меня от моих мыслей.
― Что? ― Я отрываю взгляд от окна, изо всех сил стараясь не подать виду, что ищу Руби. Мои братья смотрят на меня с разной степенью удивления на лицах.
― Я сказал, что запустил систему безопасности, ― говорит Дэвис.
Я хмыкаю.
― Хорошо.
Уайетт смотрит на меня с подозрением.
― Что это?
― Где?
Он тыкает в меня пальцем.
― На твоем уродливом лице.
Форд шевелит бровями.
― Уай, я думаю, это чертова улыбка.
Дэвис приостанавливает работу новых мониторов безопасности, чтобы понаблюдать за нападением на меня.
― Думаю, вы правы, ― говорит он, слегка раздраженный тем, что мы прервали его демонстрацию. Его взгляд падает на ленту, повязанную вокруг моего запястья, но он держит рот на замке.
В отличие от Уайетта.
На лице моего брата появляется ухмылка.
― Будь я проклят. Ты перепихнулся.
Я игнорирую его. Любой дурак, который болтает о женщине, которая была в его постели, не заслуживает этого.
Но Уайетт не понимает намеков.
― Это Руби? ― предполагает он.
― Если ты хочешь знать… это была Фэллон. ― Я бросаю на него самодовольный взгляд и откидываюсь в кресле.
Его улыбка исчезает с лица.
― Засранец.
Дэвис щелкает пальцами, возвращая нас к теме.
― У нас уже двадцать постов. ― Он открывает на компьютере нашу страницу в Инстаграме. ― Пятьсот подписчиков.
Я смотрю на экран. Социальные сети ― это греческий язык для меня, но, если это работает, значит, работает.
Форд проводит рукой по своим лохматым темно-каштановым волосам.
― Неплохо.
Я пожимаю плечами. Мой взгляд снова сканирует окно в поисках знакомого сарафана.
― Что-то получается.
― Доброе утро, парни.
Мы все поднимаем глаза и видим Тину в дверном проеме.
― Привет, Тина, ― говорит Форд. ― Пришла за поцелуем?
Дэвис бросает на него взгляд.
― Прости за это недоразумение, и не подавай на нас в суд.
Тина хихикает.
― Поцелуй может подождать. А вот это ― нет. ― Она убирает свои шоколадные локоны с лица и смотрит в мою сторону. ― Чарли, нам звонят насчет группы на следующий год. Мы бронируем так далеко вперед?
Дэвис выпрямляется.
― На сколько?
― На две недели, ― говорит Тина, прислонившись к дверному проему. В ее глазах светится счастье. ― Все ранчо забронировано.
Комнату захлестывает волнение. Хотя у нас всегда бывают гости, мы никогда не бываем забронированы полностью. По правде говоря, мы управляем ранчо скорее, как хобби, чем как бизнесом.
Дэвис выдыхает и смотрит на меня.
― Это хорошо.
― Это здорово, ― соглашаюсь я.
Уайетт с воплем вскакивает с кресла.
― Да, блядь! ― Он смотрит на Колтона, который выскакивает из-за угла. ― Слышишь, парень! Сорок гостей уже забронировали места на следующий год.
― Круто! ― Колтон показывает два больших пальца вверх и ярко улыбается.
― Бронируй, Тина, ― приказывает Дэвис.
― Да, босс, ― говорит она и исчезает вместе с Колтоном.
― Черт, ― удивляюсь я, потирая челюсть. Это работает. Что бы Руби ни делала, она делает это правильно.
Во мне вспыхивает гордость. Эта девушка спасает наши задницы, причем в одиночку.
Я встаю из-за стола.
Форд поворачивается в своем кресле.
― Куда ты идешь?
― Искать Руби.
Я почти бегу до ее коттеджа. Сердце колотится в груди, я стучу костяшками пальцев по двери. Когда мне отвечает тишина, я приоткрываю дверь и вхожу внутрь.
― Руби?
Опять тишина.
Я осматриваюсь. На столе стоит ее ноутбук, рядом с ним лежит маленький блокнот. Но что привлекает и удерживает мое внимание, так это дневник на журнальном столике, открытый на линованной странице. Я вижу, что там написано:
Список дел Руби Блум (сделай это!):
1. Сделать татуировку.
2. Заняться сексом. Хорошим сексом.
3. Не спать всю ночь и встретить рассвет.
4. Увидеть калифорнийский закат.
5. Искупаться в Тихом океане.
6. Пойти на танцы.
7. Прокатиться на лошади.
Так вот что она делает? Путешествует по стране, чтобы исполнить свой список желаний? Я усмехаюсь, что-то теплое и твердое распирает мою грудь. Только она могла так поступить. Эта милая, дикая девушка, которая заставляет меня думать о ней больше, чем следовало бы.
Просмотрев список еще раз, я радуюсь, что из него вычеркнут хороший секс, но мое настроение портится, когда я смотрю на оставшуюся часть. Руби на лошади ― черт возьми, нет. А уж образ Руби, танцующей или любующейся калифорнийским закатом с кем-то, кроме меня, и вовсе выводит из себя.
Потом я ругаюсь, понимая, что веду себя как собственнический ублюдок.
Я выхожу из ее коттеджа, чувствуя себя мудаком за то, что вторгся в ее личную жизнь, и провожу рукой по волосам. Я начинаю нервничать. Мне не нравится, что я не знаю, где она.
По правде говоря, как бы сильно меня это не пугало, я не могу держаться от нее подальше.
Да и не хочу.
Поигрывая ленточкой, обмотанной вокруг запястья, я осматриваю ранчо в поисках голубых глаз и сарафана. Затем я отправляюсь на поиски.
Я знаю, где ее найти.
Она в конюшне.
Уже в пятый раз за неделю я застаю ее, когда она тайком выходит из своего коттеджа и пробирается по восточной тропе.
Руби стоит у среднего стойла, разговаривая мягким нежным тоном с молодым жеребенком породы Аппалуза. Она стоит на цыпочках, ее длинные волосы струятся по спине, и она так похожа на местную девушку, что я прикладываю руку к груди, чтобы унять боль в сердце. Платье, в которое она одета, кажется совершенно прозрачным. Я вижу каждый изгиб, каждый великолепный дюйм тела Руби Блум.
Проклятье.
Черт возьми.
Я скрещиваю руки на груди и прочищаю горло.
― Другой мужчина крадет твое сердце?
От моего голоса она вздрагивает, затем поворачивается. Ее лицо светлеет, как только она видит меня.
― А тебе что до этого, ковбой?
Ковбой. Мне это нравится.
Чертовски нравится.
Я смотрю на жеребенка, который снова утыкается носом в ее протянутую руку, и поднимаю бровь. Повезло, что это лошадь, а не человек.
Я не могу сдержать улыбку на своем лице.
― Я искал тебя. ― В ответ на ее вопросительно поднятую бровь я продолжаю. ― На следующий год нас забронировала группа из сорока человек. Ранчо заполняется. У меня появилось несколько подписчиков.
Радость светится в ее глазах.
― Хорошо. Мои связи помогли. Я так рада, Чарли. Дальше будет только лучше. Вот увидишь.
Ее искреннее желание помочь нам,
