Я удалился, стараясь сохранить достоинство. Выполнив поручение, я вернулся в отель. Все происшедшее не укладывалось у меня в голове. События этой ночи казались мне фантастическими и невероятными. Никто не хотел отвечать на мои вопросы. Казалось, их никто не слышал. Злой и совершенно измученный, я бросился на кровать и крепко заснул.
Проснувшись, я увидел, что солнечный свет льется в открытое окно, а аккуратный и улыбающийся Пуаро сидит на моей кровати.
— Наконец вы проснулись! Но вы удивительный соня, Гастингс! Вы знаете, что уже почти одиннадцать часов?
Я застонал и приложил руку ко лбу.
— Должно быть, мне приснился сон, — сказал я. — Да, мне действительно приснилось, что мы нашли в комнате мадам Рено тело Марты Добрейль и что она будто бы убила месье Рено.
— Вам это не приснилось. Это чистая правда.
— Но ведь Белла Дювин убила месье Рено?
— Ах нет, Гастингс, она не убивала! Белла сказала да, чтобы спасти от гильотины человека, которого она любит.
— Да ну?
— Вспомните рассказ Жака Рено. Они одновременно подошли к месту преступления, и каждый принял другого за убийцу. Девушка в ужасе посмотрела на него и с криком бросилась прочь. Но когда она услышала, что он уличен в преступлении, она не могла этого вынести и решила спасти его от верной смерти, жертвуя собой.
Пуаро откинулся на спинку стула и привычно сложил кончики пальцев.
— Казалось бы, все прояснилось, но на душе у меня осталась какая-то неудовлетворенность, — продолжал он, глубоко вздохнув. — Все время возникало подозрение, что мы имеем дело с хладнокровно продуманным преступлением, совершенным кем-то, кто очень хитро использовал собственные планы Рено, чтобы сбить полицию со следа. Великие преступники, о которых, если вы помните, я однажды вам рассказывал, поступают в высшей степени просто.
Я кивнул.
— Это натолкнуло меня на мысль, что преступнику были полностью известны планы Рено. Отсюда прямая дорога к мадам Рено, — она, безусловно, их знала. Но она не могла быть убийцей, хотя бы потому, что искренне любила Рено. Был ли еще кто-нибудь, кто мог знать о них? Да. Из собственных уст Марты Добрейль мы слышали признание, что она подслушала ссору Рено и бродяги. Если она могла подслушать это, то почему она не могла подслушать и все остальное, особенно если учесть, что месье и мадам Рено были столь опрометчивы, что обсуждали свои планы сидя на скамейке. Вспомните, как легко вы подслушали оттуда разговор Марты и Жака Рено.
— Но какая причина могла быть у Марты для убийства месье Рено? — заспорил я.
— Какая причина? Деньги! Рено был миллионером. После его смерти половина огромного состояния перешла бы к сыну — по крайней мере, так думали Марта и Жак. Давайте проанализируем события с точки зрения Марты Добрейль.
Марта подслушивает разговор между Рено и его женой. До сих пор Рено был источником приличного дохода для матери и дочери Добрейль, но теперь он намеревается выпутаться из сети. Вероятно, первой ее мыслью было — воспрепятствовать побегу. Но на месте этой мысли мгновенно возникает более смелая, которая не ужасает дочь Джин Берольди! Ведь Рено был непреклонным противником женитьбы Жака на ней. Если Жак пойдет наперекор воле отца, он будет нищим. Но мадемуазель Марта мечтает совсем не об этом. В самом деле, я сомневаюсь, что она хоть капельку любила Жака Рено. Она могла симулировать чувства, но в действительности у нее был такой же холодный, расчетливый ум, как и у ее матери. Я также сомневаюсь, что она была уверена в своей власти над чувствами юноши. Она увлекла и пленила Жака, но если бы он оказался вдали от нее, чего, как мы знаем, добивался отец, она могла бы его потерять. Но если Рено умрет и Жак унаследует половину его миллионов, можно сразу играть свадьбу. Одним махом она получает огромные богатства, а не нищенские тысячи, которые вымогались из старшего Рено до сих пор. Ее острый ум понимает простоту затеи. Все очень легко. Рено продумал обстоятельства «своей смерти», ей только нужно появиться в нужный момент и превратить фарс в страшную реальность. И тут я наткнулся на второе доказательство, которое безошибочно привело меня к Марте Добрейль, — это нож. Жак сделал три ножа. Один он подарил матери, другой — Белле Дювин. Кому же он мог отдать третий? Разве не могло быть вероятным, что третий он преподнес Марте Добрейль?
Итак, подведем итоги. Против Марты Добрейль свидетельствовали четыре факта:
1. Марта Добрейль могла подслушать планы Рено.
2. Марта Добрейль была прямо заинтересована в смерти Рено.
3. Марта Добрейль была дочерью пресловутой мадам Берольди, которая, по моему убеждению, была убийцей своего мужа, хотя фактически нанес удар Жорж Конно.
