два метра прошлась по парапету, но Матье, появившийся внизу, приказал ей вернуться в комнату. Тогда она прокричала, что спрыгнет.
— Прыгайте, мадам Матуа. Высота небольшая, — произнес он, — максимум, ноги переломаете. Назад в комнату! — тут же снова приказал он и, вытащив из-под пиджака пистолет, взмахнул им.
— Стреляй, жирный козел, — усмехнулась Полина, но попятилась к окну. — Люк тебе шею свернет за это.
Той же ночью она повторила попытку побега, но была остановлена Жаком. В отличие от Матье он не угрожал оружием, но предупредил, что, если Полина не прекратит сумасбродства, завтра же на окна поставят решетки, прогулки прекратятся и есть она будет один раз в день, довольствуясь водой и кусочком хлеба. Разъяренная Полина вернулась в спальню и больше не провоцировала Руа, который непременно выполнил бы свои обещания, ибо никогда не бросал слов на ветер.
Телевизора в комнате не было, как и музыкальной системы, в библиотеку не разрешали спускаться, лишь Крис иногда приносил дамские журналы, поэтому Полина маялась от безделья. От скуки перемерила все наряды в шкафах, но упрямо носила только свое платье, правда, вытащила из комода новые чулки, потому что те, в которых приехала, окончательно пришли в негодность. Много дней одиночества, постоянный режим и сытная еда, как бы странно это ни звучало, пошли Полине на пользу. От мягкого и влажного воздуха лицо ее стало свежим, сон был крепким и долгим, а мысли поражали ясностью и холодностью. За себя Полина не волновалась, так как поняла, что Люк не намерен причинять ей боль. Если бы захотел, уже давно убил бы или издевался до полного удовлетворения; раз этого не случилось, значит, она нужна была ему живой и здоровой. Кормят хорошо, не мучают, еще журнальчики приносят, есть теплая вода, мягкая удобная постель — не так уж и плохо для «тюрьмы». Но она беспокоилась о родных. Она боялась, что Люк расправится с ними, и в первый раз за все годы умоляла того, над кем насмехалась в часовне монастыря, распевая песни, чтобы с ними ничего не случилось.
В канун Нового года Полина проснулась в плохом настроении, она оставила завтрак нетронутым и отказалась спуститься к обеду в столовую, лежала в постели и плакала. Около двух часов дня она услышала шум вертолета и, вскочив, метнулась к окну. Главный вход находился с другой стороны, но все же Полина выглянула на улицу, пытаясь определить, в какой части усадьбы находится вертолетная площадка. На прогулках ей не удалось узнать, где она, зато стало известно местоположение гаражей и приблизительное расстояние от них до дома. Она понимала, что пока не может использовать эту информацию в своих целях, но впитывала все до мелочей. Знала точное количество шагов от ее спальни до лестницы, сколько ступеней идет вниз, расположение комнат на первом этаже, лишь второе крыло дома не было изучено. Но Полина предполагала, что оно полностью повторяет архитектуру той части, где находилась ее комната.
Задернув штору, она побежала в ванную, умыла лицо холодной водой, чтобы стереть с него следы слез, и присела на диван, ожидая, когда Жак или Крис придут за ней. Дверь в комнату открылась, и на пороге показался Люк. Полина постаралась выглядеть спокойной, несмотря на то, что очень удивилась его появлению наверху. Она была уверена, что Люк будет ждать ее в гостиной, и в очередной раз смутилась непредсказуемости своего бывшего мужа.
Он молча осмотрелся, при этом так долго глядел на незаправленную кровать, что она испугалась, понимая, какие мысли сейчас рождаются у него в голове. Полина отвернулась, но успела заметить, как он положил на диван рядом с ней плоский бархатный футляр. Люк молчал, все еще глядя в сторону постели, и она боялась, что сейчас он прикажет ей раздеться, а после возьмет силой. Справиться с ним она вряд ли сумеет, но сопротивляться, конечно же, будет. Может, даже поцарапает его лощеное лицо или, еще лучше, попадет коленкой в цель, лишив на время дееспособности.
— Твоя одежда ужасна, — сказал Люк, подошел к шкафу и раздвинул створки. — Мне нравится это. — Он снял с вешалки красивое нежно-голубое платье и аккуратно положил на кровать. — Когда мы встретимся в следующий раз, надень его.
— Сколько ты будешь держать меня здесь? — спросила Полина, уверенная, что он не ответит на этот вопрос, но снова ошиблась в своих предположениях.
