Тогда как человеку разумному — агрессору и экспансионисту в лучшем смысле данных терминов — всегда мало того, чего ему отмерено от начала времен. Отнюдь не ему предписаны качественные рестрикции и количественные лимиты, установленные для флоры и, прежде всего, относительно фауны. Внешним ограничителем для животного мира является окружающая среда, внутренним — природные инстинкты. И то и другое разум не может не воспринимать как угрозу собственному существованию. Разум человеческий самодостаточен, самодовлеющ и абсолютно свободен в собственном мироощущении, полагал Даг Хампер.
Хотя как кому повезет. И кому-то больше, кому-то меньше достается от хромосомных наборов неразумного скотского наследия, включающего безумную зависимость от внешних факторов и гипотетических стадных инстинктов общественного животного, невзирая на несогласие религиозно настроенных личностей с версией социального происхождения из обезьяньей стаи человека разумного. Но и верующие, и неверующие согласны с тем, что разумный индивидуализм паче безрассудного коллективизма.
Вероятно, для определения разумности, независимости от общества себе подобных и окружающей среды в процессе психофизической подготовки рейнджеров во всех академиях империи для злосчастных кадетов было предуготовано жестокое испытание в так официально называемой "сфере чистого разума", представляющее собой долговременное пребывание в камере абсолютной сенсорной изоляции. По-другому данный психологический тест злые языки из числа атеистов также называли проверкой на наличие бессмертной души. А еще проще кадеты и преподаватели именовали этот ужас камерой псих-одиночества.
На первом курсе, а также на последнем жесткосердные, можно сказать, бездушные кураторы и командиры учебных взводов испытывали каждого кадета на сенсорную индивидуальную устойчивость. В изоляционной камере полностью были исключены любые виды излучений и гравитация, принудительно отключался инфомодуль и биохимически временно заглушались все чувственные анализаторы, включительно проприорецепторы скелетной мускулатуры. Человек в изолирующей невесомости теоретически лишался всех без исключения внутренних и внешних органов чувств. Бедолага-кадет в камере псих-одиночества не мог слышать собственного дыхания, пощупать пульс, чтобы проверить, жив он или уже мертв, ему даже не удавалась понять, способен ли он еще рефлекторно моргать. Тем самым в сфере чистого разума испытуемый безусловно оставался наедине с самим собой, утратив контакт с собственным телом. Одно лишь бестелесное сознание помогало ему помнить, что он — человек, а не животное, направляемое внешними раздражителями.
Зверское испытание в изоляционной камере продолжалось до упора, то есть до появления начальных признаков нейромышечной атрофии, приступов синкопической утраты сознания или угрожающих душевному здоровью испытуемого сенсорных галлюцинаций в виде кошмаров и ужасов. В последнем случае кадет считался не выдержавшим психологической проверки, и в академии с ним расставались без малейших сожалений: псих-одиночка — не рейнджер, не пройдет…
В первый раз попав в камеру псих-одиночества, кадет Хампер опирался на подробные воспоминания о недолгой жизни и ретроспективой, к счастью, много чего прочитанного и увиденного. Благо, некие зачатки эйдетической памяти ему помогли не сойти с ума в течение пяти мучительных суток. На четвертом курсе к сенсорной изоляции Даг Хампер подошел чисто по-человечески. Уже в камере капрал-кадет Хампер задействовал незарегистрированные возможности с дружеской помощью кадета Бармица модернизированного инфомодуля-имплантанта и три с лишним дня предавался незамысловатым пансенсорным радостям, демонстрируя следящим медицинским мониторам здравомысленное бодрствование, глубокий медленный сон, а иногда быстрый ритм юношеских эротических сновидений со всеми здоровыми полюционными эффектами. Естественно, виртуальный пансенсорный секс по упрощенным алгоритмам инфоимплантанта многие недолюбливают из-за линейности сюжетов, но голому сознанию без тела, находящемуся в сфере чистого разума, выбирать не приходится.
