Руслан считывал мое настроение и загадочно улыбался, а когда мы отстали, прошептал:
— Я прямо вижу, как в твоей голове проворачиваются шестеренки.
— Мне не нравится, как Миша загорелся, — чего уж там юлить. Даже издалека было видно, как он сверкает возле Феликса. Они быстро нашли общий язык. Моментально.
— Насть. Он пацан, конечно, он загорелся. У него таких мотоциклов и игрушечных не было до недавнего времени, а тут настоящий стоит. Не бери дурного в голову.
И правда. Просто впечатления новые. Но какое-то странное волнение не хотело покидать меня.
Стоило подойти к стоянке, где были все участники мото-гонки, как Феликс расплылся в улыбке и с большим энтузиазмом начал рассказывать что-то об экстремальном спорте, прохождении препятствий. Не мотоцикл, а зверь дикий и необузданный. Вся соль, действительно, заключалась именно в накале страстей. И все это безобразия совершалась в непроходимых условиях. Другими словами — чем больше грязи, тем, несомненно, лучше.
— Ты понимаешь, это просто испытание выносливости. Силы. Умения маневрировать. Ты должна сливаться с мотоциклом, быть его продолжением, понимать, какие твои действия могут повлечь определенные последствия. Где ты можешь и должна наклонить технику, где ехать прямо. Все взаимосвязано, — Руслан поставил меня на ноги, но удерживал за талию, пока Феликс проводил мастер-класс и маленький ликбез. Никакие знания не могут быть лишними, конечно, так что слушать было интересно, но я, словно в той пословице, как собака…все понимала, но сказать в ответ не могла.
Четко осознавала только одно — я ничего не понимаю в деталях, лишь по верхам, и вряд ли пойму, пока не увижу собственными глазами.
— У нас эндуро и кросс. То есть, я должен буду прийти быстрее остальных, плюс еще и пройти определенные препятствия. Это сложно, но только так можно выиграть.
— И что получит победитель?
— В этот раз пять тысяч зелени, а обычно, конечно, все намного скромнее. Мы с друзьями по мото-клубу вообще на ящик конины гонки устраиваем.
Руслан засмеялся и притянул меня к себе, целуя в висок.
— Настя, Руслан, я тоже хочу! Дядя Феликс, ты научишь меня?! Когда я вырасту?
— Нет, ни за что, Миша.
Возможно, я прозвучала грозно, возможно, что даже грубо, но это случилось самопроизвольно. Просто ляпнула логичный ответ на вполне резонный вопрос брата. Все страхи моментально пробрались слишком близко к душе. Противные картинки как уже взрослый брат попадает в аварию, мелькали перед глазами кровавыми образами. Нет.
— Мишут, ты сначала вырасти, а потом мы поговорим, — сгладил ситуацию Руслан, пока я жадно глотала воздух. Ну вот откуда эта паника? Он может и не вспомнит потом об этой поездке, но я отчаянно накручивала себя уже сейчас…
Миша обиженно на меня посмотрел и надулся.
Ясненько. Обижаться он умел и умеет, так что в ближайшее время меня воспринимать не будет точно.
— Насть, выдыхай, — шепнул на ухо Каин.
Выдохнешь тут, конечно!
Я сделала глубокий вдох и попыталась рассмотреть трассу. Какая-то замкнутая кривая с кучей мелких камней, схожих на гравий. Народ вокруг ликовал, свист доносился буквально ото всюду. Было несколько команд, соответственно, и несколько заездов. Феликс очень быстро покатил своего монстра в сторону стартовой точки. А мы с Мишей, Русланом и его друзьями, которые оперативно подтянулись прямо к началу, заняли места на смотровой площадке. Совсем неудивительно было не увидеть их «прекрасных» спутниц. Они наверняка посчитали такое занятия не очень подходящим для изысканных нарядов, так что остались дома.
Неудивительно. Вот совсем.
Первая группа, где был Феликс, уже встала на отправные точки. Народ шумел так, что казалось, будто ты на футбольном поле среди тысячи болельщиков. И хоть людей было не так много, но шума точно предостаточно.
Все внутри настолько натянулось, что я скорее с ужасом наблюдала за стартом гонок. А начался он довольно помпезно. Наш друг вырвался вперед мгновенно. Уверенный старт, что ни говори.
