Что в результате? А вот что. Наш человечек завел связи с преступным миром Эрда, не сам, конечно, а через своего холопа Венделя. Не такие, чтоб захомутать настоящих деловых, но достаточные, чтобы нанять ребят с ножиками. И то же время не брезгует прибегать к услугам ищеек. Это значит Вендель за прошедшие недели, когда его хозяин понял, что произошел облом, наверняка успел навербовать новых головорезов, а может, нанял и сыщика, как прежде нанимал Мерсера. Правда, судя по нынешнему затишью, в Хонидейле полегли все, кто видел Анкрен в Аллеве. Но Вендель знает ее в лицо и может подробно описать – Мерсер ведь узнал ее по этому описанию.
Ну, так она не станет изменять внешность. В этом вся и штука.
Вендель и его господин хитры, но им еще предстоит узнать: Анкрен находят, только когда она позволяет себя найти. И ловят, когда она позволяет себя поймать.
А вот Мерсера к этому привлекать незачем. Нечего ему лишний грех на душу брать, молод еще. Он, конечно, очень ловко укокошил тех, на мызе, но с Анкрен, которая до последнего будет уклоняться от схватки и даже оружия с собой обычно не носит, ему по этой части не сравниться.
Тени в зале обозначились резче – за окном стало смеркаться, внесли лампы. Студиозусы несколько приумолкли, поскольку почали новый бочонок пенного. За соседним столом играли в карты. В пылу борьбы с преступлениями в Эрдской провинции наместники пытались было запретить любые азартные игры, а именно: шахматы, шашки, карты и кости. Но постепенно запрет был снят. Причиной тому, как уверяли, была не только неискоренимость порока, но и брошенное в самых высоких столичных сферах словцо, что оный запрет слишком уж отдает протестантскими нравами. Правда, сохранились определенные ограничения: заведения, где дозволялось играть, платили особый налог, и единовременные ставки не должны были превышать пятнадцати серебряных крон. Но вряд ли кто верил, что запреты эти нерушимы.
– Дама не скучает в одиночестве? – раздался над ухом Анкрен незнакомый мужской голос.
– Дама никогда не скучает. Дама ждет.
– Кого? – вопрошавший шагнул в сторону, так что Анкрен могла его видеть. Он был средних лет, с грубоватым, но не лишенным привлекательности лицом, острым носом и тяжелыми веками. Облачен был в темно-зеленый, наглухо застегнутый кафтан, с черной оторочкой по бортам и петлицам; в черные штаны, нитяные чулки и башмаки с металлическими пряжками. Оружия при нем не было видно, что, по опыту, ничего не означало.
– Еще не знаю, – серьезно ответила Анкрен, – может быть, вас.
– Тогда вы не станете возражать, если я подсяду?
Анкрен выдержала паузу. В поле ее зрения попало лицо владельца «Розы и единорога». Почтенный гостинник кусал губы, на носу его блестели капельки пота. Это лучше всяких условных знаков говорило об опасности.
– Не стану. Мне ведь нужно понять, вас ли я жду.
Собеседник Анкрен отодвинул стул и сел напротив. Шляпу – широкополую, фетровую, без пера, только с черной лентой вокруг тульи, он не снял. Несмотря на это, Анкрен заметила, что парика на нем нет, но он коротко острижен, будто время от времени вынужден парик надевать. Как чиновник. Впрочем, военные старой закалки и люди строгих религиозных правил также стриглись коротко.
– Кружку темного, – распорядился он, не удосужившись проверить, слышат ли его. Заказ тотчас был исполнен. Далее он обратился к Анкрен: – Вы не похожи на тех женщин, которых можно застать в вечерний час в питейном заведении, даже таком приличном, как «Роза и единорог».
– Все зависит от целей, которые приводят нас в питейное заведение.
– И эти цели, насколько я понимаю, не имеют ничего общего с тем, чтобы навязываться мужчинам?
– Я никому не навязываю свою компанию. Мне навязывают. Иногда.
Все это напоминало ее знакомство с Мерсером, но, в отличие от Мерсера, этот человек даже не пытался прикидываться, будто Анкрен интересует его как женщина. И конечно, он не ответил, как Мерсер: «Камень в мой огород». Смотрел пристально – изучал. И ждал. Классический прием: тяни паузу сколько можешь, пока собеседник сам не выложит, что нужно. Похоже, она нашла своего сыщика.
– Может быть, меня привела сюда жажда, – неопределенно сказала Анкрен.
Узкие глаза под тяжелыми веками блеснули.
– Не жажда еды и питья… а жажда слов Господних?
Анкрен искренне удивилась этим словам. Неужто она ошиблась? Короткая стрижка, отсутствие украшений в одежде, шляпа без пера… Религиозный фанатик? Но он слишком выдержанно себя вел.
Она оглянулась, ища подтверждения или опровержения своих догадок. Зал был уже переполнен. Дородные девицы в пестрых чепцах и полосатых юбках сновали между столами. Студенты задирали каких-то типов, смахивающих на приказчиков, правда, дальше слов дело пока не шло. Мастеровые на отдыхе, проезжие купцы, комиссары из хлебного ведомства, припав к блюдам, кружкам, округлостям подавальщиц, начинали предаваться дозволенным радостям. Игроки шлепали картами о стол.
– Вы совсем не едите и не пьете, – сказал собеседник Анкрен.
– Ну, вы же сами упомянули насчет еды и питья…
– Может, у вас нет денег, чтобы расплатиться?
– Что такое деньги? Нынче их полно, а завтра нет ни гроша. Но все гоняются за ними… хотя саван с карманами не сошьешь…
Все-таки она не ошиблась. У каждой ищейки свои методы; этот будет соблазнять ее деньгами. Ладно, сыграем в поддавки…
Тех, кто был за соседним столом, больше волновали другие игры. Как в любой стране, в Эрде-и-Карнионе короли, дамы и валеты изображали библейских и эпических героев, а также наиболее прославленных рыцарей древности, их имена в разговоре заменяли названия мастей.
– Шестерка червей.
– Герцогиня Мехт.
– Радульф Тримейнский.
– Ха! Моя взяла! Ангел с мечом! Гони денежки!
– А это видел? Царь Давид, король Артур и Пентесилея!
– Моя карта старше! – игрок имел основания так утверждать: «ангел с мечом» обозначал пикового туза. Но противник его полагал иначе.
– Черта с два! Сдох твой ангел!
– Укороти язык, кощунник! – окрик раздался из-за соседнего стола – один из скромных горожан, мирно коротавший вечер в компании таких же незаметных личностей, вскочил с табурета.
– А твое какое собачье дело? – ощерился игрок. – Тебя звали? Я только что ангела убил, а он лезет!
– Как смеешь богохульствовать, тварь! Ангела он убил! Казнь тебе вечная за такие слова и геенна огненная!
– Это где же я богохульствовал? Я что, Церковь оскорбил, перед святыми дарами на колени не встал? Я про карту говорил! Ангел твой с мечом – карта игральная, бумажка размалеванная, грязная, мне же, однако, кучу денег принесет!
– Вы слышали, братья, каково он об ангеле нашем глаголет! Да не жить тебе, иуда, после этого! Подохни, грешник, для смерти вечной! – В руке уже не тихого горожанина внезапно оказался длинный нож. Его товарищи также, проявляя чудеса благочестия, достали клинки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
