— Вы месье Оте? Вы ведете расследование? — спросила она запыхавшись.
— Да, и я запрещаю…
— Меня зовут Белла Дювин. Я признаюсь в убийстве месье Рено.
Глава 26
Я получаю письмо
«Мой друг!
Вы уже будете знать все, когда получите это письмо. Никакими уговорами я не смогла поколебать Беллу. Она ушла, чтобы отдать себя в руки правосудия… Я устала бороться.
Теперь вы знаете, что я обманывала вас. Вы доверяли мне, а я платила ложью. Возможно, моя попытка оправдаться покажется вам бессмысленной, но мне хотелось бы, прежде чем я навсегда уйду из вашей жизни, просто рассказать, как все это получилось. Если бы только я могла надеяться, что вы простите меня, мне стало бы легче жить на свете! Я сделала это не для себя, вот единственное оправдание, которое могу выдвинуть в свою защиту.
Начну с того дня, когда мы встретились с вами в поезде. Я волновалась из-за Беллы. Она с ума сходила по Жаку Рено. Сестра готова была стелиться ковром ему под ноги. А когда он стал писать ей реже, началось что-то ужасное. Она вбила себе в голову, что он влюбился в другую девушку.., и, как потом оказалось, была совершенно права. Сестра задумала поехать на виллу Рено в Мерлинвиль и попытаться встретиться с Жаком. Она знала, что я была против, и незаметно ускользнула. В Кале я обнаружила, что ее нет в поезде, и решила не ехать без нее в Англию. У меня было предчувствие, что может случиться нечто ужасное, если я не предотвращу этого.
Я встретила следующий поезд из Парижа. Моя сестра находилась там, полная решимости немедленно ехать в Мерлинвиль. Я спорила с ней как только могла, но ничего не добилась. Она была возбуждена и упорствовала. Ну, я умыла руки. Я сделала все, что могла! День клонился к вечеру. Я отправилась в отель, а Белла — в Мерлинвиль. Меня не оставляло чувство, которое в книгах называют «неотвратимой бедой».
Наступил следующий день, Беллы все не было. Мы условились встретиться в отеле, но она не пришла. Целый день я ее ждала и все больше и больше волновалась. А потом вышли вечерние газеты с ужасной новостью.
Мне стало страшно. Я представила себе, как Белла встретилась с отцом Жака и рассказала ему о себе и о Жаке, а он оскорбил ее или что-нибудь в этом роде. Мы обе очень вспыльчивые, поэтому я не исключала самого худшего.
Затем выплыла версия об этих иностранцах в масках, и я начала успокаиваться. Но меня все еще беспокоил тот факт, что Белла не появлялась в отеле.
На следующее утро я настолько разнервничалась, что просто была вынуждена поехать и посмотреть сама, что там делается. И первым делом наткнулась на вас. Вы это уже знаете. Когда я увидела мертвеца, так похожего на Жака, у меня снова возникли худшие опасения. К тому же в стеклянном кувшине я увидела точно такой же нож для разрезания бумаги, какой Жак подарил Белле. Я могла побиться об заклад, что на нем были отпечатки ее пальцев. Я не в силах объяснить вам ужасное чувство беспомощности, которое охватило меня в тот момент. Только одно мне было ясно — я должна завладеть этим ножом и немедленно скрыться. Я притворилась, что упала в обморок, и, пока вы отсутствовали, отыскивая мне воду, схватила нож и спрятала его.
Я сказала вам, что остановилась к отеле «Дю Пар», но на самом деле отправилась прямиком в Кале, а затем в Англию с первым пароходом. Когда мы были на середине канала, я выбросила проклятый нож в море и сразу почувствовала, что могу снова дышать.
Белла уже была в Лондоне в нашей норке. Она выглядела словно привидение. Я сказала, что сделала, и что она может не волноваться. Сестра уставилась на меня, а потом начала смеяться.., смеяться.., смеяться. Было жутко слушать этот смех. Я решила, что лучше всего нам заняться делами. Если же она все время будет думать о содеянном, то сойдет с ума. К счастью, почти тут же мы получили приглашение выступать.
А потом я увидела вас и вашего друга в зале для публики. Я пришла в отчаяние. Вы должны были что-то подозревать, иначе не стали бы выслеживать. Я должна была узнать, в чем дело, и направилась за вами. И тут, прежде чем я успела догнать вас, сказать хоть единое слово, до меня дошло, что вы подозреваете меня, а не Беллу. Или, по крайней мере, что вы принимаете меня за Беллу, поскольку я стащила нож.
