Аревик гладила ее волосы, попыталась заплести их, но волосы были слишком спутанными. Она рассеянно теребила свое испорченное платье.
— Не верится, что они украли твое свадебное платье.
Печаль в голосе сестры чуть не сломала Галину. Она медленно села и ждала, пока мир перестанет кружиться. Ребра ныли, лицо опухло, зубы болели. Все пострадало. От всего хотелось плакать. Она дышала ртом, чтобы успокоить желудок. Тошнить на поле боя было нормально, но она не хотела, чтобы ее стошнило на сестру.
— Ты проверяла раны кронпринца?
— Нет. Ты будешь в порядке?
— Мне нужно минутку побыть одной.
— Ох, — Аревик с неохотой встала, кусая губу, глядя на Галину.
— Иди, — она ушла, и Галина уткнулась лицом в колени. Слезы смочили ее щеки. Боги, последние часы были болью и ужасом. Ей нужны были нервы и воля, чтобы продержаться и перехитрить Кадока. А этого уже не хватало.
Магод опустился рядом с ней.
— Чем могу помочь, ваша светлость?
Галина покачала головой и скривилась.
— Просто, кхм, дай мне минутку.
Он склонился ближе и шепнул:
— Господин Гетен убьет их, — он встал и отошел.
Слова Гетена придавали ей сил снова и снова, пока ее пытали.
«Не сдавайся, Галина. Ты никогда не сдаешься», — он любил ее. Пока маги Кадока терзали ее разум, а его люди били ее тело, она держалась за любовь. Они врали про его участие. Она знала это, знала его. Он не мог так ее предать.
Но они посеяли сомнения, и они пытались укорениться рядом с сомнениями отца.
Она повернула голову и заметила свою тень в свете огня. Кости Скирона. Кусочек нее ругал Гетена за то, что он дал ей сильное орудие, которое она не могла использовать, не убив его. Свобода и месть были близко, но она не могла получить их, и это было пыткой.
Аревик вернулась с тканью в руке.
— Позволь вытереть твое лицо.
Галина выпрямилась и встала, шипя от боли. Она оттолкнула тряпку и свою злость подальше.
— Нужно выбираться из этого кошмара. Нужно убрать эти чары, — как-то.
— Прошу, дай тебе помочь, — Аревик снова попыталась вытереть ее лицо. Галина посмотрела на руки сестры, на Магода и Валдрама.
— Они развязали нас?
Магод кивнул.
— Это и меня удивило.
Валдрам поймал ее за локоть, сжав крепко, но, что удивительно, не жестоко.
— Мне это не нравится.
— Как и мне, но не будем упускать шанс, — Галина взяла у Аревик тряпку. — Выгляни наружу. Я хочу знать, что происходит во дворе, на стенах и за стенами. Где наши солдаты? Решетки опущены?
Аревик кивнула и прошла к окну. Магод последовал за ней. Валдрам сказал:
— Ты не можешь и дальше терпеть это.
— Они не уймутся, когда вернутся из сокровищницы. Но не переживай, кузен, я научилась терпеть пытки в раннем возрасте, — Галина вытерла сломанный нос, ругаясь от резкой боли после этого, хмуро посмотрела на кровь на тряпке. — Твоя жестокость помогла мне.
Он хмыкнул и отвернулся, скрестив руки. Обиделся? Галина смотрела на высокого кузена. Она задела нерв?
— Какое тебе дело, убьют ли меня? Кадок прав, все в Кворегне знают, что мы ненавидим друг друга.
— Политика, Галина. Живой ты мне полезнее, чем мертвой, — он с горечью улыбнулся. — Пока что.
Аревик пыталась разглядеть движения за окнами.
— Магод? — Галина поманила садовника.
— Да, ваша светлость?
— Когда будет шанс сбежать, беги. Забери мою сестру из замка.
Его большие карие глаза были серьезными.
— Клянусь мамулей, что уберегу графиню и заберу ее на свободу, леди Кхары.
— И не возвращайся за мной.
Она думала, что он возразит, его плечи напряглись, он поджал губы. Но он резко кивнул.
— Да, ваша светлость.
Она сжала его руку, палец болел, кости щелкали от движений.
— Спасибо.
Несколько наемников вернулись к залу и замерли у двери за чарами. Они хмуро глядели на Галину. Аревик ходила по комнате, словно молилась, замирала у каждой стороны света и просила богов, просила свет и тьму. Наемники взглянули на нее и повернулись к Галине, она интересовала их больше, чем ее правильная сестра. Аревик вернулась к Галине.
