Булгакова: «На закате солнца высоко над городом на каменной террасе одного из самых красивых зданий Москвы находились двое – Воланд и Азазелло. Снизу их никто не мог видеть, но им самим город был виден почти весь». Сказочный дворец, парящий над городом, он покоряет гармоничностью и одухотворенностью форм – дом, построенный В.И. Баженовым в 1784–1786 годах для богатого помещика Пашкова, расположенный на живописном холме. Его главный вход – с Малого Знаменского переулка. Сквозь ажурную решетку ворот при жизни владельца можно было наблюдать павлинов, важно расхаживающих вокруг небольшого фонтана среди цветущих растений. А с 1862 года Дом Пашкова известен как Румянцевская библиотека и Музей живописи и скульптуры. В 1925 году предметы искусства были переданы в Третьяковскую галерею и Музей изобразительных искусств на Волхонке. Коллекция книг графа Н.П. Румянцева, дипломата и мецената, составила основу фонда Российской государственной библиотеки. В период подготовки долгожданного Собрания сочинений Сергей Александрович Есенин бывал в Румянцевской библиотеке. По воспоминаниям Софьи Толстой – разыскивал свои опубликованные стихотворения. О посещении Есениным Румянцевской библиотеки вспоминает и Анатолий Мариенгоф, как всегда, с юмором на грани сатиры. Известно, что поэт больше всего боялся милиционеров, наркотиков и «нехорошей болезни», которая в те постреволюционные годы была нередким явлением. После возвращения из поездки в Туркестан с Почем-Солью у Есенина кровоточили десны. Мариенгоф пишет: «Однажды отправился даже в Румянцевку вычитывать признаки страшной хворобы. После того стало еще хуже – чуть что: «Венчик Венеры!» Мариенгоф ехидно описывает, как Сергей Есенин консультируется с каждым встречным-поперечным. Демонстрирует десны даже Мейерхольду, как раз собирающемуся взять в жены его бывшую жену, Зинаиду Райх. Вот только этот анекдотический случай обернулся для Есенина унижением. Из другого источника – воспоминаний Ани Назаровой, вошедших в книгу Н. Шубниковой-Гусевой «Сергей Есенин и Галина Бениславская», – узнаем, что кто-то из друзей-юмористов пустил слух о его болезни. Оскорбленному Есенину пришлось, пригласив в свидетели Женю Лившиц, сдавать кровь на анализ, для оправдания… Вокруг кипят и стихают страсти, сменяются поколения, а горделивое здание с изящным бельведером парит над мирской суетой.
Моховая, дом 26
Малый Знаменский переулок, дом 7
3 апреля 1921 года в фойе Камерного театра в разгар вечеринки в присутствии нескольких дам – актрис театра – произошла ссора Вадима Шершеневича и Осипа Мандельштама. Поэты обменялись колкостями, затем пощечинами, затем Осип Эмильевич несильным ударом был сбит с ног: напомню, что Вадим Габриэлевич был боксером-любителем и даже давал уроки Сергею Есенину. Мандельштам тотчас сообщил о происшедшем в театральном буфете, добавив, что вызывает Шершеневича на дуэль. О вызове на дуэль Вадим узнал в процессе переезда с одной квартиры, в Малом Знаменском переулке, на другую: «Вызов был смешон. Еще бы один день, и я пошел бы извиниться перед поэтом, которого люблю, и человеком, которого уважаю. Здесь, на лестнице, пахнувшей кошками, среди разобранной мебели, мне стало смешно». Осипу Эмильевичу было не до смеха: он пригласил в секунданты В. Ковалевского и Р. Рока. Секундантом со стороны Шершеневича был назначен Сандро Кусиков. Кусиков отнесся к своей миссии без должного почтения: секунданты Мандельштама никак не могли застать его на месте. И тут на сцене появляется любитель дуэлей – Сергей Есенин. Он назначает себя вторым секундантом, и берет на себя переговоры об условиях дуэли. Надо отметить, что дуэли, как элемент поэтической биографии, случались и в ХХ веке: М. Зощенко и В. Каверин, М. Волошин и Н. Гумилев… А тому, что романтическая душа самого поэта Сергея Есенина толкала его на выброс адреналина посредством дуэли, есть много примеров. Еще учась в Университете им. А. Шанявского, по воспоминаниям Д. Семеновского, он вызвал на дуэль сокурсника, поэта-футуриста Федора Николаева, приревновав к знакомой поэтессе. Дуэль (на кулачках) не состоялась. Грузинский поэт Г. Леонидзе вспоминал, как Есенин подбивал его стреляться: «Не волнуйся, будем стреляться холостыми, а на другой день газеты напечатают, что дрались Есенин и Леонидзе, понимаешь? Неужели это тебя не соблазняет?» С таким же предложением Сергей Александрович обращался и к поэту С. Шаншиашвили. Произрастала эта жажда дуэлей, очевидно, от неуемного любопытства, энергии, здоровья и молодости, бродивших в поэте. Посвещенный в историю с дуэлью, Иван Грузинов вспоминал: «Есенин хочет принять участие в дуэли, хочет быть секундантом одного из поссорившихся поэтов. Правда, секундант у этого поэта уже есть, но он плох – он почему-то медлит, почему-то оттягивает дуэль.<…> Есенин хочет испытать храбрость дуэлянтов.
Он уверен, что они трусы. Оба – трусы. Как только узнают, что дуэль неминуема – наверно, разбегутся. Есенин оживлен. Говорит тихо и таинственно. С видом заговорщика». Кандидатуру Есенина отклонили секунданты Мандельштама. Исследователь жизни и творчества Вадима Шершеневича в книге «О Вадиме Шершеневиче и не только» В.Д. Дроздков подводит итог несостоявшейся дуэли поэтов: «Не исключено, что через Грузинова информация об активной деятельности Есенина по подготовке дуэли дошла как до Мандельштама, так и до Шершеневича и привела их в тревожное состояние. Один из них 7 апреля выехал в Киев, оставив своих секундантов обосновывать в письменном виде свой отъезд поведением Шершеневича и его секундантов». Вадим Шершеневич в 1934–1936 г. г. посетовал: «С Мандельштамом мы не кланяемся до сих пор, хотя я прекрасно сознаю свою вину. Но смешно через десять лет подойти и извиниться перед человеком за глупость и грубость, которую допустил когда-то». А я воспользовалась случаем рассказать о занимательном событии литературной жизни Москвы и назвать еще один адрес, связанный с жизнью Сергея Есенина – Малый Знаменский переулок, дом 7, квартира Шершеневича.
Малый Знаменский переулок, дом 7
Российская Академия Художеств
Пречистенка, дом 21. Выставочные залы Российской Академии Художеств. Еще один адрес, связанный с именем Сергея Есенина. Иван Морозов, представитель известной купеческой династии, в конце ХIX века приобрел усадьбу, чтобы разместить в ней огромную коллекцию полотен Ван-Гога, Ренуара, Сислея, Левитана, Врубеля. Комнаты усадьбы были переделаны в огромные залы. Выполнил эту работу архитектор Л. Кекушев. После национализации в 1918 году в усадьбе был размещен Музей нового западного искусства. Некоторое время И. Морозов оставался заместителем директора музея, но вскоре уехал за границу, где скончался в 1921 году. Сергей Есенин и Айседора Дункан, которые жили в доме напротив, часто заходили посмотреть коллекцию. Из уважения к поэту и его спутнице, если было закрыто, сторож открывал ворота со стороны Мансуровского переулка. Переулок был хорошо знаком поэту: в 1915 году он часто приходил в дом 13, где