Выбор суммы технологий надо делать до наступления экстремальных обстоятельств, и потому Даг Хампер к тому времени хорошо усвоил древнюю народную мудрость, еще в рекрут-кадетах услышанную от лучшего друга Лексы Бармица: то, что создано программно или аппаратно, преодолевается опять же аппаратным или программным путем. С техническим гением Леком Бармицем Даг Хампер не мог не согласиться, так как и до академии знал, почему неумение такими-сякими презренными индивидами использовать в достаточной мере суперлативные технологии они тоскливо объясняют тем, что нет, мол, у них возможностей изучать новую технику из-за недостатка сообразительности или же уныло заурядного нежелания овладевать эволюционными техническими навыками. При всем при том дураки скучно жалуются на дефицит времени, а умные по обыкновению — на нехватку мозгов. Хотя у них в порядке номеров и вещей, приходится с грустью заметить, вульгарным образом отсутствует желание жить в мире и согласии с научно-технологическим прогрессом.
Даг Хампер с детства не предъявлял к прогрессивным технологиям заскорузлых филистерских претензий, но впервые в камере сенсорной изоляции он поневоле задумался о благодетельном воздействии техногенной эволюции, делающей человека намного разумнее, чем ему предписано бессмысленным естественным отбором, где выживает не самая мозговитая особь, а наиболее приспособленная к данным физическим условиям существования. В то время как при изменении условий безмозглой окружающей среды может коллективно уйти в небытие весь биологический вид. Гораздо уместнее человеку самому становиться фактором естественного отбора, а не превращаться в коллективизированное животное, подвергающееся биосферным напастям и экологическим превратностям.
Кстати говоря, и термин "экология" в переводе с древнего греческого языка означает не науку о природе, а учение, слово о доме, о жилище, каковое всякий его житель волен обустраивать и перестраивать по индивидуальному разумению, не без тщеславия вспомнил этимологический аргумент Даг Хампер, едва ли не возгордясь своей лингвистической образованностью.
… Вот и наши канувшие в Лету древние экогуманисты обнаружили здесь вовсе не райскую планету, а без спроса вломились в чужой дом, прочно заселенный быстро мутирующим и эволюционирующими микроорганизмами. Налицо черный юмор: захватчик-ханжа вместо того, чтобы обеспечить себе безопасность и, без нужды не рефлексируя, экспансивно выкинуть за порог прежних жильцов, лицемерно желает жить с ними в мире. И, естественно, получает по сусалам и по заслугам — как положено оскотинившимся пацифистам, не ведающим, что слова "прогресс" и "агрессия" от одного латинского корня происходят. Зато эти понятия синонимичны для не желающего смиряться гордого человека, вооруженного разумом во имя уничтожения всевозможных эвентуальных угроз в ближайших или отдаленных грядущих веках…
Последняя фраза магистру Хамперу чрезвычайно понравилась, и он решил обязательно ее где-нибудь вставить в будущую статью для "Палеографического вестника". Он также счел подходящим заголовок статьи — "Экспарадиз: тени в бывшем раю", так как ему очень и очень хотелось публицистически уязвить твердолобых идеалистов вкупе с закоренелыми материалистами. По замыслу Хампера, ни тем, ни другим его публикация не должна прийтись по вкусу. Оба эти доктринальные философские направления магистр Хампер полагал морально устаревшей софистикой, затемняющей разум, и категорически отрицал то, что их тысячелетнее перетягивание эпистемиологического каната, постоянные попытки урвать себе побольше кусок одного и того же гносеологического одеяла есть ни что иное, как движущая сила исторического развития человеческого разума и социального прогресса.
В философии Даг Хампер напрочь отвергал предвзятое расщепление единого процесса познания Вселенной на идеалистические и материалистические подходы, логически исключающее системный анализ и синтез. Однобокое приближение к познанию, по его разумению, существенно ограничивает практический кругозор тем, кто верит в божественное предназначение человека, и вводит в заблуждение мыслителей, настаивающих на исключительно материальном характере познавательной деятельности человеческого разума. Схоластическая дискуссия на тему: первичнее ли материя, а, может, сознание? методологически ничем не лучше и не хуже старинного спора о том, что было раньше: курица или яйцо. Ибо ранее, до первичного Большого Взрыва объективно и субъективно не было ничего: ни текстовых источников, ни аудиовизуальных цифровых данных, ни, дорогие коллеги-схоласты, других достоверных сведений, назидательно обращался к воображаемым научным оппонентам действительный магистр палеографии Хампер.
