Она высвободилась из его рук и ушла прямо посреди танца. Он постоял еще немного, все еще не веря, что вывел ее из себя. Она не сможет его больше соблазнять, если не будет с ним разговаривать. Вот и хорошо.
К черту все! Уоррен хотел услышать, беременна она или нет. Он сам себе удивлялся, как много это для него значило.
Уоррен двинулся за ней следом, но едва переступил порог бального зала, как вдруг Энтони и Джеймс повлекли его под руки совсем в другом направлении. Он хотел запротестовать, так как чувствовал, что сейчас у него не хватит терпения еще и на этих двоих с их ерничеством. Но Мэлори куда-то так торопились, что почти тащили его за собой.
Уоррен терялся в догадках, что им нужно. Недостает партнера для игры в карты? Хотя от Джеймса Мэлори можно ожидать чего угодно — может, ему не понравился покрой его нового фрака. Так и быть, он уделит братьям минуту. Если оба Мэлори здесь, значит, Эми никуда сейчас не уедет. Когда они вошли в бильярдную, оказалось, что покрой фрака интересовал Джеймса меньше всего. Уоррен был отброшен к стене, как только дверь за ними закрылась. Джеймс тут же схватил Уоррена за лацканы и прорычал ему в лицо:
— Андерсон, у тебя одна секунда, чтобы убедить меня в отсутствии каких-либо планов относительно моей племянницы.
В подобных случаях Уоррен обычно наносил удар, ни слова не говоря, но это был муж его сестры. Помимо того, единственный человек, с которым не так-то просто справиться. Уоррен чуть не расхохотался. Комедия! Девчонка проходу не дает, а бить будут его!
— Никаких планов, — сказал он весьма выразительно.
— Почему-то я тебе не верю, — ответил Джеймс.
— А разве танцевать с ней — преступление?
— Преступление то, как ты на нее смотришь. Уоррен заскрежетал зубами. Она говорила ему, что кто-нибудь заметит. Но почему заметили именно эти двое! Он решил оправдаться:
— Я просто задумался, Мэлори, Взгляды, которые я бросаю на людей, не имеют отношения к кому бы то ни было.
Это было чистой правдой, хотя в последнем случае не совсем. Черт побери, он чувствовал себя желторотым юнцом, которого застали на месте преступления. А ведь самое смешное, что он всего лишь пытался отвадить от себя девчонку да думал о ней больше, чем она того стоит. А еще он чуть не переспал с ней на середине большака! Соблазнительные картины теснились у него перед глазами.
В это время подал голос Энтони:
— Как мне ни жаль, но это возможно, Джеймс.
— Да, пожалуй, — согласился Джеймс, хотя все-таки спросил Уоррена:
— Значит, она тебе совсем не нравится?
— Я этого не говорил, — с удивлением услышал Уоррен собственный голос.
— Неправильный ответ, янки.
За эту маленькую часть правды Уоррен был отброшен к стене. На этот раз он ударился головой, и гнев его стал неудержимо расти.
— Вы хотите, чтобы я отрицал то, что она невероятно красива? — проговорил он сквозь зубы. — Надо быть живым трупом, чтобы этого не заметить. Убери свои руки.
Джеймс рук не убрал, но тон его стал несколько мягче, когда он сказал:
— Она слишком молода, чтобы ты замечал ее красоту. Уоррен согласился бы, если бы это был кто-нибудь другой.
— Не тебе об этом говорить. Джорджи была немногим старше Эми, а ты старше, чем я.
Джеймс был старше Уоррена только на год, а Эми моложе Джорджины на четыре.
Энтони предложил:
— Надо поправить ему зрение, чтобы не видел того, чего не должен видеть. Я буду счастлив этим заняться, если ты боишься гнева жены.
— Ничего, пока с него этого достаточно.
И тут Уоррен, к сожалению, больше не выдержал.
— Но это какой-то бред, — взорвался он. — Я сказал вам, что у меня нет на нее видов, но, если вы хотите уберечь ее невинность, сажайте племянницу поскорее под замок. Может, тогда она меня оставит в покое.
— Что это, черт побери, значит?! — воскликнул Джеймс.
— Это значит, что малышка вешается на меня при каждом удобном и неудобном случае.
— Погоди! — закричал Энтони. — Дай мне посмеяться вдоволь, прежде чем кинешься в наступление.
Джеймс, однако, не был столь легкомысленно настроен, — Ты с ума сошел! Ты все это придумал, чтобы улизнуть из наших рук. Тебе это просто показалось, и ты решил, что в улыбках и взглядах молодой девушки скрыто нечто большее, чем дружелюбие.
Уоррен вздохнул. Не надо было этого говорить. Проклятый язык! Ему казалось, что он совершил предательство. Правда, он и не обещал Эми хранить все это в тайне. Вряд ли он получил бы добровольных помощников в сражениях с Эми. Малышка всех обманывает своим невинным видом.
— Думаю, вы не поверите мне на слово?
— И не подумаем, — сказал Джеймс.
— Ну тогда довольствуйтесь тем, что я сказал раньше, и оставим это, Мэлори.
— После того как ты очернил Эми? Думаю, этого явно недостаточно. Поклянись, что ты все это придумал, или тебя отсюда унесут на руках.
К сожалению, это была не пустая угроза. Вдобавок ко всему еще придется драться с Джеймсом.
— Я не заговорил бы об этом, если бы ты сам не наседал на меня, Мэлори. Но раз уж дело приняло такой оборот, вы бы лучше мне помогли, чем не верить ни одному моему слову. Почему, ты думаешь, я целую неделю не был у Джеймса? Почему я отказался жить у вас после отъезда моих братьев? Да все потому, что я побоялся находиться под твоей крышей. Эми нашла бы меня в моей собственной постели.
Уоррен вовремя уклонился в сторону. Кулак Джеймса чуть не пробил стену около самого его уха. Все трое явственно услышали треск ломающегося дерева, и пятнышко крови из разбитых пальцев Джеймса появилось на стене.
— Я тебе говорил, он прилежный ученик, — сухо подытожил Энтони. Но поскольку он отвлекся и отошел от двери, та внезапно распахнулась, и Эми вошла в бильярдную. В мгновение ока она смекнула, что происходит. Мельком взглянув на Уоррена и Джеймса, она сразу спросила дядю:
— Ты не ударил его?
— Разве он выглядит побитым, котенок? — вмешался Энтони.
— Мы обсуждаем тут один вопрос, — добавил Джеймс, выпуская лацкан Уоррена, который все еще оставался зажатым в его руке, и делая вид, что сдувал оттуда пылинку, — и совершенно не интересный для тебя. Так что…
— Я не ребенок, дядя Джеймс. Чем он на этот раз навлек на себя твой гнев?
— Он опозорил одного человека, которого мы знаем, но уже собрался извиниться, и, если ты вернешься к своим танцам, он продолжит.
Эми не двинулась с места. Взглянув на Уоррена, она догадалась:
— Ты им все рассказал?
Уоррену показалось, что в ее глазах мелькнула обида, и у него кольнуло в сердце. Конечно, она тоже сочла это предательством. Обида, правда, почти сразу сменилась выражением решимости на лице.
— Ничего страшного, — сказала девушка, — все равно они узнали бы вскоре о нашей помолвке.