4. Марта Добрейль была единственным человеком, который, помимо Жака Рено, мог владеть третьим ножом.
Пуаро замолчал и прокашлялся.
— Конечно, я знал о существовании другой девушки, Беллы Дювин. Я допускал, что Рено убила она. Но это предположение не привлекало, потому что, как я уже говорил вам, Гастингс, такой эксперт, как я, любит встречать достойного противника. Все же преступления приходится принимать такими, какие они есть, а не такими, какими нам хотелось бы их видеть. Не выглядело правдоподобным, что Белла Дювин могла бродить в окрестностях виллы «Женевьева» с подарочным ножом в руке. Конечно, у нее могла возникнуть мысль о мести Жаку Рено. И когда она сама пришла и призналась в убийстве, казалось, что все кончено. И все же.., я не был доволен, мой друг. Я не был доволен.
Я снова тщательно проанализировал дело и пришел к тем же выводам, что и раньше. Если убийца не Белла Дювин, то единственным, кто мог совершить преступление, была Марта Добрейль. Но у меня не было против нее ни одного доказательства!
И тогда вы показали мне письмо мадемуазель Далей. Я увидел в нем возможность выяснить все раз и навсегда. Первый нож был украден Далси Дювин и выброшен в море — так как она думала, что он принадлежит сестре. Но если это был нож не сестры, а тот, который Жак подарил Марте Добрейль, тогда должен был сохраниться нож Беллы Дювин. Я не сказал вам ни слова, Гастингс, — не было времени для романтики. Но я разыскал мадемуазель Далси, рассказал ей, что считал необходимым, и дал задание поискать нож среди вещей сестры. Представьте мой восторг, когда она, согласно моим наставлениям, разыскала меня как мисс Робинсон и преподнесла драгоценный подарок.
Тем временем я предпринял шаги, чтобы заставить мадемуазель Марту пойти в открытую. Согласно моим указаниям, мадам Рено публично отвергла сына и объявила о своем намерении сделать утром завещание, которое лишит его возможности воспользоваться даже частью отцовского состояния. Это был отчаянный, но необходимый шаг, и мадам Рено была полностью подготовлена к риску. Но, к несчастью, она и не подумала упомянуть, что сменила спальню. Полагаю, она считала само собой разумеющимся, что я знаю это. Все произошло так, как я думал. Марта Добрейль сделала последнюю смелую попытку ради миллионов Рено и потерпела неудачу!
— Что мне совершенно непонятно, — сказал я, — так это как она могла попасть в дом так, что мы ее не заметили. Это кажется настоящим чудом. Мы оставили ее на вилле «Маргерит» и пошли прямо к вилле «Женевьева». И все же она нас опередила!
— Она ни минуты не сидела дома. Она выскользнула через черный ход виллы «Маргерит», когда мы разговаривали с ее матерью в холле. Тут, как говорят американцы, она и «обскакала» Эркюля Пуаро!
— Но тень на шторе? Мы ее видели с дороги.
— Боже мой, когда мы вышли и посмотрели на окна, мадам Добрейль уже успела добежать наверх и занять место Марты.
— Мадам Добрейль?
— Да, их профили исключительно похожи, а по тени на шторе не определишь, что одна из них старая, другая молодая, одна темноволосая, другая белокурая! Даже я не заподозрил этого — трижды болван! Я думал, что у нас есть время, что она попытается попасть на виллу гораздо позднее. Она хорошо соображала, эта красивая мадемуазель Марта.
— И ее целью было убить мадам Рено?
— Да. Тогда все состояние перешло бы к сыну. И все было бы представлено как самоубийство, мой друг! На полу около тела Марты Добрейль я нашел подушечку, бутылочку хлороформа и шприц для подкожных впрыскиваний. Сначала хлороформ, потом, когда жертва потеряет сознание, укол иглы. К утру запах хлороформа исчез бы, а шприц лежал бы там, куда выпал из руки мадам Рено. Что бы сказал на это замечательный месье Оте? «Бедная женщина! Что я вам говорил! Шок от радости, даже он оказался ей не по силам! Разве я не говорил, что не удивлюсь, если мадам потеряет разум. В общем, это крайне трагичное дело, дело Рено!»
Однако, Гастингс, все произошло не совсем так, как задумала мадемуазель Марта. Прежде всего мадам Рено не спала и ждала ее. Началась борьба. Но мадам Рено была еще ужасно слаба. У Марты Добрейль остался последний шанс. С мыслью о самоубийстве покончено. Но если она, своими сильными руками заставит замолчать мадам Рено, убежит по шелковой лестнице, пока мы еще колотим в дверь, и вернется на виллу «Маргерит» раньше нас, будет трудно доказать ее вину. И все-таки она потерпела полное поражение, и не от Эркюля Пуаро, а от маленькой акробатки.
