Теперь, когда требование прозвучало, напряжение среди присутствующих несколько спало. Вновь послышался гул одобрения, визитеры закивали головами.
— Точно!
— Хорошо сказано, Тич!
— Давай ее сюда!
Но Эштон, казалось, ничего не слышал и не замечал.
— Ребята, дорога была длинная, а день не по сезону жаркий. Похоже, — он сделал широкий жест рукой, как бы обращаясь ко всем, — вы изрядно устали. Отчего бы вам не спешиться и не отдохнуть немного?
Последовало молчание. Гости тихо переговаривались, обдумывая сделанное предложение. Похоже, этот Уингейт не такой уж монстр, как о нем говорят. Один за другим приехавшие начали спешиваться.
Тич был более чем счастлив вновь стать обеими ногами на твердую почву. У него все тело ломило, и он раздумывал, что, пожалуй, лучше будет отправиться назад в Натчез пешком, чем снова тащиться на этой кляче. Он несколько раз попытался перекинуть ногу через седло. Но то, что другим давалось так легко, у него никак не получалось — мешало длинное ружье. Каким-то образом ему удалось усесться прямо на него, и, будь курок не таким тугим, он рисковал лишиться мужественности или, по крайней мере, ноги.
Некоторое время Хорэс обдумывал создавшееся положение, не обращая внимания на удивленные взгляды, которые на него бросали окружающие. Если бы только удалось, думал он, поднять ружье повыше и перекинуть через седло правую ногу… Удивительно! Совершенно неожиданно обнаружилось, что он стоит без всякой поддержки в левом стремени. Сползая потихоньку с седла, он не отдавал себе отчета в опасности, которой подвергался, когда нога намертво зажата в стремени. Но когда выяснилось, что другая нога не достает до земли, до него начало доходить, в каком положении он оказался. Зависнув в воздухе, он обдумывал свои последующие действия, но тут дело разрешилось само собой. Ружье выскользнуло у него из рук и упало на землю между ним и лошадью, при этом здоровенный барабан проехался у него по груди и животу. Отпустив гриву лошади, за которую до сих пор крепко держался, Хорэс попытался ухватиться за ружье. В тот же самый момент он невольно пнул правой ногой круп лошади и с громким стуком плашмя растянулся на земле. Изнемогшая лошадь повернула голову и с немалым презрением оглядела недавнего седока. Ружье почему-то оказалось у изумленного коротышки на груди. Понадобилась целая минута, чтобы он пришел в себя. Мелькнувшая в голове страшная картина — его волочат по земле всю дорогу до Натчеза — заставила Хорэса энергично действовать. Он так отчаянно старался высвободить ногу из стремени, что пыль столбом поднялась вокруг него.
Наконец кто-то пришел ему на помощь. Когда ногу его вытащили из стремени, он медленно встал, опираясь на ружье, как на костыль, и с печалью во взоре принялся отряхивать пыль со своего новенького костюма. Те, кто стояли поближе, дружно зачихали. Тич несколько раз ударил по ноге бобровой шапкой, пока она наконец не обрела первоначальную форму, и вновь утвердил ее на голове. Завершив этот нехитрый туалет, Хорэс поднял взгляд и сразу же заметил, что Эштон смотрит на него с выражением, отдаленно напоминающим сочувствие. Он лично предпочел бы взгляд, исполненный ненависти; тогда бы он, по крайней мере, не чувствовал себя таким дураком.
— Должен предупредить вас, сэр, — воинственно начал он, но вынужден был остановиться, чтобы прочистить горло от набившейся пыли. — Должен предупредить вас, что так легко вам от нас не отделаться. Мы здесь для того, чтобы обеспечить нашим семьям мир и покой.
Воинство, сомкнув ряды за своим предводителем, откликнулось на его слова одобрительным гулом. Все, как по команде, подняли дубины и ружья в знак поддержки Хорэса.
Эштон спокойно оглядел толпу и крикнул, чтобы принесли из колодца свежей воды, а заодно бочонок с ромом. Распоряжение было немедленно выполнено, и Эштон неторопливо принялся переливать густой темный напиток в ведро с водой. Это был целый спектакль. Он размешал содержимое длинным черпаком, наполнил ковш и с видимым удовольствием сделал большой глоток.
Толпа странно затихла, ловя завистливыми взглядами каждое движение Эштона. Пересохшими языками люди невольно облизывали потрескавшиеся губы, жадно принюхиваясь к запаху рома. Убедившись, что эффект достигнут, Эштон высоко поднял ковш и медленно встряхнул его.
— Дорога из города была сухая и пыльная. Уверен, вам, ребята, не помешает промочить горло.
Раздался слитный вздох облегчения, толпа возбужденно загудела и двинулась к крыльцу. Те, что покрупнее, отталкивали тщедушных, и каждый стремился заполучить свою порцию. Отступив, Эштон улыбнулся.
— Вот так, хорошо, ребята. Ничто так не освежает, как добрый глоток грога.
Все энергично закивали в знак согласия. В конце концов Хорэс тоже решил утолить жажду и поднес ко рту полный до краев ковш. Он не спеша прополоскал горло и тут же, не допив, выплеснул мутную жидкость на землю. Передав ковш по кругу, Хорэс вернулся к делу.
— Мистер Уингейт! — Он тут же поймал иронический взгляд Эштона. — Намерены ли вы передать нам эту женщину, чтобы мы могли доставить ее к шерифу?
Его спутники неожиданно вспомнили о цели предприятия и, поскольку ведро почти опустело, сгрудились вокруг своего предводителя. Хорэс раньше никогда не выступал в этой роли и сейчас особенно ясно ощущал собственную значительность. Положив ствол ружья на руку, он обернулся, осматривая свое воинство. Прикрытие хорошее, да и с винтовкой чувствуешь себя увереннее.
Будь у Эштона получше настроение, он, может, и оценил бы юмор ситуации, но теперь, вновь увидев перед собой круглое, покрытое разводами грязи лицо, он сумел лишь выжать холодную улыбку. Звуки клавесина оборвались, и он с облегчением решил, что Уиллабелл догадалась проводить Лирин в ее комнату.
Хорэс прочистил горло.
— Вы прекрасно понимаете, сэр, что привело нас сюда. Если вы соблаговолите привести девушку, мы доставим ее к шерифу, а уж он решит, что делать дальше. Я позабочусь о том, чтобы против вас не предпринималось никаких шагов.
Эштон не проронил ни слова, и выражение лица у него тоже не переменилось, но вот у Хорэса глаза широко раскрылись при виде появившегося в дверях черного гиганта — управляющего Бель Шен. Джадд Барнум небрежно переступил через порог. За поясом у него были два больших пистолета, на сгибе руки лежало короткоствольное ружье, на груди болтался патронташ, набитый патронами. Негр широко расставил ноги, не говоря ни слова, глубоко засунул руку в карман жилета, вынул пригоршню маленьких зазубренных металлических пулек и принялся медленно набивать ими дуло ружья. Покончив с этим, Джадд поймал обеспокоенный взгляд коротышки и лениво осмотрел толпу. Не один из присутствующих содрогнулся, представив, что произойдет, если это оружие будет пущено в ход. Ощущение легкой прогулки испарилось, и кое-кто задумался, стоило ли нарушать покой обитателей Бель Шен.
