Когда все уже успокоилось, узнали: это петровцы окружили Старую Рафаловку и повели “бой с бандеровцами”. Бандеровцев убили нескольких, а городок наш, считай, полностью уничтожили. И людей ни в чем не виноватых убили, не скажу даже сколько.
Галю живьем в огонь бросили. Обгорелый труп дяди нашли мы около хлева. А на дворе и возле дома, — тоже сгоревших, — еще шесть трупов тех, кто искал себе, где мог, спасения. В нашем хозяйстве уцелел только погреб. В нем обнаружили Олежку (соседского ребенка. — А. Г.). Был в новеньких, бабкой сшитых башмачках и с распоротым штыком животиком. Мать его в другом месте пряталась.
Спаслась. Сказали ей про сына. Прибежала, забрала. Как сейчас вижу, несет в охапке Олежку, кишки у него из живота выпали, волочатся по дороге, путаются у матери под ногами. Она же и не замечает ничего, ум от горя утратила.
Такого Старая Рафаловка за все свое существование, наверное, не знала. А красные согнали всех, кто уцелел и на глаза попался, разгребать насыпанный бандеровцами курган (памятник погибшим за независимость. — А. Г.). Не разрешили даже лопат взять. Должны были голыми руками, пусть и кровь из-под ногтей, разгребать, хоть зубьями грызть и горстями разносить, пока ровным то место не стало. Потом всех, кто разгребал, расстреляли… Вот такая правда про Старую Рафаловку.
Осталось от городка село в несколько домов. (…)
После этого в октябре 1943-го и бандеровцы с несколькими из Старой Рафаловки расправились. Тоже дико, жестоко, беспощадно. Ходили слухи, — с теми, кто рассказал про всё петровцам, а наверное и с теми, у кого кто-то был в партизанах.
Что до Старой Рафаловки, то. петровцы знали, в какой хате чем можно поживиться, как и то, что основные силы УПА под командованием Верного тогда ее оставили, и, поэтому, можно было показать свой "героизм”. Такими они мне и запомнились, те петровцы: на конях, пьяные, всегда готовые беспощадно убивать "врагов и предателей народа” и грабить "во имя победы над фашизмом”»[197].
Можно было бы подумать, что автор текста — журналист Боярчук — в чем-то переврал рассказ госпожи Сидорчук, или она сама рассказала небылицы.
Но псевдоним бандеровского руководителя в этом местечке она указала точно — «Верный». Этот псевдоним «всплыл» в более поздних документах контрразведки Красной армии СМЕРШ[198].
Да и уничтожение села Старая Рафаловка подтверждается другим независимым источником — донесением политического референта Военной округи УПА «Заграва» за октябрь 1943 года: «Большевики… Напали на Старую Рафаловку, которую сожгли. Убили 60 человек, из них 8-х из рай[онного] актива. Убит политический референт Тетеря (Бугай). Грозили смертной казнью за поддержку УПА»[199].
Оценим «точность» партизанского террора — сожжено большое село, убито 60 человек, а кров и хозяйство потеряли сотни людей. Из убитых только 8 человек (13 %) — члены ОУН. Вероятно, и в других случаях большинство обозначенных в партизанских отчетах и донесениях «уничтоженные полицаи, националисты и предатели родины» никакого отношения к коллаборационизму или национальному Сопротивлению не имело.
Любопытно, что в оуновском отчёте этому погрому уделено несколько строк — то, что партизаны сожгли село — обычное дело.
Полковнику Антону Бринскому присвоили звание Героя Советского Союза 4 февраля 1944 г., то есть через два с половиной месяца после того, как его подчинённые превратили Старую Ра-фаловку в пепел.
Понятно, что повстанцы и партизаны не только терроризировали местное население, сочувствовавшее противнику, но и воевали друг против друга. Донесения, отчеты и мемуары той и другой стороны изобилуют описанием бесчисленных стычек и боев.
Привычно читать о борьбе какой-то партизанской армии против регулярных войск. Поэтому интересно взглянуть, как боролись партизаны не против оккупантов, а против других партизан.
Одно из таксвидетельств содержится в воспоминаниях куренного УПА Максима Скорупского, описывающего события конца июля 1943 г. (См. Приложение № 6). Это описание относительно крупной операции, в ходе которой со стороны повстанцев участвовало около тысячи человек. Правда, Скорупский несколько ошибся — повстанцы нападали тогда на лагерь не Бегмы, а Антона Одухи. Сохранилось описание этого боя и с другой стороны (См. Приложение № 7). Читатель может попробовать судить сам, где вранья больше — в мемуарах Скорупского или в устном оперативном отчёте комиссара этого соединения Игната Кузовкова.
