Есенин жил в Тифлисе на Коджорской улице у Вержбицкого, он подружился с дворовым псом. Потом уехал… Как-то Вержбицкий получил от Есенина письмо, пес, крутившийся поблизости, подошел и понюхал листок. Заскулил, заметался, кинулся искать друга, не нашел и загрустил. Пес отказывался от еды, тосковал и вскоре умер. Его похоронили под большим камнем, на котором любил сидеть Есенин, восхищаясь панорамой города…
Московский ипподром
Заглядываясь на нарядное здание Московского ипподрома, невольно вспоминаешь Сергея Есенина, его трогательного красногривого жеребенка; его цилиндр, который «не для женщин», а для золотого овса кобылам; его стихотворение «Табун», написанное в 1915 году: «В холмах зеленых табуны коней…» А еще знаменитый спор между Маяковским и Есениным на вечере в Политехническом, где Есенин назвал стихи Маяковского «агитезами», а тот сострил в ответ, мол, а ты «кобылезы» пишешь. Сам-то Владимир Владимирович слыл завсегдатаем Московского ипподрома на пару с Асеевым, а вот бывал ли там Сергей Александрович? Прямых доказательств у меня нет, а косвенные – имею. Старейший и один из самых больших в стране, Московский ипподром открыт в 1834 году. Первоначально он находился на месте Стадиона юных пионеров. Современный его адрес: Беговая улица, дом 22. Основателем его считают графа Орлова, только не фаворита Екатерины, а его брата Григория. Когда с 70-х годов ХIХ века заработал тотализатор, Ипподром стал очень популярен среди элиты. В годы революции и Гражданской войны его законсервировали, на его территории проводились митинги и военные учения. В сентябре 1921 года возобновились регулярные испытания, рысистые бега. Это стало громким событием! Московский ипподром даже запечатлен в кадрах известного фильма 20-х «Папиросница из Моссельпрома». Азартное местечко вновь начали посещать сливки общества: мхатовцы Яншин, Москвин, Тарханов, уже упомянутые Маяковский с Асеевым, Лиля и Ося Брик, Мариенгоф с Никритиной… Поэт и переводчик Александр Борисович Гатов оставил воспоминания о встречах с поэтом, где есть и такие строки: «Зашел разговор о бегах… Есенин нахмурился и процедил: «Не люблю бегов… Бегут две, три, четыре лошади… Скучно. То ли дело – табун бежит…» Это было сказано просто, без рисовки». Пусть и узок мирок Московского ипподрома для широкой души Сергея Александровича, но, похоже, поэт там все-таки бывал. С. Гехт в 1924 году вспоминал беседу И. Бабеля и С. Есенина: «Зашла речь и об ипподроме. Бабель в те дни изучал родословную Крепыша и рассказывал Есенину об этой знаменитой лошади, что-то еще говорил о призерах бегового сезона». Не мил был сердцу Есенина мир ипподромов. Мальчишкой, он переправлялся через Оку, в зеленые луга, в ночное, со взрослыми пасти лошадей… Там, на воле радовалась душа, веселили глаз гривастые красавцы… От того Московского ипподрома времен Есенина остались лишь кони на фасаде…
Московский ипподром
«Скучно. То ли дело – табун бежит…»
Большая Дмитровка, дом 24
Этот дом некогда принадлежал виноторговцу Леве, был двухэтажным. Он настолько перестроен (в последний раз в 1980 году), что его не узнать. Говорят, если заглянуть в окна второго этажа или войти в подъезд правого крыла, то удастся увидеть дивную лепнину парадных залов бывшего особняка. В 1917 году его захватили анархисты, но их вскоре выбил отряд чекистов. В 1922 году в здании разместили Первый пролетарский музей. В основе его эклектичного собрания – реквизированные картины Рокотова, Тропинина, Шишкина, Сурикова, старинная мебель, китайский и японский фарфор, персидские и среднеазиатские ковры, оружие, фигурки из кости и сандала, курительницы… Самым пролетарским экспонатом музея была скульптурная группа, изображающая Степана Разина и его ватагу, а также роскошную персиянскую княжну, лежащую у ног атамана – произведение скульптора Сергея Тимофеевича Коненкова, большого друга Сергея Есенина еще со времен Пролеткульта. Есенин любил слушать игру Коненкова на гармонике и гуслях, но больше всего его восхищали работы скульптора. Иван Старцев вспоминал: «<…>однажды, проходя мимо музея по Дмитровке, обратился ко мне с вопросом, был ли я в музее.
Большая Дмитровка, дом 24
На отрицательный мой ответ сказал: «Дурной ты! Как же это можно допустить, ведь тут Сергея Тимофеевича «Стенька Разин» – гениальная вещь!» Коненков любил работать с деревом. Есенина умиляли его старички-лесовички, стулья из пней, поэт любовался своим портретом, сотворенным Коненковым из дерева, очень похожим. Бюст был выставлен в витрине книжной лавки «Трудовой Артели Художников Слова». Старцев наблюдал, как «Есенин не раз выходил там на улицу – проверять впечатление – и умилительно улыбался». Потом забыл его у режиссера Форрегера в театре… Первый пролетарский музей просуществовал недолго. В этом здании был Институт В.И. Ленина при ЦК ВКП (б)…
Сергей Коненков
Большая Никитская, дом 24
«Любимый мой писатель – Гоголь», – признавался Сергей Есенин в одной из своих автобиографий. Начало шестой главы первой части «Мертвых душ» послужило поводом к созданию его бесспорного стихотворного шедевра – «Не жалею, не зову, не плачу…». Вот эти строки Гоголя: «Прежде, давно, в лета моей юности, в лета невозвратно мелькнувшего моего детства, мне было весело подъезжать в первый раз к незнакомому месту: все равно, была ли то деревушка, бедный уездный городишко, село ли, слободка, – любопытного много открывал в нем детский любопытный взгляд. Всякое строенье, все, что носило только на себе впечатление какой-нибудь заметной особенности, – все останавливало меня и поражало… Теперь равнодушно подъезжаю ко всякой незнакомой деревне и равнодушно гляжу на ее пошлую наружность, моему охлажденному взору неприютно, мне не смешно, и то, что пробудило бы в прежние годы живое движение в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои неподвижные уста. О моя юность! о моя свежесть!..» Поэт говорил Софье Толстой: «Вот меня хвалят за эти стихи, а не знают, что это не я, а Гоголь». Думаю, читавшие эту фразу Николая Васильевича Гоголя, поражаются глубине и блеску ее интерпретации Есениным. «Изумительный, несравненный писатель», – так говорил о Гоголе Сергей Есенин литературоведу Ивану Никаноровичу Розанову. «Это теперь мой единственный учитель», – бережно трогал корешки Полного собрания сочинений Н.В. Гоголя Есенин. А ведь Иван Никанорович, известный московский библиофил, стал очевидцем покупки этого собрания! На Большой Никитской, в доме № 24, где находился книжный магазин «Колос». Есенин был с Айседорой Дункан…
Большая Никитская, дом 24
Моховая улица, дом 26
Об этом доме читаем у
