Рейтинговые книги
Читем онлайн Властители и судьбы - Виктор Соснора

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 67

Заговоры не напугали Елизавету. Она их совершенно определенно мистифицировала. Раньше не было причины притеснять Иоанна Антоновича. Елизавета «заподозрила» заговоры в его пользу — теперь причина появилась. Во всеуслышание императрица объявляет, что потенциальным вдохновителем бунтов является Иоанн Антонович.

Заговоры пустяковые: три простолюдина, один подполковник-повеса, который узнал, что он вождь восстания, лишь в тюрьме, и сочувствующий всем им, как всякий нормальный человек, кстати сказать, — австрийский министр-идеалист.

Беспокоиться — нечего. Но есть возможность еще дальше убрать Иоанна. Пусть ему три года — он претендент.

Елизавета опять играет: она сообщает своим двенадцати гренадерам, что ее священная жизнь в опасности. Свои светлые волосы она перекрашивает в черный траурный цвет. Она заставляет перекрасить волосы в цвет траура всех фрейлин и всех новых невест из Правительственного Кабинета Двенадцати Гренадеров. Она пишет специальный манифест (все о волосах!). Манифест публикуют петербургские и московские газеты.

Отечество — в опасности! Автор опасности — трехлетний мальчик. Его нужно изолировать. Пусть поблуждает по тюрьмам до совершеннолетия, пусть поумнеет, а потом — посмотрим.

Начинается лихорадка: поиски изоляторов.

Тринадцатого декабря 1743 года Иоанна перевозят в крепость Дюнаминде.

Это еще не так далеко и не надежно.

Через полтора месяца Иоанна переправляют в Раненбург.

Это еще досягаемо.

Двадцать седьмого июля 1744 года Елизавета пересылает указ барону Н. Корфу, полицмейстеру Петербурга. Указ гласит: «Переправить Иоанна в Соловецкий монастырь».

В сентябре переправляют. Четырехлетнего человечка везет капитан Пензенского полка Миллер. Конвой — двести солдат с заряженными мушкетами.

Распутица. Дождь. Холод. Лошади вязнут и тонут в болотах. До Соловецкого монастыря не добраться.

Девятого ноября они останавливаются в Холмогорах. И останавливаются там на двенадцать лет. Итак, вместо Брауншвейга — тундра, сектанты, рыбаки, комары, болота, морошка, отдельный деревянный домик.

— Хорошо ли жить ему? — радостно беспокоится Елизавета.

— Замечательно! — в письменной форме отвечают полицейские. — Он уже потихоньку читает Библию, цитирует наизусть тексты псалмов Давида и Асафа, смотрит не насмотрится на северное сияние. Просит прислать серебряную посуду.

Елизавета посылает посуду и обращается к своему фавориту А. Г. Разумовскому:

— Вот, пожалуйста! Все сплетничают о недопустимых условиях Севера. Он ест на серебряной посуде как самый настоящий принц!

Он ел на серебряной посуде: соленую треску, винегрет из ревеня и турнепса и котлеты из тюленины.

Двенадцать лет одного ребенка охраняла целая «секретная комиссия», сто тридцать семь человек!

Вот состав «секретной комиссии»:

1. Военный караул — 14 военных чинов и 17 вдов;

2. Придворные официалисты — 1 мундкох, 1 мундшенкский ученик, 1 тафельдекерский ученик, 1 подлекарь, 6 вдов;

3. Мореходы — 13 матросов первой статьи, 9 матросов второй статьи, 1 подлекарь, 2 подштурмана, 1 писарь, 1 штурманский ученик, 2 квартирмейстера, 4 канонира, 7 мушкетеров, 3 камердинера, 1 кормилица, 2 поваренных ученика, 1 мундкох, 14 вдов;

4. Штатная команда — 29 человек, 6 приказных и канцеляристов, 9 вдов.

Сорок шесть вдов?! два подлекаря! и два повара (мундкох)!

В какой роскоши жили эти 137 полицейских, свидетельствуют документы из канцелярии тогдашнего архангельского губернатора, генерал-поручика П. П. Коновницына.

Анна Леопольдовна умерла в 1746 году в Холмогорах. Ей было 28 лет.

Через десять лет, в 1756 году, из 137 полицейских осталось в живых лишь 62! Остальные умерли от голода и от цинги. Они не просили сверхъестественных милостей у Елизаветы. Их послали насильно, они добросовестно исполняли свои обязанности — держали Иоанна в тюрьме, они за свою принудительную работу просили совсем немного, пустяки — хлеба!

В канцелярии Коновницына сохранилось 42 прошения, написанных 62 живыми и 75 ныне мертвыми охранниками.

Они писали:

«Всемилостивейшая государыня! Матерь отечества! Воззри милосердным оком на наше бедное состояние и благоволи, из монаршиего своего милосердия, высочайше повелеть нам, всеподданнейшим, в рассуждении означенных недостатков и дороговизны хлеба к получаемым ныне тридцати рублям наградить еще чем-нибудь».

