Словарь как уникальный объект научного труда лингвистов занимает особое место в формировании культурного члена общества. Сегодня все больше осознается роль словарей в духовной жизни народа, в осмыслении его культурного наследия. Отмеченный в 2001 г. 200-летний юбилей В.И. Даля продемонстрировал исключительную социокультурную значимость «Словаря живого великорусского языка» в современном мире. Словарь раскрывает перед читателями картину мира или ее фрагменты, он является своеобразным зеркалом меняющегося мира. В. Березин, редактор книжного обозрения «Ех libris НГ», рассуждая о роли словарей и энциклопедий в структурировании мира, в создании «карты культуры», в своеобразном формировании «дайджеста мира», отмечает: «Словарь <…> создает идеальный способ чтения – постоянное (и бесконечное) перечитывание во время всей жизни – жизни и человека, и книги. Это книга-спутник, равномерно читаемая книга, идеальная книга, если угодно» (Искусство энциклопедии 2001). Современные представления о взаимодействии языковых и энциклопедических знаний в психологической структуре значения слова воплощаются в характерной для многих современных лексикографических изданий весьма существенной энциклопедической составляющей, что очень важно и в аспекте гуманитарного образования.
Диалог «человек – словарь» является важной формой коммуникативной и познавательной деятельности человека. P.M. Фрумкина соотносит типологию словарей с моделью языкового сознания, отмечая, что «словари общего типа должны быть своего рода моделью действительно наивного языкового сознания, т. е. языкового сознания нерефлектирующего индивида, а словари научные – быть адекватными и наивному слою языкового сознания профессионала, и более глубинной части этого сознания, т. е. особому профессиональному чутью» (Фрумкина 1989: 45).
Современная лексикография представлена различными типами словарей, удовлетворяющими потребности как носителей языка, так и тех, для кого русский язык является неродным (Козырев, Черняк 2000; 2004). Период острого словарного дефицита в последние годы сменился своеобразным «лексикографическим бумом», отразившим как наметившееся осознание ценности культуры, так и расширение прагматических запросов пользователей. Сегодня наблюдается не только количественное, но и существенное качественное преобразование «лексикографического пространства». Последнее десятилетие отмечено выходом в свет целого ряда принципиально новых лексикографических изданий, воплощающих идеи антропоцентрической лексикографии: обращение к словарям позволяет получить объективное представление об организации лексикона человека, о совокупности знаний, хранящихся в его памяти, интерпретировать лексическую систему, преломив ее через призму восприятия человека, соотносить теоретические разыскания в области изучения словарного состава с конкретными коммуникативными запросами пользователей словарной продукции.
«Одна из основных функций языка – выражать связанность, сочлененность всего существующего – в словаре проецируется на мир человека и его окружений и служит воспроизведению существующих в этом мире отношений и зависимостей» (Шведова 1988: 157). Сложившиеся концепции словарей активного типа – двуязычных и одноязычных – воплощают новые тенденции в лексикографии, связанные прежде всего с тем, что словарь должен дать конкретные ориентиры для речевой практики, во-первых, и должен быть адресован конкретным типам пользователей – во-вторых. Диалог «человек – словарь» является важной формой коммуникативной и познавательной деятельности. При этом необходимо учитывать, что разные группы пользователей словарями – ученые-лингвисты; иностранцы, изучающие русский язык; носители языка, обращающиеся к словарям в поисках ответов на конкретные вопросы, возникающие в процессе обучения, в профессиональной сфере и даже в сфере досуга; учащиеся, изучающие иностранный язык, – в «процессе общения» со словарями решают принципиально разные задачи.
Важно, что словарь, прежде всего толковый, репрезентирующий ассоциативно-вербальную сеть усредненной языковой личности, является важнейшим инструментом формирования индивидуального лексикона, совершенствования тезауруса и прагматикона как носителя языка, так и «вторичной языковой личности» – иностранца, изучающего язык.
