Но Гавейн не ответил. Он лишь крепче сжал ее руку, молчаливо обозначая, что готов дать поддержку, если потребуется. Однако, едва он сделал это движение, Трина отдернула руку, смущенная своим жестом. Не просто смущенная — она была в ужасе. Вдруг она сделала что-то не то и в Камелоте это было явным знаком расположения леди? Она была не в силах посмотреть на Гавейна, чтобы понять.
От мыслей о конфузе ее отвлек Мерлин, который, пристально вглядевшись в лицо Бродрика, которое теперь стало пустым и глупым, заключил:
— Готово. И нет, ему не настолько больно. Просто мысль о том, что перед тобой стоит маг, который что-то насылает на твою голову, не самая приятная сама по себе.
С этим Трине легко было согласиться. Именно подобные мысли стали причиной охоты на ведьм в ее время. Да и в любое другое. Страх перед магией.
— Моя работа здесь закончена, — Мерлин почти радостно хлопнул в ладоши. — Теперь я должен сообщить об этом досадном инциденте Артуру и продолжить праздник.
Он уже направился к двери, когда Гавейн окликнул его:
— Не хочешь помочь мне убрать это тело отсюда? — тон рыцаря был веселым, как будто он предвидел, как недовольно искривится лицо мага.
— Это же твой подданный, — пожал плечами тот. — Я уверен, ты справишься.
И, надменно помахав им рукой, Мерлин вышел из комнаты.
— Сладкой вам ночи, — послышалось сладко-язвительное, прежде чем дверь за ним закрылась.
Глава 8. Все идет не по плану
Следующим утром Трина сидела в библиотеке, держа в руках один из особенно толстых гримуаров Мерлина и стараясь не уснуть. За окном залы лил дождь, рисуя узоры на витражном стекле, гремел гром и сверкали молнии. Такая погода совсем не вызывала бодрости, к тому же прошлой ночью после того, как Гавейн ушел, Трина не сомкнула глаз.
Не то, чтобы произошедшее с рыцарем-скунсом так ее потрясло, но голова буквально лопалась от мыслей, а в груди все еще жабой сидела непонятная грусть, пришедшая во время турнира.
Трина снова много думала о том, сможет ли достичь цели, с которой явилась в Камелот, как завоюет доверие Артура, как расскажет ему о том, кто она, а еще… Она много думала о Гавейне.
После того, как Мерлин закрыл за собой дверь, рыцарь тоже поспешил откланяться и пожелать ей доброй ночи. Когда он уже был на пороге, Трина торопливо воскликнула: «Спасибо за то, что спас меня!»
Возможно, это было не совсем спасением, она справилась бы и сама, но то, что он защитил ее, был готов это сделать… Никто и никогда не бросался на ее защиту. Бабушка и мама, будучи Верховными ковена, учили ее самостоятельности, самозащите, убеждали, что с ее способностями она обязана не зависеть ни от кого. Так она и старалась делать, оберегая саму себя от напастей в том числе. Впрочем, до недавнего времени в поселении и не было особенных опасностей. До тех пор, пока одним вечером она случайно не узнала про то, что грядет истребление ее народа и война.
Трина думала, как резко с тех пор изменилась ее жизнь. Какие неожиданные и странные повороты приняла. Вот, вместо своего дома в пригороде Эдинбурга, она сидит в бархатном кресле в древнем замке и читает книгу самого великого мага в истории…
— Кхм-кхм, — услышала она вежливое покашливание, которое было призвано сообщить ей, что в залу зашел кто-то еще. Она подняла глаза и увидела перед собой короля. Несмотря на ранний час, его светлые волосы были безупречно уложены, на одежде не было ни складочки, и весь его вид намекал, что он провел ночь не на пиру вместе с гостями со всего королевства, а сладко заснув в своей кровати. Хотя, конечно, все было иначе. Трина отметила, что Артуру очень шел его красный бархатный камзол с золотыми заклепками, чем-то похожий на вчерашний костюм Мерлина, но более брутальный. Кожаные штаны обтягивали тренированную фигуру, едва не заставив ее задержаться на этой части королевского тела дольше, чем следовало.
«Король, действительно, очень красив, — подумалось ей. — И он всего немногим старше меня. Мы могли бы стать…»
Друзьями. Конечно, они могли бы стать друзьями и никем больше, потому что она не была настолько безрассудна, чтобы влюбиться в кого-либо в Камелоте и во всем Логресе. Особенно в того, кто может ее казнить, сочтя сумасшедшей или за ложь.
— Сир, — вскочила, наконец опомнившись и поняв, что так и не отдала должное королевской особе. Гримуар упал с коленей и страницами вниз распростерся на полу. — Прошу прощения, — она поспешила поднять его, но король был проворнее. Он уже склонился вниз, зажав в руке книгу и протягивая Трине. Та неловко приняла ее.
После молчания, которое длилось несколько томительных секунд, Трина решилась произнести:
— Я… Я решила немного позаниматься. Надеюсь, вы не против, что я…
Король поднял руку в успокаивающем жесте, а затем ладонью указал на кресло Трины, приглашая снова присесть. Сам он опустился на кресло напротив.
— Вы можете чувствовать себя в Камелоте, как дома, леди Трина, — учтиво ответил. — К тому же, я очень ценю, что вы согласились помочь нам в нашей миссии.
Трина смутилась. Под миссией он имеет в виду, что она должна убить его сестру? По хмурому лицу короля она поняла, что была права, но, как реагировать на это, не знала. Интересно, Мерлин когда-нибудь удосужится сообщать ей вовремя о том, что наговорил королю?
Словно почувствовав ее смятение, Артур продолжил:
— Должно быть, вы задаетесь вопросом, как кто-то может желать смерти собственной сестре, но… — он вздохнул, пропуская пальцы сквозь платиновые пряди своих волос, тем самым взъерошив их. Теперь, с этим грустным выражением на лице, он выглядел совсем юным. Всего на мгновение. — Уверяю вас, я сделал все возможное, чтобы этого не случилось. Долгие годы я пытался… Я надеялся, что Моргана вернется в Камелот в качестве моей семьи, а не врага. Но этой моей мечте было не суждено сбыться. Возможно, я слишком провинился перед старыми богами или новым, если моя собственная кровь идет на меня войной.
Пока он говорил, Трина