— До тех пор, пока ты не поймешь, что бежать некуда.
Люк присел на диван и похлопал рукой рядом с собой, прося Полину подвинуться к нему. Она выполнила эту невежливую просьбу и вздрогнула, когда он взял ее за руку и поцеловал запястье. В эту минуту в дверь постучали, что позволило ей быстро отодвинуться. Не поднимая глаз на босса, в комнату вошел Крис, поставил на столик поднос с едой и напитками и удалился.
— Я не понимаю тебя, — прошептала она.
— Разве? — улыбнулся Люк, резко приблизился и притянул ее лицо к себе. — Я все сделал для того, чтобы ты почувствовала себя на моем месте, — со злобой прошептал он. — Хотел, чтобы тебе стало страшно и больно.
— Ты добился своего, — ровным голосом ответила она и вздохнула с облегчением, когда он отодвинулся. — Я боюсь тебя, и мне очень больно. Однако не стоило решать свои проблемы таким образом.
— Ты говоришь об Алексе?
Люк насмешливо приподнял бровь, Полина не справилась с чувствами, замахнулась, желая ударить по лицу, но беспомощно опустила руку. Он избил бы ее в ответ, в этом Полина не сомневалась.
— Зачем ты прислал ко мне Хавьера? — спросила она. — Испугался лично сказать, что убил моего брата?
— Все получилось намного эффектней, чем я хотел, — Люк отщипнул от ветки виноградину и положил себе в рот, протянул Полине чашку с кофе, себе же налил воды в стакан. — Такой посредник, как Хавьер, умеет внести разлад в душу. Он тебя напугал и одновременно разозлил, ты не поверила ни единому его слову, но потом убедила себя в правдивости его истории. Я прав?
Полина кивнула.
— Если бы ты обо всем узнала от меня, — продолжил Люк, — посчитала бы сумасшедшим. К тому же это было бы неинтересно.
— Неинтересно для тебя? — уточнила Полина, с горечью осознав, что ее жизнь и чувства превратились для Люка в извращенную форму игры; он ежедневно проходил новый уровень и радовался, когда она проигрывала. — Что еще ты придумал для меня? — с дрожью в голосе спросила она, боясь услышать ответ.
— Все будет зависеть от твоего поведения.
— Тогда говори, как я должна себя вести, чтобы ты не тронул мою семью.
— Умная девочка, — Люк снисходительно потрепал ее по щеке, от чего Полина дернулась и пролила на платье кофе. — Ты снова станешь моей женой. — Мягкими движениями он вытирал мокрое пятно на ее бедрах. — Любящей, нежной, красивой. Будешь проводить время только со мной, не станешь говорить ни с одним мужчиной. А еще ты подаришь мне ребенка, причем в ближайший год, ибо я хочу быть отцом и не намерен долго ждать этого события.
— И ты будешь все время держать меня здесь, под охраной? Приезжать для оплодотворения, привозить подарки, — она указала рукой на бархатный футляр, — лишишь общения с друзьями, родными…
— Вовсе нет, — Люк обнял ее за плечи и поцеловал в щеку. — Как только ты наденешь обручальное кольцо на палец, мы вернемся в Париж. Твоя жизнь станет прежней, с той лишь разницей, что в ней будет присутствовать только один мужчина — я. В противном случае первым, кого я отправлю на тот свет, будет твой русский друг… — он сморщил лоб, делая вид, что вспоминает фамилию Романа, — Сафонов. Майкла я убивать не стану, но сделаю инвалидом, чтобы ты, глядя на него, каждый раз вспоминала о своих ошибках. А подруг твоих я залью бетоном, если посмеешь хотя бы раз неприветливо взглянуть в мою сторону. Мануэля…
— Ты готов снова стать мужем той, которая изменяла тебе сотни раз? — с ехидством перебила его Полина. — Я приходила домой и целовала тебя губами, которые дарили ласки другим мужчинам.
— Замолчи! — потребовал Люк.
— Нет, — без страха ответила Полина, понимая, что ей больше нечего бояться. — Я хочу знать, зачем ты пытаешься вернуть то, чего никогда не было между нами? Почему ты просто не выбросил меня из своей жизни, не избил, если тебе так хотелось причинить мне боль? Для чего ты убил моего брата? Зачем разорил второго? Понимаю, что оскорбление, которое я нанесла тебе, нельзя простить, и разбитое сердце долго кровоточит от обиды и злости, однако это не стоит всего того, что ты сотворил. Люк, ты же никогда не был таким жестоким, как сейчас.
