но о Диане я хотел бы поговорить особо. Дело в том, что каждое свое появление она обставляла как выход на сцену. Она никогда, например, просто не появлялась на кухне к завтраку. Она выходила. Без зрителей никакой выход не состоялся бы, а для Дианы было важно, чтобы аудитория была как можно больше. Мы договорились, что я заеду за ними в начале десятого. Я сидел вместе с Лили и Уэйдом в гостиной и рассказывал, каким успехом пользовалась форель по-монтански, когда послышался легкий шорох и в комнату вплыла Диана в сногсшибательном платье из красного шелка. В верхней части шелка было гораздо меньше, зато внизу платье доходило почти до щиколоток. А вот Лили предпочла одеться в скромную нежно-розовую блузку и белые слаксы.
Главная улица Лейм-Хорса была запружена машинами, но я, как было оговорено, обогнул универмаг и остановился напротив служебного входа. С Вуди мы условились, что он предоставит нам с Вулфом свои апартаменты в задней части Вуди-Холла и я препровожу туда Сэма Пикока, как только разыщу его. Войдя, я увидел, что Вулф сидит на слишком узком для него стуле у задней стены, и, увы, не один. В субботний вечер встретить здесь полицейского – большая редкость. Я уже говорил вам, что Вуди сам настолько строго следил за порядком, что вмешательство копов никогда не требовалось. Лишь изредка полицейский в форме заглядывал внутрь, чтобы проверить, все ли нормально. На сей же раз не только сам шериф Морли Хейт восседал на стуле в трех шагах от Вулфа, но и его помощник Эд Уэлч, потрепанный жизнью детина с широченными плечами, о которых мечтал Морли, околачивался тут же рядом. Он подпирал дверь, перед которой сидел кассир. Диана с Уэйдом двинулись прямиком к этой двери, тогда как Лили посмотрела на Уэлча, потом на шерифа и спросила нарочито громко, чтобы тот слышал:
– Не видела ли я прежде этого человека?
И тут же, не дожидаясь моего ответа, зашагала к двери в танцевальный зал, на ходу доставая кошелек из брючного кармана. Я подошел к Вулфу и спросил:
– Вы знакомы с шерифом Хейтом?
– Нет, – ответил он.
– Вот он, – указал я. – Представить вас?
– Нет.
Я повернулся к Хейту:
– Добрый вечер. Хотите спросить нас с мистером Вулфом о чем-нибудь? Или рассказать что-нибудь?
– Нет.
Решив, что хватит с меня этих «нет», я направился к двери, вручил кассиру два доллара и вошел в зал. Музыканты отдыхали, но пока я продирался сквозь толпу к Лили, оркестр заиграл какую-то незнакомую мне мелодию. Я прорвался к Лили и увлек ее танцевать. За время нашего знакомства мы уже настолько натанцевались вдвоем, что передвигались, как одно четвероногое животное.
Обычно мы с ней мало разговариваем, когда танцуем, но минуту спустя Лили сказала:
– Он вошел следом за тобой.
– Кто? Хейт?
– Нет, другой.
– Все правильно. Но я не стану доставлять ему радость и оборачиваться.
Еще минуту спустя:
– А на что, по-твоему, этот орангутан рассчитывает, торча тут?
– Он надеется. Ищет предлога, чтобы вышибить нас из своего округа.
И еще через минуту, в течение которой мы видели, как Диана лихо отплясывала с парнем в джинсах и лиловой рубашке, а Уэйд кружился с девушкой в свитере и мини-юбке, Лили сказала:
– Ты же говорил, что Вулф собирается ждать нас в кабинете Вуди.
– Ну да, так он мне сказал. Должно быть, решил налюбоваться на все стадо воочию и выбрать из него подходящего убийцу. От него всего можно ожидать.
Через две минуты:
– А что там насчет Сэма Пикока? Впрочем, ладно, не буду задавать лишних вопросов. Просто этот гиббон действует мне на нервы. Он меня пугает. Так ты расскажешь мне про Сэма Пикока или нет?
– Нет.
– Кстати, я его еще здесь не видела.
– Он всегда приходит поздно. В прошлый раз он появился только в одиннадцать. Помнишь, я говорил тебе, как подслушал его рассказ о том, что его мать приходилось связывать, чтобы заставить покормить младенца Сэма грудью.
Когда музыканты снова взяли перерыв, я оставил Лили на ее излюбленном месте у открытого окна, а сам отправился на разведку. Эд Уэлч торчал возле сцены, и я прошел так близко от него, что едва не задел его локтем – пусть знает, насколько он мне безразличен. Но мне будет вовсе не безразлично, если Морли Хейт так и останется сидеть на том же месте, когда я поведу Сэма Пикока в апартаменты Вуди, где нас должен ждать Вулф. Хейт, безусловно, дождется, пока их встреча завершится, и сцапает Сэма на выходе. А Сэм единственный, из кого Вулф мог выцарапать ценные для нас сведения. И не только про то утро в четверг, когда Броделл ходил на Берри-Крик, но и про среду, когда они были вдвоем. Мне вовсе не улыбалось, что Хейту станет известно то же, что и нам, да и Вулфу это не пришлось бы по нутру. Выскользнув украдкой за дверь, я заметил, что Морли Хейт сидит за столом Вуди и читает книжку, а вот Вулфа уже не было.
Я вернулся в зал, обошел его и встал в углу. В следующие полчаса я заметил не менее ста восьмидесяти трех лиц, которых видел раньше и знал имена примерно половины из них, включая большинство людей с ранчо Фарнема, а также Пита Инголлса и Эммета Лейка с «Бар Джей-Эр». Пит танцевал с Лили, и она пошевелила пальцами, когда оказалась близко от меня. Сэм Пикок пока не появился, но я заметил его подружку, девушку, которая на прошлой неделе заявила ему, что он ужасно выглядит. На ней была та же вишневая блузка либо ее точная копия. Когда танец закончился и она с не слишком довольным видом отошла, оставив своего партнера, я приблизился к ней:
– Я танцую лучше, чем он.
– Знаю, – ответила она. – Я видела. Вы Арчи Гудвин.
Вблизи она выглядела моложе и привлекательнее.
– Поскольку вам известно мое имя, – улыбнулся я, – то и мне следует знать ваше.
– Пегги Труэтт. Спасибо, что сказали, как вы танцуете.
– Я просто закидывал удочку. Следующий шаг – продемонстрировать это вам. К этому я и клонил.
– Я так и поняла. – Она смахнула со лба выбившуюся светлую прядь. – Ваша беда в том, что вы слишком робкий. А я вот – нет. Я бы с радостью приняла ваше приглашение, но, пожалуй, не стану. Я много раз видела вас в прошлом году и в этом, но почему-то вы только сейчас обратили на меня внимание. А знаете почему? Это очень
