где бомжи с нариками околачиваются. Последние, кстати, его и спугнули, иначе бы мы на труп приехали.
— Повезло. Кстати, тот тип возле гимназии оказался местным безобидным психом. Просто гуляет там каждый день да на школьный двор пялится. Но он уже давно там обитает, его все знают. Во время обострений в психушке лежит — родня его туда отправляет, у которой он под присмотром. Так что не наш клиент и явно не при делах, ни по одному эпизоду.
— Я почему-то так и подумал, — признался Стас. Он достал из холодильника контейнер с едой и поставил в микроволновку разогреваться. — А с приятелями пропавшей виделся?
— С двумя. Могу рассказать, пока ты будешь есть. Но там особо ничего интересного. Никаких существенных отклонений от истории, изложенной в деле.
— Все равно рассказывай, — махнул рукой Крячко и налил чай.
Лев Иванович поведал о встрече с Андреем Витющенко и Олесей Землянухиной. Рассказ у сыщика вышел не особо длинным, как он и предупредил.
— Да уж, — резюмировал Стас, отхлебнув чай из кружки. — И впрямь ничего такого. Ну если не считать всех этих любовей-морковей и прочих высоких отношений. Но я бы тоже не выбрасывал это на помойку. Бывает, что и чувства играют не последнюю роль в деле.
— Но не так часто, как во всяких дамских романчиках, — возразил Гуров. — Пока что я не увидел мотива для теоретического убийства Виктории. Ребята мне поведали, что она могла заблудиться и утонуть в болоте. И двое из них до сих пор так думают.
— И пусть себе думают. Дельце это, конечно, дрянное, другого слова не подберешь, но что-то мне подсказывает, что разгадку мы найдем.
— Я тоже так думаю. Кстати, ты обещал рассказать, чем наши ребятишки заслужили внимание ОБЭП.
— Точно, — кивнул опер. — Хорошо, что напомнил. Значит, вот там как все было. Олеся Веселовская проходила свидетелем по делу о растрате. Обвиняемой была ее бывшая начальница, на чьем, собственно, месте она и сидит сейчас.
— Думаешь, подставила да подсидела?
— А почему нет? Кто-то может строить из себя паиньку и обаяшку, а попутно всем мешающим подножки будет ставить.
— Так-то да.
— Андрюша Витющенко однажды чуть не попал под суд за налоговые махинации. Как несложно догадаться, за сокрытие. Но адвокат у него неплохой оказался, поэтому наш фирмач выкрутился. Ваня Сычев, который ныне в Германии обитает, подозревался в банальном мошенничестве. Но доказательств не было, поэтому его и не привлекли. Ну с Маркеловым и так все понятно. На нем, как на любой чиновничьей крысе, клейма ставить негде. И воровство, и коррупция, и злоупотребление, и все пакости, характерные для этой братии. Ну и напоследок Оленька Незнамова. Прошу прощения, Мещерякова. Там тоже любопытная ситуевина. Сашка рассказал, что их ребята давно уже держат на заметке этот «Север плюс». Мутят они там самые мутные делишки, но умело, не подкопаешься. И Мещерякова там играет не последнюю роль. Правда, и не первую тоже.
— Да, прям гадюшник какой-то, — покачал головой Гуров.
— Это ты, Лева, еще мягко выразился.
В дверь легонько постучали.
— Войдите! — отозвался Стас.
В кабинет тихонько зашла пожилая женщина интеллигентного вида. Очередной заявитель, поняли напарники. Крячко подмигнул другу, мол, потом поговорим, и переключился на посетительницу.
9
Он не мог дождаться вечера. Дела валились одно за другим. Мужчина решал их или, по крайней мере, старался решить. Но все его мысли были только об одном: о предстоящей вечером встрече. Сегодня утром на телефон пришло коротенькое СМС: «Встретимся сегодня, как обычно». И он с нетерпением ждал того момента, когда можно будет наконец выключить свет в кабинете, закрыть его, попрощаться и бежать.
Недолгая поездка на машине. Знакомый до боли дом. Нужный этаж. Металлическая дверь. Мужчина нажал на кнопку звонка. Тот пропел нежную мелодию и стих. Потом изнутри раздались шаги, и дверь открылась. При виде его женщина улыбнулась.
— Заходи, — тихонько сказала она, пропуская его внутрь.
В прихожей горел неяркий, мягкий свет. Едва дверь закрылась, он заключил ее в объятия. Она обвивала руками его шею и прижималась к нему. Горьковатый со сладкими нотками запах ее парфюма — она не изменяла своему вкусу.
— Как давно мы не виделись, — сказал он.
— Знаю, — слегка виновато прошептала она. — Прости, были дела. Как и у тебя, кстати.
Он чуть отстранился и улыбнулся. Она была права. Но что поделать? Это его должность, его работа. Поэтому они и видятся нечасто, если не сказать, урывками. Но когда встречаются, то отдаются друг другу полностью. Не только телом, но и душой.
— Кофе будешь? — спросила женщина.
— Буду, — кивнул он. Ему доводилось пить его вечером, хоть и знал, что делать это нежелательно. Но опять же, работа, черт бы ее побрал.
— Идем.
Они прошли на кухню. Она знала, когда он придет, поэтому просто достала две чашки и подставила их на поддон кофемашины. Потом они сидели и не спеша пили кофе. В такие минуты мужчина чувствовал себя так, будто именно здесь его дом, а не где-то там. Словно нет этой выматывающей и нервозной работы. Есть только они двое и этот маленький уютный мирок, который так не хочется покидать.
Он украдкой рассматривал женщину и отметил небольшое, почти слабоуловимое изменение. Вроде все то же: те же светлые вьющиеся волосы, которые она сегодня не стала выпрямлять (хотя последние несколько лет делала это постоянно), светлые глаза, кошачья грация худенького тела. Но на лице время от времени появлялась тень то ли задумчивости, то ли усталости.
— Ты выглядишь уставшей, — мягко сказал он.
— Сильно заметно?
— Не очень, но я вижу. Проблемы?
— Да нет, — она покачала головой. — Работы много в последнее время.
— Если какие-то проблемы, я могу помочь, ты ведь знаешь.
— Знаю, — она накрыла своей ладонью его руку, лежавшую на столе. — Сейчас проблем нет. И, надеюсь, долго не будет.
Она ничего от него не скрывала. Как и он от нее. Они знали все друг о друге. Даже неблаговидные поступки, совершенные ими некогда, не отталкивали их друг от друга.
Допив кофе, мужчина встал из-за стола.
— Я покурю? — спросил он.
— Кури, — улыбнулась женщина и открыла окно. Потом принесла из комнаты большую пепельницу в виде черепахи и пачку сигарет. Подкурив две сигареты, одну она протянула ему. Он ощутил легкий привкус ее помады на фильтре.
— Знаешь, о чем я думаю? — вырвалось у него.
— Знаю, — она грустно улыбнулась. — Я часто думаю о том же. Но ты и сам прекрасно знаешь…
Она не договорила, но он понял и лишь печально усмехнулся.
— Да, нам