— Во дворе тихо. Решетки опущены. За стенами много активности. Думаю, солдаты знают, что мы в беде.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пора бы. Мы пробьем чары, чтобы они могли миновать стены.
Магод кивнул и поймал ее взгляд.
— Убьем магов.
— Именно, — ответила Галина.
Аревик сказала:
— Но они младше меня. Они…
— Угроза Урсинуму, — Валдрам вернулся к ним.
— Кворегне, — исправила Галина.
Он кивнул.
— Кадок начнет убивать, когда поймет, что чары пали.
Аревик кусала губу.
— Зачем убивать нас раньше, чем он получил то, за чем пришел?
— Так сделала бы я, если бы защиту пробили, — ответила Галина. — Я не оставила бы свидетелей моей вины. Я убила бы всех заложников, — она коснулась груди и добавила. — Начиная с меня.
Валдрам кивнул.
— Несколько мертвых королевичей и ограбленная казна обеспечат их войну.
Кадок появился на пороге с обоими магами. Они опустили чары и вошли в зал. Он окинул группу взглядом и остановился на Галине. Он что-то шепнул магам, они кивнули и застучали уверенно сапогами по полу.
Валдрам повернулся к наемникам, Галина разглядывала его. Его руки были скрещены. Он яростно хмурился. Он встал между ней и ее врагами, и впервые она ощутила смятение насчет кузена. Ее отец мог быть прав? Он был лучше, чем она думала?
Кадок зашагал по кругу вне досягаемости, шесть вооруженных наемников следили за ней и ее товарищами, их ладони сжимали кинжалы, мечи, топоры.
— Ты опасна, маркграфиня, — он остановился и окинул ее взглядом. Он цокнул языком. — Рен, Винс и Бритта поработали над тобой. Но Бритта права, ты это заслужила. Должен признать, что ты пережила больше страданий, чем я считал возможным вытерпеть для солдата. Поражает, ведь ты знала, что мы будем разочарованы в сокровищнице. Поразительная попытка дать своим солдатам время отыскать путь в замок, — он пожал плечами. — Жаль, что не вышло.
Галина медленно и с болью выпрямилась. Боль пронзала спину, плечи и бедра, но она сделала это, знала, что это было видно на ее лице. Она пригладила темное мокрое платье, осознавая, что ей не хватало веса свадебного платья, ощущая последствия пыток. Они украли проявление любви Гетена у нее и у него. Они хотели сделать его любовь ложью.
Они не знали, с кем имели дело.
Ее опухший рот и выбитые зубы мешали говорить, но она не спешила. Она хотела, чтобы Кадок ее правильно понял.
— Ты самый большой дурак из всех, кого я встречала, — смятение мелькнуло на его лице. — Ты не получишь от меня удовольствия. Я видела и хуже, — она подняла правую руку и медленно согнула все пальцы, кроме среднего.
Мужчина смотрел на пол, поджав губы, а потом сказал:
— Ты права. Это трата нашего времени. Твои страдания уже бессмысленны.
— Да ты что!
Он отошел на шаг.
— Ты встретила не всех наших друзей, маркграфиня. Пора познакомиться, — он щелкнул пальцами Бритте и Винсу. — Выпускайте их, — юные маги усмехнулись и начали заклинание. — Выведите маркграфиню из зала, — люди Кадока растолкали Валдрама, Магода и Аревик, скаля зубы и сталь. Галина выругалась, Рен и Трефор сдавили ее руки как тисками. Они потащили ее к двери, где маги раскрыли чары.
Кадок сказал:
— Стойте. Пусть будет не одна, — он посмотрел на заложников и указал на Валдрама. — Кронпринц, — Валдрама увели за дверь с ней.
Чары вернулись на место с треском.
— Прибережем принцессу и слугу на случай торга, — сказал Кадок и ухмыльнулся. — Повеселитесь с нашими друзьями.
Галина смотрела на мерцающую стену опасной магии, Кадок закрыл дверь.
— Что он задумал?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я не… — неземной визг перебил Валдрама. Волоски встали дыбом на руках и шее Галины. Он сжал ее руку. — Ты можешь бежать?
— Как лошадь, если надо.
— Надо.
Крикун появился из-за угла восточного коридора слуг. Желтые глаза смотрели на них. Другой зверь появился за ним.