Одуха, к слову, через некоторое время «поквитался» с националистами.
25 марта 1944 года командование Каменец-Подольско-го партизанского соединения им. Михайлова радировало в УШПД: «21 марта отряды им. Берия, Хрущева, Калинина и подрывной отряд вступили в крупный бой с националистами в селе Большая Мощаница Мизочского района Ровенской области.
Силы националистов составляли 700 чел. В результате боя уничтожено 224 чел., взято [в] плен 21 чел., число раненых не установлено.
Взяты трофеи: 2 ручных пулемета, один автомат, 50 винтовок.
Наши потери: 4 раненых, 9 убито, 10 пропало без вести.
Во время боя с нашей стороны была артиллерия и минометы, в результате чего в селе возникли пожары….
Одуха, Кузовков»[200].
Согласимся, как-то мало взяли партизаны трофеев во время этого боя: в четыре с половиной раза меньше оружия, чем убитых и плененных повстанцев. Да и потери мизерные — в 13 раз меньше, чем у противника. «Заодно» с бандеровскими частями, которые при артобстреле отошли, «народные мстители» разгромили село, «случайно» убив мирных жителей.
Антон Одуха получил звание Героя Советского Союза 7 августа 1944 г. — через четыре с половиной месяца после этого «крупного боя с националистами».
С бандеровским движением связана еще одна известная история — уничтожение легендарного террориста Николая Кузнецова.
Советская пропаганда объявляла это делом рук бандеровцев, которые служили немцам. На самом деле, все было несколько сложнее.
Деятельность Николая Кузнецова прикрывал партизанский отряд «Победители», находящийся под командованием майора госбезопасности Медведева — того самого, который написал после войны мемуары «Это было под Ровно» и роман «Сильные духом». На основе событий, связанных с Медведевым, были сняты советские фильмы «Особое задание» и «Отряд особого назначения».
Что же было в реальности? «Действия по прикрытию» особой боевой и диверсионной активности не требуют — более того, боевая активность для разведки вредна, так как привлекает ненужное внимание оккупантов. Поэтому сильные духом «Победители» за полтора года безделья и пьянства под Ровно погрязли в грабежах и мародёрстве. Но со своим основным, Особым заданием этот партизанский отряд более-менее справлялся — деятельность Кузнецова стала легендой советского терроризма.
Помимо добычи разведданных, а также истребления функционеров оккупационной администрации, — Кузнецов (Пауль Зи-берт) руками немцев боролся с бандеровцами. Часть своих «проказ» проворному Кузнецову в 1942–1943 гг. удалось свалить на оуновцев, из-за чего последних, заключенных в качестве заложников в тюрьмы и лагеря, немцы охотно расстреливали. То есть Кузнецов сумел очень сильно досадить как немецким нацистам, так и украинским националистам.
К началу 1944 г. в связи с приближением Красной армии отношения между Третьим Рейхом и ОУН стали постепенно налаживаться.
Когда Кузнецов, уходя после своей очередной «проделки», бежал из Львова, львовское отделение полиции безопасности сообщило о нем местному отделению ОУН(б). Бандеровцы распространили ориентировку на Кузнецова по своей партийной сети, и 7 марта 1944 г., выловив его, после соответствующего допроса казнили[201].
Несмотря на то, что жизнь основного террориста отряд Медведева не уберёг, 5 ноября 1944 г. Медведеву было присвоено звание Героя Советского Союза — в тот же день, что и Кузнецову.
Кстати, памятник Кузнецову, поставленный во Львове после войны, в 1990-х гг. по многочисленным просьбам местных трудящихся демонтировали. Но не взорвали, а уважительно отправили туда, где прошли лучшие годы жизни будущего легендарного шпиона — в Екатеринбург.
Есть данные и об ответных «реверансах» оуновцев немцам. М. Наумов, командир советского партизанского соединения, совершившего несколько рейдов в Правобережную Украину, в своих мемуарах рассказал об одном случае, кажущемся правдоподобным: «В марте 1944 г. один из его отрядов, Рава-Русский, был полностью уничтожен в деревне Завоны близ Буга, причем немецких карателей навели на место ночевки партизан бандеровские агенты»[202].
В противостоянии 1943–1944 гг. повстанцев с красными партизанами не было победителей и побежденных. Безусловно, советские «герои невидимого фронта» были более грозной в военном отношении силой, чем повстанцы. За красными партизанами стояла вся страна Советов, они были хорошо вооружены, обучены, у них не было сложностей с офицерским составом, да и боевого опыта у красных было больше, чем у повстанцев.