В.Г. Гак, подчеркивая, что «всякий словарь – прежде всего дидактическое, т. е. предназначенное для обучения произведение», следующим образом определяет характер отношений между лексикографом и пользователем словаря: «Лексикограф <…> выступает как посредник между обществом – коллективным носителем речи – и индивидуумом, который, обращаясь за справкой к словарю, как бы задает вопрос лексикографу. Ответы лексикографа (носителя коллективного знания) воспринимаются как более или менее обязательные предписания для читателя словаря, поскольку словарь предназначен для того, чтобы устранить расхождение между индивидуальным знанием и знанием всего коллектива» (Гак 1977: 12). Именно это «расхождение» между индивидуальным знанием и знанием коллектива (обобщенным, а следовательно, в известной степени идеальным) является причиной многих коммуникативных неудач – в индивидуальном общении, в педагогической коммуникации и в коммуникации социальной (при речевом взаимодействии отдельной личности и социальных институтов). Последнее представляется особенно важным в переживаемый сегодня период бурных языковых преобразований, активного пополнения словарного состава из разных источников, в ситуации все возрастающего воздействия устной речи на все языковые стили и жанры.
Характеристики слова, сегодняшнее его восприятие говорящим могут не совпадать с теми, которые наблюдались не только в прошлые века, но и в предшествующие одно-два десятилетия.
Поэтому, стремясь отразить все особенности функционирования слова, лексикограф должен обладать способностью видеть будущего читателя словаря, должен разглядеть существенные характеристики за теми, которые характерны для сугубо синхронного восприятия слова. Представление слова в различных словарях с учетом времени их создания, прагматической установки на адресата неразрывно связано с идеологией словаря, проявляющейся и в составе словника, и в характере дефиниций, и в оценочных пометах, и в иллюстративном материале. Этот фактор сегодня также является чрезвычайно значимым и должен учитываться в системе гуманитарного образования, поскольку в условиях глобальных социальных перемен утрата актуальных ранее идеологических компонентов значений является препятствием для адекватного восприятия текстов культуры XX в.
Интенсивная работа по описанию новой лексики как в собственно неологических словарях, так и в словарях иностранных слов и толковых словарях в последнее десятилетие отражает бурные социально-политические и экономические изменения в российской жизни рубежа веков. Перелистывая страницы словарей, читатель получает представление о том, какие сферы науки, техники, культуры развивались особенно активно, стимулируя соответствующий «лексический отклик». В.В. Морковкин, оценивая язык как социальное явление, пишет, что отдельными своими частями он «постоянно «процеживается» через всех говорящих на нем людей, что, собственно говоря, и позволяет ему развиваться. Те же фрагменты совокупного языка, которые остаются невостребованными и, следовательно, перестают пропускаться через сознание носителей, постепенно уходят в небытие» (Морковкин 1988:132).
Многочисленные примеры «стихийной лексикографии» в средствах массовой информации, наивных, часто некорректных апелляций к словарям демонстрируют особую значимость словарных толкований в языковой рефлексии говорящего. Этапы лексикографирования – это этапы освоения нового слова. Целые области, актуальные для развития современной науки и культуры, обозначаются новыми словами. Без обращения к современным толковым словарям, словарям новых слов и значений, словарям иностранных слов, терминологическим справочникам ориентация в современном культурном пространстве, присвоение достижений цивилизации, способность адекватно реагировать на изменения в мире, а следовательно, и адекватное восприятие и продуцирование речи за пределами сугубо бытовой сферы оказываются неполноценными. Словари последних лет, непредвзято регистрирующие приобретения и потери языка, позволяют увидеть реальную динамику лексикона, выявить те его зоны, которые отражают реальный прогресс общества и языка, а также те фрагменты, которые, представляя черты нашего недавнего прошлого, остаются невостребованными в настоящем.
Частые конфликты между узусом и нормой, особенно заметные в средствах массовой информации, игровая стихия современной речи предполагают особую значимость эталона, своеобразного речевого ориентира. Е.Я. Шмелева в дискуссии о современной речи отмечает: «Языковая норма – это словари. <…> Михаил Викторович Панов говорил, что, когда мы, лингвисты, видим изменения нормы, мы их фиксируем, но не вводим в словарь. До последнего, пока возможно, стараемся сохранять в нем старую норму. Но в какой-то момент, когда так начинает говорить большинство образованных носителей русского языка, приходится в словарь эти изменения вводить. Причем в современные словари стараются внести не одну-единственную норму, а указывают допустимые варианты» (Известия. 27.12.2003).
