Друзья Кадока.
Глава 16
Гетен лежал на берегу реки под деревьями. Свет луны мерцал за покачивающимися ветвями, озаряя черный лес серебряным сиянием. Размытое окружение ощущалось как бесцветная Пустота, и когда он пришел в себя, он запаниковал на миг, что умер и пересек границу Пустоты. Падение напугало его. Удар был как столкновение с четырьмя боевыми конями, которые еще и потоптались по нему.
Он выжил, благодаря королю Хьялмеру и королеве Эктрине. Они дали ему силы закрыть тело от столкновения с рекой, от ударов об камни и риска утонуть.
— Вы спасли мне жизнь. Почему? — прохрипел он, они летали вокруг него. Они стали просвечивать сильнее, ослабели, но все равно требовали его внимания. Он вдохнул, попытался сесть, но передумал. — О, нет-нет, еще нет, — лес, звезды и луна кружились, накренились, и все в нем склонилась в другую сторону.
Гетен закрыл глаза. Он видел перед глазами лицо Галины. Это было приятное отвлечение, и он дал взгляду бродить по ее веснушкам, голубым глазам, старому шраму на ее челюсти. Он помнил купальню в Гурван-Сам, как она обнажила при нем тело. Ее взгляд, ее уверенность, ее желание. Он вздохнул. Общество Урсинума могло считать ее страшной, но он видел только красоту в ее силе и уверенности. И, в шрамах или нет, ее сильное мускулистое тело было красивее всего, что он видел, держал и исследовал. Улыбаться было больно, но ему было все равно. Он улыбался, думая о возлюбленной.
Голоса, далекие, но настойчивый, стерли улыбку с его лица. Крики. Плеск. Солдаты. Может, искали его, может, нет. Не важно, потому что он не хотел, чтобы его нашли.
— Это шутка, Скирон? Намек на наказание, если я не найду некроманта? — он со стоном поднялся на колени, встал, пошатнулся и ушел в темный лес. Духи следовали за ним. Конечно. Гетен не решил тайну их компании, и граница Пустоты для них была закрыта.
Он не зашел далеко, скалы остановили его. Он был в ущелье реки Джеры, много воды текло быстро мимо каменных стен. Ему повезло, что король и королева отправили его к редкому участку берега. Без них он еще плыл бы к заливу Айестры. Или умер бы.
Летучие мыши пролетали мимо, дружелюбно задевали крыльями его лицо. Скалы были в мелких черных отверстиях. Там гнездились чайки, смотрели на него красными глазами, защищая гнезда. В отличие от чаек Урсинума, которые гнездились среди травы у болот, эти выбрали высокие пещеры, чтобы избегать хищников, как дикие псы Налвики.
Солдаты были громче. Ближе. Он заметил свет факела за деревьями. Они были на реке, вглядывались в лес, тыкая пиками в воду, искали его или его тело. Свет луны сиял на их броне и стальном оружии. Он гадал, был ли среди них Таксин. Он надеялся, что капитан упадет за борт и утонет.
Гетен разглядывал скалы. Среди многих пещер зияли несколько отверстий больше, как темные рты среди множества пустых глазниц на лице.
— Теперь вверх, — он стал забираться, хватаясь за пещеры меньше. Было проще идти тут, чем спускаться по замку, хотя дрожащие мышцы не хотели больше трудиться. Чайки не были ему рады. Несколько встряхнули перьями, некоторые тыкали его в ладони и ступни. Он шептал мягкие слова, старался не беспокоить их гнезда и птенцов, и они успокоились вокруг него.
Он добрался до пещеры, которую выбрал, там было тесно, но он оставался ниже вершин деревьев, скрытый от солдат Налвики. Он впился пальцами в выступ над отверстием, подтянул тело и забрался ногами вперед. Он удивился тому, как глубоко тянулась пещера, и что он не побеспокоил никого своим вмешательством. Он ощутил, что пещера расширялась, но не собирался лезть глубже. Он прятался, а не исследовал. Он накрыл голову темным капюшоном, сунул руки в рукава и опустил лицо на них, закрыв глаза.
Голоса стали ближе, люди шумели среди деревьев. Чайки взлетели с воплями, возмущаясь. Солдаты жаловались на них, топали, отступили. Их крики утихли.
