Академия была почти автономным крепостью-государством в крепости-мире Луны-Командной. Почти десять процентов площади и объема Луны были отведены для школы, обучившей каждого офицера Служб и почти половину всего унтер-офицерского состава. Академия состояла из штабных колледжей, военных колледжей и штаб-квартиры специальных школ военного искусства, которые поддерживали Службы в состоянии боевой заточки. По временам число преподавателей и учеников Академии доходило до двух миллионов.
Перчевский провел в Академии восемь лет, лишь изредка видя остальную вселенную. В те времена увольнительные давали редко. Выход наружу обычно был связан с учениями. На разглядывание видов времени не было.
Считалось тогда, что он будет выпущен преданным и не задающим вопросов воином Конфедерации. Он теперь считал, что самая лучшая система иногда допускает осечки.
Сейчас ему было приятно пройти по старым знакомым коридорам, вспоминая всякие случаи, припоминая одноклассников, о которых не думал годами. Ему нравились юные свежеобритые лица ребят за взлетающими в салюте руками.
Казармы батальона Греты были неподалеку от тех, где жил когда-то он сам. Он на целый час погрузился в воспоминания о школьных днях.
Уже было поздно, когда он нашел старшего офицера батальона Греты. Табличку на двери можно было понять так, что это был батальон для обучения кандидатов в офицеры, созданный в 3047 году.
Он слегка присвистнул. Они шлепали кандидатов со скоростью военного времени.
Да, что-то должно быть в основе слухов. Ничто другое не могло объяснить, почему Грету почти сразу направили обучаться на офицера.
Унтер-офицер уже закрывал кабинет.
– Вы тот самый офицер, который ищет эту девушку Хелсунг?
– Да, сержант. Извините за опоздание. Унтер пробормотал что-то язвительное.
– Такое настроение распространяется у вас и на курсантов, сержант?
– Виноват, сэр! Был очень трудный день, сэр.
– Где я могу ее найти?
– Рота «альфа», комната двадцать пять. Мы только формируем батальон, сэр. Это один из подготовительных – для кандидатов, не имеющих опыта Службы.
– Спасибо, сержант. Давайте закрывайте. Я только на несколько минут.
Перчевский вошел в крыло казарм. Через него прошли поколения курсантов. Воздух был здесь густ от прошедших годов – и от запаха людей. Он нашел коридор «А» и пошел по нему, разглядывая таблички на дверях. Наконец он нашел табличку ХЕЛСУНГ, ГРЕТА: ГАМБУРГ, ЗЕМЛЯ рядом с ДЖЕЙМС, ЛЕСЛИ откуда-то со Сьерры, что-то вроде Символ Предложения. На его стук никто не отозвался.
Он пошел на шум работающего головизора в холле. Там сидели около двадцати молодых ребят и девчонок, глядя в головизор или играя в настольные игры – и то, и другое без энтузиазма. Воздух был пропитан ностальгией.
Грета сидела в кресле с виниловой обивкой, подобрав под себя ноги и обхватив руками колени. У нее был вид бесконечной грусти и несказанного одиночества.
Какой-то десятилетний с голосом, отработанным в кадетском пансионе, крикнул:
– Встать! Смирно!
– Вольно, ребята.
Грета бросилась ему на шею и чуть не задушила.
– Я уж не думала, что снова вас увижу!
– Тихо, девушка. Не сломай мне кости. Вдруг ему стало лучше. Это приятно, когда кто-то рад тебя видеть.
– Как вы сюда попали? Я думала, вы поехали навестить мать.
– Так и было. Разочарование для нас обоих.
– Ох! Простите.
– Ничего. Я не слишком многого ожидал. Давай садись. Как ты здесь? Как тебе Луна?
– Я еще ничего не видала. Все тут больше, чем я думала. Что там дома?
– Ничего нового. Тоскуешь? Она затрясла головой.
– Заливай! Я же здесь тоже был. И у меня до сих пор осталась эта тоска по дому. Вот почему я иногда возвращаюсь. Правда, я прибыл сюда вместе с Нейлом Армстронгом…
– Не дразнитесь!
– Ладно, не буду. Я тебе вот что скажу. Говорил я с твоим командиром роты…
– Старым Грязноволосым? Я его уже терпеть не могу.
Перчевский рассмеялся:
– Ты его еще и не так будешь ненавидеть. Он будет тебе отцом, матерью, духовником, богом и дьяволом. Слушай, хочешь пока посмотреть Луну? Когда начнутся занятия, у тебя уже не будет случая.
– А вы ничем другим не заняты? У вас есть работа и друзья…
– Я в отпуске. Вроде как в отпуске. И друзей у меня здесь немного.
– Я не хочу вас обременять… – Она перехватила взгляд тощей черной девчонки с тонкими косичками. – Лесли! Иди сюда! Капитан, это Лесли Джеймс. Моя соседка по комнате.