Я бы хотела, дорогой, чтобы вы могли заглянуть в мою душу в тот момент. Вы бы, возможно, меня простили. Я была так напугана, мои мысли путались, отчаяние охватило меня. Ясно было одно: вы попытаетесь спасти меня. Я не знала, захотите ли вы спасать Беллу. Весьма вероятно, что нет, думалось мне, ведь речь шла о двух разных людях. А я не могла рисковать. Мы с Беллой близнецы. Я должна была сделать для нее все. И потому продолжала лгать. Я чувствовала себя мерзкой и чувствую такой до сих пор. Вот и все. Мне следовало бы довериться вам раньше, но если бы я так поступила…
Как только в газетах появилось известие, что Жак Рено арестован, Белла не захотела ждать.
Я очень устала. Не могу больше писать».
Далее шло зачеркнутое слово «Синдерелла», а ниже него «Далси Дювин».
Это было наспех написанное, испачканное кляксами послание, но я берегу его по сей день.
Пуаро видел, как я читал письмо. Листы падали у меня из рук. Дочитав, я взглянул на него и спросил:
— Вы знали все время, что это была… другая?
— Да, мой друг.
— Почему же вы не сказали?
— Поначалу я не мог себе представить, что вы могли допустить такую ошибку. Вы же видели фотографию. Сестры очень похожи, но все же различимы.
— А светлые волосы?
— Это парик, надетый для создания пикантного контраста на сцене. Вполне можно допустить, что близнецы могут быть одна светлой, а другая темной.
— Почему вы не сказали мне об этом в тот вечер в отеле в Ковентри?
— Вы были довольно несдержанны в своих действиях, мой друг, — сухо сказал Пуаро. — Вы не предоставили мне такой возможности.
— Ну, а после?
— Ах, после! Ну, начать с того, что я был обижен на вас за недостаточную веру в меня. А потом мне хотелось увидеть, как ваши чувства будут проходить проверку временем. На самом ли деле это любовь или лишь мимолетная вспышка? Но я не собирался, оставлять вас долго в неведении по поводу вашей ошибки.
Я кивнул. Он говорил со мной так ласково, что я не мог таить на него обиду. Я взглянул на упавшие листы письма. Неожиданно я поднял их с пола и протянул ему.
— Прочтите это, — сказал я. — Мне хочется, чтобы вы прочли.
Он прочитал письмо молча, потом взглянул на меня.
— Что вас волнует, Гастингс?
Спокойный и серьезный тон Пуаро был для меня неожиданным. Привычка высмеивать мои слабости, недостатки как будто совершенно оставила его. Но я спросил о том, что меня мучило.
— Она не говорит.., не говорит.., ну, что любит или нет!
Пуаро повертел листы в руках.
— По-моему, вы ошибаетесь, Гастингс.
— Где же это написано?! — воскликнул я, нетерпеливо подавшись вперед.
Пуаро улыбнулся.
— Она говорит вам об этом в каждой строчке письма, мой друг.
— Но где я ее найду? На письме нет обратного адреса. Только французская марка — и все.
— Не волнуйтесь так. Предоставьте поиски папе Пуаро. Я найду ее в первые же свободные пять минут.
Глава 27
Рассказ Жака Рено
— Поздравляю, месье Жак, — сказал Пуаро, крепко пожимая руку юноше.
Младший Рено зашел к нам в отель, как только его освободили, собираясь после этого отправиться в Мерлинвиль к Марте и матери. Его сопровождал Стонор, здоровый вид которого контрастировал с изнуренным видом юноши. Было видно, что Жак находится на грани нервного расстройства. Он печально улыбнулся Пуаро и тихим голосом сказал:
— Я шел на все, чтобы защитить ее, а теперь ей ничто не поможет.
— Едва ли можно было ожидать, что порядочная девушка, захочет спастись ценой вашей жизни, — сухо заметил Стонор. — Она была обязана прийти с повинной, узнав, что вам угрожает гильотина.
— Клянусь честью, что и вам угрожало бы то же самое! — хитро подмигивая, заметил Пуаро. — На вашей совести была бы смерть от бешенства мэтра Гросье, если бы вы продолжали молчать.
— Мой адвокат порядочный осел, — сказал Жак. — Он ужасно злил меня. Я не мог полностью ему довериться. Но что теперь будет с Беллой?
— Если бы я был на вашем месте, — искренне сказал Пуаро, — я бы не очень расстраивался. Французские суды очень снисходительны к юности, красоте и убийству из ревности. Умный юрист устроит громкий процесс со смягчающими вину обстоятельствами. Но для вас будет мало приятного…
— Мне теперь все равно. Видите ли, месье Пуаро, некоторым образом я действительно чувствую, что виноват в смерти отца. Если бы не я и не мои запутанные отношения с этой девушкой, он был бы сегодня жив и здоров. И потом моя проклятая небрежность, из-за которой я взял чужое пальто. Я не могу не чувствовать себя ответственным за убийство. Это всегда будет преследовать меня!
— Нет-нет, — успокаивающе сказал я.
