Не вдаваясь в сложности трактовки термина «клиент», чаще всего простоты ради ибн Фадлана называют секретарем посольства, иногда удостаивая даже звания посла, коим он по-видимому фактически и был. Однако нам с тобой, мой поверхностный читатель, мало дела до общественного положения посла, досточтимого Мухаммеда Сулеймановича, и его клиента, чуть менее досточтимого Ахмеда Фадлановича. Нам куда интереснее, что видел этот самый клиент, он же автор записок, в 922 году в странах русов и славян, именно на этом мы сконцентрируем наше с тобой, а если проснется наш джин, то и Хоттабычево внимание. И сразу отметим в качестве важного момента, что в перечне народов, которым выпала честь быть посещенными ибн Фадланом, есть и русы, и славяне — по отдельности. То есть у ибн Фадлана русы и славяне не одно и то же. В этом, кстати говоря, он не оригинален. Славян и русов считают различными народами большинство арабских авторов. Отчетливо противопоставляет русов славянам и византийский император Константин Багрянородный в своем труде «Об управлении империей», написанном в середине X века, то есть спустя примерно четверть века после путешествия ибн Фадлана. Нам с тобой, мой уже привыкающий к похрапыванию Хоттабыча читатель, еще придется обращаться к творчеству этого венценосца.
Чтобы с чего-то начать наши чтения, попробуем уцепиться, мой хваткий читатель, за первое попавшиеся «ключевые» слова, встретившиеся в приведенной выше цитате — это некий царь славян, к которому направлялось арабское посольство. И… тут же убедимся, что это совсем не простое дело. Информации об этом скользком субъекте практически никакой, даже с именем царя полная неразбериха. Но ведь ты, мой любознательный читатель, и пришел в наш воображаемый Баскервиль-холл, чтобы разбираться в исторических неразберихах. Что ж, начнем наши разборки.
ЗАЛОГ: ЦИТА ТЫ И ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТА
Всякая пища была дозволена сынам Исраила74кроме того, что запретил Исраил сам себе раньше, чем была ниспослана Тора75. Скажи: «Принесите же Тору и читайте ее, если вы правдивы!»
Коран. Из суры 3 «Семейство Имрана76»
Об имени царя славян
— Хоттабыч, как звали царя славян?
Джинн испуганно вздрагивает во сне, открывает один глаз и ехидно шамкает:
— О, недостойнейший из Волек, даже столь всезнающий географ как я не знает такого народа славяне.
Наглый старикан, славян он, видите ли, не знает! Придется вправить мозги хамящему супер-супер-аксакалу77:
— Ну да, конечно, свои познания в географии ты проявил в полной мере на экзамене Вольки ибн Алеши.
Хоттабыч заметно краснеет и немедленно лезет в бутылку. Молча. В прямом смысле. Однако этот трюк потерявшему форму джинну не удается, в конце концов он бросает бесплодное занятие и просто растворяется в сигаретном дыму. Итак, Хоттабыч от ответа увильнул. И ладно, зато освободилось кресло, на которое можно удобно положить ноги.
Если у Хоттабыча ответа на мой вопрос не нашлось, что он неуклюже пытался скрыть неуместным апломбом, то у ибн Фадлана, как и полагается хорошему придворному, на этот простой вопрос имеется сразу несколько ответов, разбросанных по тексту его записок. Первый в порядке появления ответ находим в самом их начале: «…когда прибыло письмо аль-Хасана сына Балтавара, царя славян, к повелителю правоверных аль-Муктадиру, в котором он просит его о присылке к нему [людей] их тех, кто научил бы его вере, преподал бы ему законы ислама, построил бы для него мечеть, воздвигнул бы для него минбар78, чтобы совершалась на нем молитва за него [царя] в его городе и во всем его государстве, и просит его о постройке крепости, чтобы он укрепился в ней от царей, своих противников, то он получил согласие на то, о чем просил…»
Итак, согласно первому ответу ибн Фадлана славянского царя вроде бы звали Хасаном Балтаваровичем. Ответ, прямо скажем, странен, потому что Хасан имя вовсе не славянское, а арабское. Правда, ты, мой ушлый читатель, можешь возразить, что обычной практикой при переходе в ислам было принятие обращаемым арабского имени. Такая практика, вероятно заимствованная исламом у христианства, действительно имела место. Один из широко известных примеров — принятие при крещении Владимиром Крестителем христианского имени Василий. У Ибн Фадлана найдем и другие примеры нарекания вновь обращенных арабскими именами. Но, судя по только что процитированному отрывку, славянский царь пока еще не принял ислам, а только намеревается это сделать и потому просит оказать в этом помощь багдадского халифа как большого авторитета в подобных делах. Так что арабское имя Хасан у славянского царя остается совершенно неуместным и потому загадочным. Что ж, поинтересуемся другими ответами.