Двенадцать лет они караулили ребенка и умирали.

Двенадцать лет Иоанн просидел в Холмогорах и сошел с ума.

В 1756 году сержант лейб-компании Савин переправил Иоанна в Шлиссельбург. Тайно. Совершеннолетие настало. Теперь — пусть поближе к столице, непосредственный контроль и присмотр.

Тайная канцелярия, граф А. И. Шувалов писал коменданту крепости полковнику Бередникову:

«В ту казарму никому, ни для чего не входить. Чтобы арестанта никто видеть — не мог. Арестанта из казармы не выпускать. Когда кто впущен будет к нему для убирания в казарме всякой нечистоты, тогда арестанту быть за ширмами, чтобы его видеть не могли. Без особого приказа Тайной канцелярии не впускать в крепость никого».

2

Шлиссельбург.

Опять одиночка.

Крепость, церковь, крест, колокола, офицеры караула, какие-то коменданты. Одно зарешеченное окошко, забрызганное черной масляной краской, железная койка, табурет, Библия, деревянный люк в полу — уборная. В блюдечке — свеча, над свечой трепещет ночная бабочка, вот и бабочка прилетела, потрепетала и уснула, на подоконнике, что ли, — живое существо.

Еще восемь лет заключения.

В 1764 году Иоанну было 24 года, он просидел в тюрьмах уже двадцать лет.

Естественно, император был болен. Вши и нечистоты, от тюремной пищи — рахит. Двадцать лет он ни с кем не разговаривал, запрещалось — и ему, и с ним. Он говорил только с самим собой, заговаривался. Он говорил невразумительно, сильно заикался.

Искалеченный двадцатью годами тюрьмы. У него отваливалась нижняя челюсть, когда Иоанн что-нибудь пытался попросить у караульных, — так сильно он заикался.

Естественно, Иоанн перестал быть человеком в настоящем смысле этого слова, — просто существо, оно. Рыжеволосый, с белым и нежным лицом, он был больше похож не на двадцатичетырехлетнего юношу, а на девушку-монахиню; он еще ни разу не брился — ни усы, ни борода у него совсем не росли.

Несчастный дегенерат; ничего удивительного — таким его сделали исключительные условия жизни, если этот кошмар животного существования можно назвать жизнью. Пещера с решетками, свеча-огонек, полусырое мясо.

Теперь о наследственности.

Группа историков «Русской старины» (XIX век, журнал по истории России) девять лет (1870–1879) занималась беспристрастным исследованием документов семьи Иоанна Антоновича.

Вот объективные выводы.

Причины многих важных исторических событий заключались в болезненном состоянии отдельных личностей, в руках которых находились судьбы государства. Так, сыном слабоумного Клавдия был Нерон — свирепый мономан. Сыном Иоанна Грозного, страдавшего, как и Нерон, припадками мономании, был слабоумный Федор. В династии французских Меровингов почти все короли были идиотами. Примеры наследственного помешательства находим мы в истории шведского королевского дома Вазы, в истории ганноверско-английского дома и у Габсбургов. История испанского королевского дома особенно поучительна. Вот потомки королевы Изабеллы и Фердинанда Католика: их дочь, Иоанна Безумная, вышла замуж за эрцгерцога Фердинанда Австрийского. От этого брака (Иоанна — помешанная, Фердинанд — глупец и эротоман) родился император Карл V. Он сошел с ума. Его сын Филипп II был кровожадным фанатиком. Но что такое фанатизм, если не то же сумасшествие? Сын Филиппа II — инфант дон Карлос — с детства страдал припадками помешательства.

Краткий очерк всемирной истории. Теперь — конкретно.

Иоанн Антонович — правнук Ивана Алексеевича (1666–1696). Иван Алексеевич — брат Петра I. В истории его называют «царь Иван».

«Царь Иван был от природы скорбен головой, косноязычен (заика), страдал цингой, плохо видел.

Жена царя Ивана, царица Прасковья Федоровна, выросла в предрассудках и суевериях, грамоте была обучена довольно плохо, хитрость и вкрадчивость заменяли ей ум, страдала припадками бешенства.

Дед Иоанна Антоновича Карл-Леопольд был известен по сварливому, вздорному и беспокойному характеру, был слабоват умом.

Бабка — царевна Екатерина Ивановна — могла служить типом пустой избалованной барышни. Все умственные способности ее, от рождения слабые, были подавлены еще в юности одной чувственностью.

Отец — Антон-Ульрих — не кончил полного курса наук. Белолицый, подслеповатый, золотушный, очень робкий.

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 67
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Властители и судьбы - Виктор Соснора бесплатно.
Похожие на Властители и судьбы - Виктор Соснора книги

Оставить комментарий