— Ох Феликс, ну молодец.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вся компания скандировала «Феликс». Его желтый мотоцикл очень выделялся на каждом повороте и вытворял такое, что я в принципе не была уверена, возможно ли подобное совершить человеку. Никогда ничего похожего не видела. Смотрела на все с открытым ртом, но волнение никуда не девалось. Я скорее заставляла себя всматриваться, чтобы убедиться, что все в порядке, чем для того, чтобы понять, кто первый финиширует.
Резкие подъемы, а за ними прыжки заставляли кровь в жилах стынуть.
Нет, я больше точно не соглашусь на такую нервотрепку.
Когда до финиша оставалось совсем чуть-чуть, что-то пошло не так. Настолько не так, что все замерли, а в моем горле застрял крик ужаса.
Феликс вылетел. Мотоцикл покатился в противоположную сторону от мужчины, а следом летящие участники гонки были в метре от его обездвиженного тела. Только чудо не дало им переехать его.
Я сжала горло, понимая, что дело закончится плохо, а моя интуиция не зря нашептывала. Ой не зря.
— Феликс, — прокричал Руслан, после чего сорвался в сторону поля.
Мужчина в грязи не шевелился.
30
КАИН
— Феликс, — рванул с места, туда, где посреди грязно сырой трасы лежало обездвиженное тело лучшего друга.
Душа уходила в пятки каждый раз, когда мимо со свистом пролетал очередной рычащий зверь. Я никогда не был особо верующим, но именно сейчас, когда бежал к распластанному на холодной земле другу, молился всем святым и богам, надеясь, что, если есть кто-то там наверху, он меня услышит. Ужас, стремительно разливаясь по венам, проникал в каждую клеточку тела, а расстояние, казалось, все никак не сокращалось.
Говорил же, предупреждал, что ничем хорошим это не закончится. Скользкая, абсолютно неприспособленная для таких мероприятий трасса, несчастные случаи, происходившие здесь чуть не каждую гонку. Сколько раз я просил этого адреналинового наркомана прекратить, ему все драйва не хватало.
Я остановилась в метре от лежащего на земле, покрытого грязью друга, которого уже обступили медики, чье присутствие на гонках кто-то из организаторов счел необходимым, после последнего такого случая, который, к общему сожалению, завершился летальным исходом.
Гонки не прикрыли, не простые люди здесь катали, и не простые люди все это спонсировали. В общем-то, все было законно, если бы не одно «но»: здесь не шло речи ни о какой технике безопасности. Чистый риск с фатальными для некоторых последствиями. Но разве хоть кого-то это остановило?
Я ведь предупреждал, а должен был настоять, приказать в конце концов. Чувство вины, молниеносно распространившееся по тело, жгло изнутри внутренности, проникало в легкие, препятствуя каждому новому вдоху, словно удар в солнечное сплетение получил. Я должен был это предотвратить, просто обязан был.
Стоя напротив мертвенно бледного друга, надо которым сейчас суетились врачи, я не был способен двинуться дальше, туда, вперед, ближе. Потому что ледяной страх сковал тело, окутав толстыми цепями ноги, не позволяя приблизиться к, возможно, уже мертвому Феликсу.
Кто-то что-то кричал, вокруг суетились люди, где-то вдалеке ехала скорая помощь, гулкой сиреной оповещавшая о своем приближении. А я все никак не мог сдвинуться с места, вдохнуть полной грудью и подойти к лучшему другу.
В голове стремительно пролетали мысли и воспоминания о прошлом, вечно улыбающееся и расслабленное лицо друга, несколько лет пролетевшие, казалось в один лишь миг. У меня роднее него и Настьки никого и нет теперь. И если с ним…Я никогда себе этого не прощу. Идиот, чертов придурок.
А дальше все как в тумане было: скорая, вышедшие из нее и спешившие на помощь коллегам медики, кто-то отдавал приказы, а я словно за ширмой какой-то находился, словно за кадром какого-то отвратительного, малобюджетного и бездарного кино.
И очнулся я только в тот момент, когда меня кто-то сильно за рукав дернул, а до слуха донесся звонкий и в тоже время перепуганный, с дрожащей ноткой голос жены. Я даже не сразу понял, что она говорила. Смотрел на двигающиеся губы, слышал какой-то гул в ушах и не понимал сказанного.