Гетен повернулся на спину, прижал дрожащие ладони к груди, смотрел во тьму. Он упал с замка и успел только притянуть немного силы из душ короля Хьялмера и королевы Эктрины. Но даже в ту минуту искра человека, хоть и уже умершего, вызвала желание большего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Это был голод его магии.
— Я не хочу это, — простонал Гетен не в первый и не последний раз. — Я не просил этого, — его голос дрогнул. Он прижал ладони к глазам. Он был некромантом, но он не практиковал некромантию, не в чистой форме. Так он стал бы монстром.
Он опустил дрожащие кулаки. Подавляя желание поглотить чистую энергию духов короля и королевы, он потянулся к воспоминаниям о Галине, желая ее, как зависимый. Он вспоминал ее лицо, ее смех. У нее был бесстыжий смех, от которого мужчины хохотали с ней. Галина и ее смех заставляли его думать о жизни, делали его жизнь достойной. Хоть он был в дыре, и во рту была земля, как и под туникой и в носу, хоть ему было больно, он смеялся, думая о том, как ее лицо и грудь розовели, а груди подпрыгивали немного, когда она смеялась.
Гетен рассмеялся сильнее, повернулся, сплюнул грязь, кривясь, когда что-то ткнуло его в зад. Он потянулся, думая, что это корень, но вытащил его из грязи. Кость. Длинная, тонкая и изогнутая. Ребро.
— Кладбище, — стараясь остаться целым, он и забыл о поисках. Он ощупал вокруг себя и нашел больше костей. Он забрался глубже в пещеру, его ноги миновали открытое пространство, крыша расширилась, стала выше. Гетен медленно сел и поднял шар волшебного огня, огляделся, раскрыв рот.
Пещера стала широкой. Кости усеивали пол. В основном, звериные, но он заметил и несколько человеческих черепов, улыбающихся среди них. Он соскользнул с выступа и рухнул на пол пещеры, его колени подкосились. Он выругался, падая вперед, рухнул на четвереньки, погрузился по запястья в старые сломанные кости, кривясь, когда они хрустели под его весом. Ковер костей и зубов тянулся перед ним. Он оттолкнулся, встал и прижался к стене пещеры.
По периметру в стенах были вырезаны небольшие ниши и широкие полки. Черепа и кости стояли на них, аккуратно размещенные с не горящими свечами, сухими цветами, пыльными фигурами, книгами, тарелками и кубками — храмы Скирона. Он заметил блеск. Он сделал волшебный огонь ярче. Блеск усилился. Гетен смотрел на стену черного перламутра и желтых зубов. Черные ракушки устриц были принесены через сотни миль из бухты Эвелл, зубы были вырваны из сотен челюстей. И все для создания мозаики, где Скирон вызывал крикунов.
— Ох.
Хьялмер и Эктрина привлекли его внимание, кружа по пещере все быстрее, проносясь взволнованно мимо него. Гетен поднял дрожащую ладонь, стряхнул землю с лица.
— Это кладбище некроманта, — духи еще кружили. — Что? Что еще вы знаете? — он не мог думать ясно. Он устал, ему было больно. Его магия была потрачена, он хотел поглотить души. — Кровь и кости, просто покажите!
Души врезались в него. От этого он отлетел на землю. Сила пронзила его, мощная, приятная. Синяя и оранжевая, как огонь, она сжигала усталость из его нервов, вызвала фестиваль красок, звуков и запахов в его голове. Он лежал на спине, дрожа, потея, стонал, не ощущая больше ничего из-за попавших в него двух душ.
* * *
— Хорошо, — дверь открылась со скрипом. — Смерти начнутся этой ночью, — она закрылась.
Она обняла колени, мерзла в ночной рубашке. Ее побьют, если поймают вне кровати. Она выползла из-под стола с опаской, озираясь. Она встала и моргнула. Она пробежала по тронному залу, нервный ночной зверек, надеющийся, что его не заметят хищники. Она спешила по темному длинному ковру, не глядя на трон короля. Он пугал ее почти так же сильно, как мужчина на нем. Раздался тихий высокий звук. Она замерла и слушала. Она смотрела по тьму большими глазами, напрягшись, как заяц, готовый бежать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тревожный шепот:
— Фэдди!
Она пискнула и повернулась с сердцем в горле.
Элоф поманил ее из двери слуг, хитро улыбаясь.
— Напугал!
Она оскалилась, как собака, как делал ее отец на тренировках на площади.
