он тоже держал трубу, но поменьше, в другой — офицерскую тросточку. Удар вышел мощным, труба аж погнулась. Но волосатый даже не почесался. Только отмахнулся, как от надоедливого насекомого. Трость вылетела из рук Йонаса…
Но он её поймал! Его правая рука вытянулась на метр из рукава, становясь тонкой и гибкой, как спагетина! И он поймал эту трость. Вот так запрос!
Так значит это его сенс!
Я вскочил на ноги. Пора уже с патлатым кончать. Но почему так холодно?
Трость вернулась в ставшую нормальной руку Йонаса. И он ткнул круглым набалдашником в брюхо волосатику.
Бз-з-з!
Электрошок? Или что? Электрическая дуга била от круглого набалдашника к телу волосатика.
А это круче резиновой дубинки!
Но патлатый вырвал палку и легко её сломал. А после неожиданно поскользнулся… лужа натёкшей воды под его ногами превратилась в лёд.
Ого, да у нас тут ледяная королева! Марианна стояла в стороне, расставив руки, от которых клубился морозный туман. Вода в коридоре быстро замерзала. Волосатик опять дёрнулся, теряя равновесие.
— Вам конец, ублюдки! — прохрипел он, стуча зубами. — Щас я вас…
Я не стал дожидаться, что он сейчас предпримет. Побежал к нему и прыгнул сверху, как регбист, схватив его за запястье левой руки. По пальцам пробежалось ощущение статического электричества. Моя ладонь будто примёрзла, а волосатик развернулся и прописал мне в лицо. А потом ещё и ещё. Вот только ударчики… совсем слабые. Будто обозлившийся котик колотит обидчика лапкой без когтей.
— Ты называешь это ударом? — спросил я, уверенно поднимаясь на ноги.
Обескураженный патлатый замер, с подозрением глядя на меня. Я посмотрел на свои кулаки и сжал их.
— Вот это удар!
Бац!
Он отлетел в стену, собрав по пути несколько висящих там картин, и рухнул в нескольких метрах от меня. Вот это плюха! Надо срочно идти зарабатывать бабки на ринг! Я не спеша подошёл к нему и поднял перед собой:
— Ты арестован, сучара, — ухмыльнулся я. — Вы имеете права хранить молчание! — и выдал ему плюху по челюсти. — Всё что вы скажете… как там дальше?!
— Будет использовано против вас, — пробормотала Марианна, стряхивая руки ото льда.
— Верно!
Ещё один удар, и волосатик рухнул на пол, раскинув руки и ноги во все стороны. Всё? Мы, наконец, победили?
Ощущение силы, которое меня переполняло, быстро уходило. Сейчас надо упаковать патлатого, пока он опять не стал меня швырять. Ох и досталось моей спине.
Длиннющая рука Йонаса протянула мне чёрные наручники:
— Они не дадут воспользоваться сенсом, — подсказал он.
Хорошая штука. Я взял наручники, слишком ледяные, и застегнул на запястьях преступника. Волосатик что-то пробурчал. А я глянул в коридор. Одна дверь выбита, вода всё ещё бежала, часть заморожено. В одной из комнат разнесена стена.
— Мы будем что-то с этим делать? — спросила Марианна.
Отчитываться за погром мне совсем не хотелось. Пусть об этом болит голова у сержанта, который всё это время мирно бухал в баре.
— Нет, — ответил я и добавил пафосным тоном: — Нам нужно отвезти преступника сержанту, чтобы он ответил перед законом!
И откашлялся. Как же здесь до сих пор холодно.
* * *
— А что с ним? — спросила азиатка у входа в общежитие, так увлечённо продолжая смотреть игру, что даже не повернулась к нам.
— Арестован, — коротко бросил я.
Действие сенса проходило. Как с похмелья, руки трясутся, по лицу бежал пот, рубашка прилипла к спине. Хорошо, что злодея тащил Йонас, а то я бы точно уронил эту падаль на ступеньках.
— Это что, он не заплатит за аренду? — возмутилась азиатка.
— И за ремонт тоже, — добавил я, усмехнувшись про себя.
— За какой это ремонт? — она, наконец-то, повернулась к нам.
Но мы уже вышли на улицу. От этого едкого воздуха едва не закашлялся. Будто приехал в Китай, чтобы надышаться смогом.
— Куда ты его? — спросила Марианна, когда Йонас начал заталкивать арестованного на заднее сидение. — Я не поеду рядом с ним!
— Тогда ты будешь ехать на переднем, а Йонас на заднем, — устало сказал я и сел на бордюр у машины, чтобы перевести дыхание.
— Так когда вернётся сержант, мне опять придётся пересесть! — пожаловалась Альбанелла.
Из окон пострадавшего общежития на нас смотрели любопытные.
— А нам не надо составить сначала протокол? — Йонас остановился, всё ещё держа парня за наручники.
Побитый мычал. Вид у него такой, что свои права он явно не запомнит. Марианна начала листать блокнотик, выискивая свободное место.
— Да хрен с ним, он напал на полицейского при исполнении, — я поднялся, опираясь на колени. — Составим в машине.
Позаимствованная способность ушла полностью. Но к этому патлатому она вернётся не скоро. Надеюсь, наручники работают. Только куда бы его деть?
Я посмотрел на машину… и в голову пришла идея.
— В багажник его! — показал я рукой. — Йонас, открывай.
— Что?! — возмутилась Марианна. — Так нельзя!
— Можно! — настоял я.
— В багажник! — Йонас обрадовался. — Крутая идея, Брюс!
Он подошёл к двери водителя и нажал на кнопку за рулём. Багажник приоткрылся. Внутри валялись пустые банки из под пива, старый бронежилет, от которого несло собакой, насос для велосипеда и устрашающего вида чёрный дробовик с двумя стволами.
Я повесил тяжёлый дробовик на плечо, а Йонас осторожно уложил арестованного в багажное отделение.
— Это ненадолго, — сказал я. — Сержант Раббан сам решит, что и куда его. Он, кстати, ещё должен нам пиво.
Всё это время, пока мы разбирались с бандитом, рыжий усач бухал и смотрел игру. Вот же, засранец.
— Съездите-ка сами, — нараспев начал я пародировать его манеру разговора. — Был я там и не раз. Как раз задание для стажёров. Ну чё за хрень?
— Зато поймали первого преступника, — сказал гордый собой Йонас.
Марианна вздохнула, а я проверил, что бандит поместился, и захлопнул крышку багажника.
Бам!
Не закрылось.
Поднял её снова, а Йонас поправил голову всё ещё лежащего без сознания бандита.
На этот раз закрылось. Я сел на место водителя, включил маленький вентилятор, гоняя воздух, и прикрыл глаза, чтобы прийти в себя.
— Ну, поехали, — наконец, сказал я. — Одним пивом Раббан не отделается!
Машина тронулась от общежития. Ехали мы не спеша, без сирены. Арестованный вёл себя спокойно. Всё внимание отвлекал на себя Йонас.
— А потом Марианна как его заморозит! А Брюс как даст!
— Да мы сами там были и всё видели, — осадил его я. — Вернёмся в академию, рассказывай кому хочешь.
— Да ладно тебе! Разве не было весело? — спросил он. — А ведь представь, пришли бы другие копы, он бы их урыл. Или пошёл бы на преступление ночью. Такой сильный, он
