Его собственная жена не была некрасивой. Раялу повезло – Гартон умела держаться в обществе, была уравновешена и спокойна, она любила танцевать, всегда была готова помогать мужу, если ее помощь могла быть полезна. Она не требовала слишком многого и всегда улыбалась ему. Они не ругались и Раял испытывал теплоту в ее объятиях. Но стоило ему вновь увидеться с Дарией, как она начинала приходить к нему во снах.
Он читал письмо и его сердце сжималось. Бедная милая леди Дария.
Главный советник Этернитифелла Эролхап – мужчина уже седой, сухой, подобно высушенным на солнце травам, но бодрый, с живыми и добрыми глазами, всегда меривший шагами все доступное пространство во время размышлений – не позволил Раялу совершить ошибку – лорд-наследник грозился выдать брата на суд Флеймам и даже хотел лично наказать его. Эролхап посоветовал подождать пару дней и только тогда принимать решение. За это время лорд Глейгрим успокоился и вызвал Хагсона к себе.
Младший брат не любил советника Раяла и даже не представлял, что тот спас ему жизнь.
Лордов от разговора оторвали возмущенные женские возгласы. В Большой зал разъяренной дикой кошкой ворвалась леди Дейяра Глейгрим – мать братьев.
– Но миледи, запрещено впускать…
– Еще одно слово и я велю тебя выпороть! С каких это пор я не могу увидеть сыновей? Закрой дверь, мальчишка.
Молодой рыцарь, что пытался не впустить ее и выполнить приказ своего лорда, был старше Раяла на четыре года. Леди Дейяру это не волновало – все, кто был хоть немного младше советника считались мальчишками, а ровесники Эролхапа – старыми дурнями. Для нее существовали лишь эти две группы, и отдельная, в которую входила семья.
Характер матери Глейгримов был тяжелым. За долгую совместную жизнь она полюбила своего мужа; она, может даже слишком, любила и опекала своих детей, а после смерти Розии – старшей сестры Хагсона и Раяла и вовсе потеряла заботе меру.
Высокая, все еще прекрасно выглядящая и женственная леди, с только начинающими седеть русыми волосами, часто собранными в сложнейшие и причудливые прически, подвижная, готовая хоть отчитывать слуг, хоть дрова колоть, лишь бы не сидеть без дела, Дейяра выделялась горячностью, сильным духом и абсолютной нетерпимостью к большинству устоявшихся ритуалов и традиций.
Если бы она получила власть и возможность изменить ход вещей, пойти против всех, она бы поменяла столько всего, что от привычного мира остались бы одни воспоминания.
– Матушка! – воскликнули в один голос оба брата. Вторжение леди Глейгрим удивило их одинаково сильно.
– Простите, миледи, я бы хотел продолжить разговор с Хагсом, – Раял хотел вежливо поцеловать леди в щеку и отстраниться, но она крепко обняла своего старшего сына.
Раял обреченно вздохнул – похоже, им придется отложить разговор.
– Ты уже объяснил Хагсону, что он поступил как глупец, Раял?
– Я не глупец, матушка! – Хагсон был сейчас похож на себя, но в возрасте лет двенадцати, те же интонации, то же обиженное детское выражение лица, – Я защищал честь нашей Династии! Я сделал то, на что мой брат не решился бы – отправил достойный ответ этим мерзким Флеймам и отдал им их дурную девку!
Мать отпустила Раяла и повернулась к младшему сыну. Тот, решив, что она его хочет обнять, раскинул руки, но леди Дейяра лишь отвесила ему звонкую пощечину.
Хагсон схватился за щеку и его губы задрожали от обиды.
– Если ты развязал войну, наша Династия пострадает, а может и вовсе исчезнуть, болван!
– Но я… Я ведь… Я хотел как лучше…– Раялу даже стало жаль младшего из их рода, брат вмиг растерял всю свою воинственность, – Прошу прощения, я не подумал!
Слишком поздно он это понял. Жаль, матушка не ударила его еще два цикла назад.
Велес
Сир Саттон не обманул его!
