уже Артур немного смутился.
— О. Откровенно говоря, к своему стыду, возможно, я знаю не все имена. Но я хорошо знаком с Джудит, так как она прислуживала Моргане.
Что? Ей в служанки досталась помощница ведьмы, которую она должна убить? Возможно, в таком случае, Джудит сможет больше рассказать ей о своей прошлой хозяйке….
— Она, должно быть, была очень разочарована, когда леди Моргана покинула Камелот, — осторожно произнесла Трина.
Артур кивнул.
— Джудит хорошая девушка. Она была очень огорчена, когда… все случилось. Но поскольку она трудолюбива, добра и честна, мы, конечно, оставили ее в замке.
— Она действительно прекрасная девушка, ваше высочество, — подтвердила.
Так, болтая о разных пустяках и не очень, они просидели в библиотеке около часа. Артур рассказал ей о создании Круглого стола, когда она попросила, а он, в свою очередь, спрашивал о жизни в деревне. Трина силилась вспомнить все, что могла, из исторических фильмов и книг, о том, как жилось людям в Средневековье, сплетая очередную ложь, которая лишь расширяла пропасть между ней и доверием Артура.
Наконец, король встал, сообщив, что ему пора, дела не ждут, и, тепло попрощавшись, покинул библиотеку.
После его ухода Трина еще с полчаса смотрела в окно на стекающие капли дождя, прижимая к груди гримуар и чувствуя возрастающую внутри вину. Теперь уже перед добрым королем, которого она обманом пыталась увести из королевства, что он так любит.
***
Недели до Белтайна тянулись вечность, все больше погружая Трину в меланхолию и в жизнь Камелота. Она так и не придумала, как сможет доказать Артуру, что не желает зла его королевству, если сообщит, что из будущего и ему следует отправиться с ней в 21 век. Боже, да ее сразу же сожгут на костре, как бы хорошо король ни относился к ней.
За это время они не раз беседовали с Артуром, становясь чем-то, сродни друзьям, но было ли этого достаточно, чтобы ей поверили? Даже если Мерлин замолвит за нее слово.
Трина презирала себя за это, но, не испугавшись прыгнуть сквозь пространство и время в Камелот, она действительно боялась сделать следующий шаг и открыться кому-то, кроме мага, который ей поверил лишь потому, что предсказал ее появление.
Тем временем тренировки шли своим чередом, и благодаря Гавейну, она уже вполне сносно умела держать меч и даже делать несколько основных выпадов, которые могли помочь в бою. С самим Гавейном отношения все еще напоминали качели: иной раз казалось, что они недолюбливали друг друга, постоянно подначивая, а иной, что были лучшими друзьями или даже чем-то большим… Трина с каждым днем осознавала, что чувствует к этому рыцарю, если не духовное, то физическое влечение. Гавейн был закрытым, его душу было чрезвычайно сложно прочесть. Беседы с ним были далеко не такими, как с королем, они часто сводились к сарказму и взаимным шпилькам, в них было мало глубины, зато было множество увлекательных историй про его прошлые приключения. А еще — сплошная теория про мечи, упражнения, приемы боя. Перед поездкой ее стало особенно много, так как Гавейн уверял, что путь не будет легкой прогулкой и что магией Трина не сможет себя защитить. В конце концов с ними поедет Джудит, которой не стоило бы знать, что леди ведьма, да и разбойникам, которые вздумают на них напасть, тоже не пристало бы.
Трину одновременно и бесило, и интриговало то, что рыцарь не желал, в отличие от своего правителя, открывать перед ней душу. Особенно по тому, что она все больше узнавала от слуг и жителей замка: за этой душой точно что-то было. Что-то более серьезное, чем таверны, литры вина и бесконечные тренировки. Она не теряла надежды узнать об отношениях Гавейна с отцом, но ее наставник по-прежнему отказывался говорить на эту тему. Наоборот, еще больше закрывался и часто становился более язвительным. Он вообще стал более язвительным с того дня, как на пиру защитил ее от пьяницы из собственного королевства.
Той ночью, когда в порыве она поблагодарила его за спасение, глядя на него глазами, отражавшими все ее мысли о том, как много это значило, он лишь серьезно, дежурно вежливо сказал: «Я всегда к вашим услугам, леди Трина». И закрыл за собой дверь. Вот так просто. Впрочем, чего она ожидала, Трина не знала и сама. Едва ли, он должен был расплыться в улыбке и ликовать от ее простого и обязательного «спасибо».
Что касается Мерлина… Мерлин был ей одновременно и другом, и нянькой, и компаньонкой, и опекуном. Его роли сменялись так быстро, что сама Трина запуталась, как маг относится к ней. Одно она знала точно: это был самый близкий человек для нее здесь, в Камелоте. Мерлину она доверяла все. Все свои секреты и переживания. Да их и невозможно было утаить: маг чувствовал все. Видя, как отчаяние понемногу захлестывает Трину, он старался ободрить ее или наоборот — разбудить злость и зарядить на борьбу. «Если ты приехала сюда хандрить, девочка, — иной раз говорил он, — я прикажу рыцарям отвезти тебя обратно к кромлеху, так как ты не сможешь осуществить задуманное». Эти слова помогали. Трина с удвоенной силой занималась на магических уроках, и за эти недели изучила почти все заклинания авалонских жриц, включая смертоносные. И, конечно, она освоила пару уникальных трюков Мерлина, которых Моргана не ждала ни от кого, кроме него самого.
Еще одним другом Трины была Джудит. Служанка была на редкость внимательна и отмечала и интерес Артура к беседам с юной леди, и особое отношение сэра Гавейна. «Особое отношение?! — всегда восклицала Трина, когда служанка заикалась об этом. — Ты, должно быть, шутишь. Если несносность и грубость — это особое отношение, то ты права». Джудит лишь качала головой, говоря, что за этим делом точно что-то кроется. Как и за скорым отъездом леди Бриенны.
Сестра Персиваля отбыла из Камелота поспешно, через день после турнира, оставив двор в недоумении. Обычно леди гостила в замке гораздо дольше. Слуги, в том числе Джудит, были склонны посплетничать, что же случилось, тем более что они заметили неожиданно сухое прощание Бриенны с ее любимым сэром, к которому она всегда была благосклонна. Трина предпочитала держать язык за зубами и не рассказывать служанке о том, что видела. Этот секрет Гавейна и