– Привет, Лес! А где это – Символ Предложения? Я был как-то на Сьерре, но такого места не помню.
Девушка что-то пробубнила наполненным собственными пальцами ртом и скрылась.
– Она очень стеснительная. У нее нет родителей, она из сиротского приюта.
– Все мы сироты так или иначе. Наша семья – Флот.
Грета бросила на него странный взгляд. Потом спросила:
– А мы можем взять ее с собой, если поедем?
– Хм. Ты уже начинаешь понимать. Не знаю. Это может оказаться сложным. Если ты хочешь, я спрошу.
– Наверное, да.
– Ладно. Сейчас мне пора идти – часы посещения закончились. Просто хотелось посмотреть, как ты здесь. Завтра я вернусь.
Она стиснула его руку:
– Спасибо вам. За все.
Руки ее были мягкими, гладкими и теплыми.
Весь вечер он предавался фантазиям, которые никогда не собирался претворять в жизнь.
Мужчина внутри не стареет. Он всю свою жизнь любит тех мягких, гладких, теплых девушек, которых знал, когда был молод и только начинал понимать, что за удивительные существа – женщины.
– Куда поедем, девушки?
Они стояли на станции «Академия». Перчевский смотрел, как Грета разглядывает людей, стараясь не слишком пялиться. Вокруг сновали люди в странных мундирах.
– Не знаю, – сказала Грета.
Луна-Командная не была выставкой красот для туристов. Не было ни живописных развалин, ни монументов. Настоящие виды были снаружи – кратеры и горы поверхности.
Он отвез девушек в купол Тихо и повез покататься на поезде по поверхности. Он повел их по лучшим ресторанам и гостиницам. Грета реагировала очень живо, Лесли – отстраненно.
После двух дней у него кончились идеи. Все, кроме раскопок следов пришельцев, куда он обещал свозить Макс.
Макс могла бы разрядить обстановку. У нее могли быть идеи… в общем, он повез девушек к ней в магазин.
– Привет, Уолтер! – сказала Макс. Голос ее был наполнен холодом; она смотрела на Грету. Грета не заметила. Она во все глаза смотрела на витрины.
– Привет, леди. Есть для меня что-нибудь?
– Все то же старье. Так этим ты и занимался с тех пор, как вернулся?
– Да брось ты, Макс! Ей всего шестнадцать. Иди сюда, Грета, познакомься с Макс. Макс, это Грета Хелсунг и ее подруга Лесли.
Грета не была ненаблюдательной.
– Привет, Макс! Капитан – мой спонсор.
– Твой спонсор? Уолтер, ты мне никогда не говорил, что у тебя есть ребенок.
– Я полон тайн, любовь моя.
– А почему она называет вас Уолтер? Вы же Корнелий!
– Потому что он полон тайн, милая, – ответила Макс. – Каждый называет его другим именем. Он что-то вроде шпиона. Вряд ли он сам знает свое настоящее имя.
– Макс…
– Ух ты! В самом деле?
– Да, в самом деле. Макс, ты слишком много говоришь. Я вообще-то пришел спросить, не передумала ли ты ехать на ту сторону.
Кто-то вошел в магазин у него за спиной. Макс поздоровалась.
– Привет тебе, высокая, красивая и желанная! Томас? Это ты? Какого черта ты здесь делаешь?
Перчевский обернулся.
Вошел Маус. И профессионально оглядел Грету восхищенным взглядом.
– Вот это правильно. Ты знаком с Макс, правда? Макс, я в самом деле хочу ту маньчжурскую коллекцию, только ты сбавь цену. Двенадцати тысяч она просто не стоит.
– Что ты в самом деле хочешь, я вижу. Так убери лапы, это дочка твоего друга. А за коллекцию я могу и пятнадцать получить, если отправлю ее в Аменхотеп. – И объяснила Грете:
– Это приятель твоего старика. Тоже шпион.
Перчевский покачал головой:
– Она сегодня брызжет огнем, Маус. Я пришел позвать ее с нами, а она на мне штаны рвет. Я и не знал, что ты тоже коллекционер.
– Много чего мы друг о друге еще не знаем. На этом тема была закрыта.
– Мы с Маусом были в Академии в одном батальоне, – объяснил Перчевский Грете.
Маус бросил на девушку еще один восхищенный взгляд. Она придвинулась ближе к Перчевскому, будто под его защиту. Маус слегка улыбнулся и возобновил спор с Макс.
Перчевский ломал голову, как бы ей объяснить так, чтобы объяснение ее удовлетворило, что она не конкурирует с непобедимостью юности.
– Макс, так ты хочешь поехать на раскопки на Обратной Стороне или нет?
– Когда это будет удобно.
– А вы в самом деле шпион, капитан?
– Можно сказать и так, Грета. Как насчет после работы. Макс?
– Ты уверен, что ты не будешь занят? Перчевский закрыл глаза, сделал долгий, глубокий вдох и медленно выдохнул. «Терпение», – сказал он сам себе.
