как всегда, молчит.
Впрочем, я хорошо знаю, что ей нужно, ведь мы не впервые боремся на этом поле. Она терпеливо ждет, когда я решусь, и вот наконец неспешно выглядывает из-за туч, заливая все вокруг своим призрачным светом. Точно так же, как я снимаю с головы плотную ткань сайеши.
И вот мы, как раньше, снова изучаем друг на друга. Настороженно молчим и ждем, пока кто-то из нас сделает первый шаг.
Я вижу, как под лунным светом стремительно белеет моя тонкая кожа. Чувствую, откликаясь на зов луны, меняется мое странное тело. Как удлиняются кости, стремительно вырастая из человеческой оболочки. Истончаются пальцы и ноет спина в ожидании последнего удара.
– Вот так, девочка, – шепчет невидимый Рум, когда я со стоном падаю на колени. – Ты молодец. А теперь позови ее, Трис. И пусть она ответит.
Я с трудом поднимаюсь, почти ничего не слыша за ревом беснующихся вокруг меня тварей. Мне больно стоять и просто смотреть, но все же меньше, чем в полнолуние, поэтому я все еще на земле. Все еще стою и, шатаясь от слабости, подаю голос.
Вся моя боль воплотилась в этом крике. Вся моя ярость. Весь страх и неистовое желание жизни. Жизни для тех, кто себя не пожалел ради меня – Лех, Беллри, Рес, Крот, Шиалл… и немедленной смерти тем, кто посмел прикоснуться к ним против моей воли.
От этого крика испуганно дрожит волнами расходящийся воздух. От него закладывает уши. От него стонут деревья и неистово рвется с цепей холодный северный ветер.
Это – мой ветер, я чувствую. Это – мой хлыст, которым так легко разгоняется туча над нашими головами. Мой ледяной бич, оружие, от которого вдруг начинают шарахаться неистово орущие твари.
Я вижу, как гневно сияет моя крохотная жемчужина, а исторгаемый ею свет голубоватым маревом растекается по всей поляне. Милосердно обойдя моих друзей, он невесомо проходит мимо, а затем всей мощью обрушивается на запоганенную тварями землю, стелясь по ней белым покрывалом. Выстужая ее, вымораживая воздух, прямо на лету заковывая мечущихся тварей в ледяные цепи, после чего сбрасывая их с небес на землю, а сверху укрывая легкой вуалью, смутно похожей на обычный саван…
Не знаю, сколько длилось это безумие. Наверное, до тех пор, пока последние твари не заледенели и не рухнули нам под ноги. Я не помню, как все прекратилось. Зато помню, как вдруг потемнело в глазах и как закружился вокруг меня мир. Как близка вдруг стала ко мне луна. А потом была боль. Темнота. И до смерти испуганный, бесконечно удаляющийся голос:
– Нет, Трис! Остановись! Это слишком опасно…
В себя я пришла только ближе к полудню. На улице светило солнце, в первый раз за последние дни я смогла услышать, как переклиниваются в лесу невидимые птицы. Воздух все еще был влажным, но уже не таким душным, как ночью. И в целом, если бы не слабость, можно было бы сказать, что все хорошо.
С трудом протерев глаза, я пошевелилась и попыталась встать. Но тут же охнула от боли и поняла, что ночные геройства даром для меня не прошли. Все тело ломило, словно на мне воду возили с утра до вечера, во рту было сухо, глаза горели, будто туда песка насыпали. Пальцы на руках практически не сгибались, а между лопатками, как и раньше, разнылось так, словно кто-то все же успел туда вогнать осиновый кол.
При этом находилась я вовсе не на той поляне, где на нас напала нежить. Вокруг, как ни странно, протиралась совершенно незнакомая местность. Сама я лежала на мягкой траве, укрытая до подбородка сайеши. Рядом виднелся самый настоящий лес, в ветвях радостно шебуршились птицы, в воздухе не стоял мерзкий привкус гнили, из чего следовало заключить, что проклятое болото осталось далеко позади.
– Рум? – просипела я пересохшим горлом.
– Девочка моя! – тут же ахнул призрак, молниеносно зависнув над моим лицом. – Ты как? Жива? Здорова?
– Не… очень…
– Это ж надо – в первый раз, без подготовки, да еще так далеко… Эй, мохнатый! Она пришла в себя! Живо сюда, кому сказано! Я тебе еще намылю холку за то, что оставил ее одну, и только вякни мне что-нибудь в оправдание! Если б с ней что случилось… И плевать я хотел на то гнездо, что ты нашел! Если немедленно не поделишься силами…
– Шр-р! – рявкнул невидимый скорр, и Рума словно ветром сдуло.
– Я тебе это припомню-у-у… – донесся его быстро отдаляющийся голос. Кажется, маленький ворчун подзабыл, что присутствие скорра действует на него подобно урагану. Особенно тогда, когда я не держу его на руках. Но сейчас у меня просто нет сил, чтобы этим заниматься. Остается ждать, пока отвратительная слабость пройдет сама по себе.
Впрочем, нет. Когда Ширра рядом, мне всегда становится лучше. Вот и сейчас: едва он с урчанием прижался, а холодный нос прошелся по мокрым щекам, я волей-неволей улыбнулась и с удовольствием зарылась лицом в густую шерсть.
– Ширра…
– Шр-р, – тихонько фыркнул он, подталкивая носом край сайеши, и лизнул меня в нос. – Шр-р-р?
– Да живая, живая. Только слабая очень… Нет, ничего не болит, – пробормотала я, будучи не в силах уворачиваться. – Не надо. Перестань. Ты же знаешь, я не люблю!
– Шр-р!
– Нет! Не трогай нос! Ой, и уши не надо! Хватит, слышишь?
Скорр довольно заурчал и, не обратив внимания на мои жалкие потуги отодвинуться, самозабвенно вылизал мне еще и шею. Пришлось поднатужиться и со стоном сесть, иначе мне грозило утонуть в проявлениях скорриных чувств с головой. Он, конечно, замечательный, но все равно – язык у него шершавый, а нос влажный и холодный.
– Уф! – облегченно выдохнула я, оперевшись спиной в какое-то дерево. – Прости, я тебя очень люблю, но когда ты радуешься, можешь ненароком раздавить.
Ширра смущенно прянул ушами. Правда, отойти даже не подумал – просто примостился рядом, положил тяжелую голову на мои ноги и уставился снизу вверх своими желтыми глазищами. Причем так выразительно, что я не выдержала – тихо рассмеялась и крепко прижала этого хитреца к себе.
– Трис?
Радостно вздрогнув, я наконец заметила беспокойно переминающегося в сторонке Леха, а за ним неуверенно переглядывающихся Реса, Крота, Беллри с Шиаллом. Живые! Даже не покалеченные! У Леха левое плечо перевязано, у Кеола лицо расцарапано, а Рес слегка прихрамывает на правую ногу, но, кажется, они легко отделались.
– Привет, – улыбнулась я, махнув рукой, чтобы не беспокоились. – Кто-нибудь может мне объяснить, как мы тут оказались? Беллри, твоя работа?
– Нет, – мотнул головой эльф.
– Гм, тогда чья?
– Это Ширра нас сюда привел, – не слишком уверенно признался Рес, опасливо косясь на блаженствующего скорра. – Прямиком через Кровавую пустошь, так что тебе в некотором роде повезло – самого скверного, что тут есть,