Второе имя царя славян у ибн Фадлана всплывает при описании страны гузов79. Провожая посольство халифа, командующий войском гузов Атрак созывает своих подручных и держит перед ними такую речь: «Он [Атрак] сказал им [своим подручным]: „Истинно, вот эти послы царя арабов к моему свату (зятю) Алмушу сыну Шилки и не хорошо было бы, если бы я отпустил их иначе, как после совета с вами“».
На сей раз объект посольства Хасан Балтаварович оказывается Алмушем Шилкичем, причем в устах не какого-то случайного человека, а довольно близкого его родственника: свата, шурина или тестя. Кому же верить? Право, не знаю. Вероятно пока придется не верить никому в надежде, что по прибытии к царю славян ибн Фадлан наконец разберется с этим вопросом на месте.
Однако там вопрос запутывается еще больше. В земле славян выясняется, что у царя еще до прибытия посольства уже имелся свой минбар, на котором, правда, по простоте душевной самого царя и местных муэдзинов (они же, надо думать, по совместительству местные шаманы) вместо хвалы Аллаху провозглашалась хвала самому царю: «До моего [Ибн Фадлана] прибытия на его [царя славян] минбаре уже провозглашали за него хутбу: „О, Аллах! сохрани в благополучии царя Балтавара, царя Булгара“».
И вот, благодаря мягко говоря нескромности славянского царя и «нештатному» использованию им походного минбара, мы с изумлением узнаем, что, оказывается, во-первых, славянский царь царствовал не в Киевской Руси, не в Великой Моравии и не в дунайской Болгарии, а в Булгаре, то есть волжской Булгарии, и, во-вторых, звали его не Хасан и не Алмуш, а Балтавар! То, что речь идет именно о волжской Булгарии, сомнений не вызывает. Багдадское посольство прибыло туда через Хорасан, Бухару, Хорезм, Ургенч, а затем вдоль восточного берега Волги, не переправляясь через нее, по землям гузов, печенегов и башкир.
Итак, мы имеем некого Хасана, который одновременно Алмуш и Балтавар, — царя славян, которые одновременно булгары. И, что удивительно, самого ибн Фадлана эта путаница совершенно не смущает. Может быть потому, что все равно вскоре новообращенный царь «славян» отряхивает прах языческих имен со своих обильно смазанных бараньим жиром сапог и принимает-таки новое имя, в самом деле арабское, но не Хасан, а… Джафар, выказывая тем самым, что он не чужд подхалимажа, так как Джафаром звали самого багдадского халифа: «Он [царь славян] сказал: „Подобает ли, чтобы я назывался его [аль-Муктадира] именем?“ Я [Ибн Фадлан] сказал: „Да“. Он сказал: „Итак, я уже дал себе имя Джафар…“».
Что ж, может быть ибн Фадлану вопрос представляется исчерпанным, но мне почему-то не хочется на этом ставить точку. Во-первых, вместо мелкого вопросика об имени славянского царя во весь рост встает громадный вопрос: что за «славяне» жили в волжской Булгарии? Ответ на него достоин отдельного обсуждения. А пока еще чуть-чуть помусолим имя царя этих «славян».
Велико небрежение древних личными именами! Во время наших прошлых посиделок в Баскервиль-холле я уже обращал твое внимание, мой незадачливый читатель, что в древности личные имена вообще мало кого интересовали. Русский летописец не знает имен хазарских каганов и греческих царей, то есть византийских императоров. В свою очередь константинопольских императоров не интересуют имена русских князей, им вполне хватает собирательного архонты. Точно так же арабам «до лампочки» личные имена царей славян, турок, русов и прочих неверных, даже если к такому царю отправляется посольство!
Заметим однако, что перед именем Хасан в приведенной выше цитате стоит определенный артикль аль. Это наводит на мысль, что Хасан не личное имя, а прозвище или эпитет, рожденные в арабской среде. По-арабски хасан означает что-то вроде «красавец». Сам царь «славян» скорее всего и знать не знал, что он хасан, хотя, весьма вероятно, в неотразимости собственной красоты не сомневался несмотря на тучность и огромное пузо.