Велес старательно учился, почти во всем и всегда слушал своего наставника и очень хотел оправдать его ожидания. Благородный рыцарь, протянувший ему руку помощи в самый ужасный день, будет гордиться своим оруженосцем!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сир Саттон заступился за него, он отправился к своим братьям по оружию, долго разговаривал с ними, наверняка, он уговаривал и что-то обещал, и, к тому моменту, как сил ждать у лорда Лоудбелла не осталось, вышли главы пяти рыцарских Орденов и его будущий наставник. Они сообщили радостную весть – Велесу позволено стать оруженосцем Серого Рыцаря сира Саттона Настойчивого.
Велесу нравилось прозвище его наставника – это давало надежду, что рыцарь добивался желаемого ни один раз и добьется впредь.
С того момента прошло уж почти два сезона. Каждый день был переполнен событиями и занятиями, был не похож на предыдущий и из-за этого ход времени для Велеса стал непонятен и малозаметен. Первые циклы юный лорд мог разве что доползать до своей постели, а иногда, хоть ему и стыдно было признаваться, он засыпал по дороге в свой шатер, где жил теперь. Однажды он проснулся в стогу сена, не дойдя до постели около двух сотен шагов.
Наставник-рыцарь очень часто хвалил Велеса, с каждым успехом юноша верил в себя все больше и больше. И в своего учителя тоже.
Последний день каждого цикла во всем Ферстленде отводился под отдых для основной массы горожан, под балы и светские приемы для более знатных особ. Велесу позволили отоспаться и лишь к полудню сир Саттон вызвал его на разговор.
– Мой талантливый оруженосец, я очень рад видеть тебя выспавшимся. Обычно, в первую нашу встречу с утра ты как будто качаешься на ветру, и, как мне кажется, стараешься доспать стоя. И ты смотришь на меня совершенно неосмысленным взглядом.
– Прошу прощения, сир Саттон, я не привык к такому расписанию. Но я готов приступить к занятиям!
– Не сегодня. Отдых будет полезен для тебя и… Не спорь! И мне он также не помешает. Ты делаешь потрясающие успехи, Велес! Из тебя боец не хуже, чем из многих молодых рыцарей, что уже принесли свои обеты и вступили в Ордена год-два-три назад.
Лорд Лоудбелл смущенно отвел взгляд. Его щеки полыхали, он начал переминаться с ноги на ногу и без конца приглаживать свои волосы.
– Полно вам, сир, вы слишком перехваливаете меня!
– Ничуть! Уверен, вас бы посвятили в рыцарство уже сейчас, если бы не…
Сердце словно рухнуло вниз. Юноша испугано поднял голову.
– Не что? Я, верно, уж слишком малый срок обучаюсь у вас.
– Время не имеет значения, Велес. Кому-то недостаточно и пяти лет, а кому-то достаточно всего двух сезонов. Нет, не в том дело. Я говорил со своими братьями, и они отказываются принимать вас в свой стан все по той же причине – из-за вашего отца. Не знаю повлияет ли на них время. Да, они пошли на уступку для меня, я просил их дать вам возможность и быть снисходительными. Сейчас мне отказали. «Мы уже однажды пошли вам навстречу, сир Саттон», – сказали они, – «но даже ваше доброе имя, ваша вера и ваши заверения в душевных качествах сего юноши, не переубедят нас», – рыцарь горестно вздохнул и поднял взгляд на Лоудбелла. Его лицо покрыли печаль и негодование, – а затем они добавили: «Лишь кровь смоет позор с предателя и всех его отпрысков».
Отец и его глупость опять стояли на пути Велеса. Вновь и вновь ему будут отказывать и смеяться, как он уже имел несчастье узнать, над сыном предателя, что так страстно желает попасть туда, куда его никогда не примут. Он испытывал к своей семье и особенно сиру Отто огромную неприязнь, злость, ненависть и обиду.
Сир Саттон помогал ему, вселял в него веру и каждый день говорил, что если бы не клеймо, что оставило на юноше его происхождение, то уважение, почет и слава окружали бы его уже теперь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Смыть кровью? – у лорда Лоудбелла было несколько мыслей на тему того, что конкретно имеется в виду. Он очень надеялся, что рыцари не желают ничего плохого и жестокого. Быть может, они успокоятся, если отец сделает что-то хорошее для них, послужит короне. Например, вернется на службу к королю в качестве его подданного и воина.
Сир Саттон Настойчивый кивнул.
