для содержания детей у вас нет, кормить вам их нечем! — выносит вердикт тетка. — Детей мы у вас забираем!
— Так, погодите минутку, — беру я инициативу в свои руки. — Теперь представьтесь, кто вы и из какого отделения опеки, кто ваш непосредственный начальник.
Тетки немного тушуются, они привыкли иметь дело с пьяницами, наркоманками, забирать детей из неблагополучных семей, там так с ними не разговаривают. И они представляются, но не теряют пока гонора. Ничего сейчас я вас приструню!
— Минуту подождите…
Бросаю я на ходу и ухожу в сторону кабинета, быстро набираю отца: Тут такое дело, помоги…
И коротко обрисовываю ситуацию. Отец знает всех чиновников, а лучше всего градоначальника, поэтому ему ничего не стоит решить этот вопрос.
Через пять минут он мне перезванивает: Вопрос решен, должен мне будешь…
Я знаю, что такое долг перед отцом. Он втянет меня в очередные свои дела с бизнес партнерами, мне светит вечер в ресторане с Никой и ее отцом, но у меня нет другого выхода. Не могу позволить забрать детей у Юли накануне праздников, не хочу, чтобы кто-то покусился на этих детей.
Я выхожу в зал, а там картина Репина, тетки нависают над Юлей, тычут ей в лицо бумагой, а Юлька защищается, как может.
И тут у старшей из них звонит телефон, она берет трубку, что-то подобострастно лепечет, хватает за рукав свою товарку и они, даже не попрощавшись, несутся к выходу.
— Что это было? — удивлению Юли нет предела.
— Отца попросил вмешаться, тот надавил на чиновника, и их попросили.
— Спасибо тебе, — тихо говорит Юля.
— Не за что, надо что-то на завтрак заказать в местном ресторане.
— Ой, я про продукты совсем забыла, ничего не надо заказывать, я сейчас.
И Юлька вихрем уносится, потом этот вихрь вновь появляется в моем доме, проносится на кухню, и вот уже там что-то шкварчит, жужжит миксер, свистит чайник. И Юля всех зовет завтракать.
Мы завтракаем за большим столом. На столе омлет, и вкусные оладьи, горячие бутерброды. В больших кружках обалденный кофе. Такой кофе я пил только в Стамбуле, когда жил там и проектировал виллы. Юлька двигается по кухне быстро, почти бесшумно, ловлю себя на ощущении, что мне приятно, когда женщина хозяйничает на моей кухне. В доме становится светлее и теплее.
Я всегда был заядлым холостяком, меня таким воспитали мои родители. Завтракал, обедал и ужинал в ресторанах или заказывал еду на дом. Девушки в моем доме надолго не оставались, поэтому никогда на моей кухне женщина не командовала. Никогда не предлагал своим куклам приготовить мне завтрак, да и сложно было представить Лану на кухне, с ее ногтями в семь сантиметров длиной она бы даже хлеба не смогла отрезать.
Напротив меня сидят дети, они строят друг другу рожицы, уплетая оладьи за обе щеки, смеются. И на душе у меня становится тепло, словно это моя семья, и такие завтраки у меня каждый день.
И вдруг в двери снова кто-то звонит. Кто на этот раз?
Иду открывать.
На моем крыльце стоит дама! Смоль ее волос даже не тронула седина, хотя ей далеко за — дцать лет, греческий профиль, миндалевидные черные глаза, она божественно красива, с такого лика только иконы писать. Даже навскидку не скажу, сколько ей лет, наверное, так прекрасно она выглядела всегда.
Высокий рост и осанка балерины. Дама внимательно осматривает меня с ног до головы и произносит: Я так полагаю, что вы Ярослав Золотов?
— Д-да, — почему то при виде этой дамы я начинаю заикаться.
Здравствуйте. Я Айлин, бабушка Юли, мне сказали, что Юля с детьми у вас.
— Да, да, здравствуйте, действительно они здесь, — и я распахиваю дверь шире, пропускаю даму с чемоданом внутрь.
Из кухни высовывается лохматая голова Матвея.
— Бабушка! — раздается толи радостный визг, толи крик, но вот уже толпа маленьких босых ножек летит навстречу бабуле. Все прыгают, виснут на бабушке, а та то и дело повторяет: Как вы выросли, дьяволята мои.
— Бабушка, — Юля удивлена до глубины души, — ты как оказалась здесь, а дед?
— Привет дорогая, — бабушка целует Юлю в обе щеки. — Хорошо выглядишь. Дед остался в аэропорту, у нас потеряли багаж, и он остался разбираться, подъедет попозже.
— Ба, почему не предупредили? — но бабушка как-то хитро щурит глаза, и я понимаю, что бабушка еще тот «фрукт».
И вот мы все вместе за столом, завтрак накрыт, кофе разлито по кружкам. Мы весело непринужденно болтаем, Юля рассказывает перипетия прошлой ночи, и мы смеемся, хотя прошлой ночью мне было не до смеха.
— Ба, у меня дом затопило, мне вас даже разместить негде.
— Так вы все здесь разместитесь, у меня место много, — обрываю Юлю на полуслове, я даже себе признаться честно не мог, что боюсь встречать один Новый год в пустом холодном доме, и вот сейчас бесконечно рад, что у меня есть Юлька, ее дети и эта интересная дама Айлин. — Елку сейчас сюда перенесем, в зале поставим, игрушки съездим, купим.
Из меня как горох сыпется идеи, стараюсь изо всех сил, лишь бы Юлька не сорвалась, не взбрыкнула. Бабушка Айлин смотрит на меня, улыбается и качает головой, и взгляд ее карих глаз такой теплый, словно сквозь их черноту пробивается свет.
Глава 27(от Юли)
Приезда бабушки я не ожидала. Конечно, жутко рада, но как нам жить дальше, где размещать гостей. Мой дом просто груда хлама, там жить не возможно, это все равно, что ночевать в пещере.
И тут Ярослав предлагает: Так вы все здесь разместитесь, у меня место много. Елку сейчас сюда перенесем, в зале поставим, игрушки съездим, купим.
Нехорошо получается, неудобно, меня такой поворот дел смущает, мало того, что мы всем табором переехали в его дом, так еще и дедушка с бабушкой до кучи.
— Может мы в квартиру к родителям уедем, они все равно путешествовать уехали, — мямлю я, пытаясь вырулить из сложной ситуации, но кажется дети и бабушка против.
— Спасибо, Ярослав, за гостеприимство, — бабушка настроена оптимистично и совсем не чувствует неловкости положения.
— Да, у дяди Ярослава коттедж больше нашего, здесь здорово, а еще у него есть кот! — тянет Матвей.
— И гостиная тут большая, вокруг елки хороводы водить можно, — добивает меня Ксюша, она у нас вундеркинд, с двух лет выучила все буквы, а сейчас уже читает и немного пишет, хотя три года ей будет только через пару месяцев.
И тут появляется его величество кот! Он важно шествует по кухне, а за ним, как на привези, идут
