– Шесть миллиардов. – машинально поправляю его я, все еще не отойдя от шока.
– ШЕСТЬ МИЛЛИАРДОВ! КАКАЯ ПРЕЛЕСТЬ! ВЫ, ТРОЕ – БУДЕТЕ МОИМИ ЭМИССАРАМИ ПО ПОСАДКЕ И УПАКОВКЕ ТОВАРА! Я СДЕЛАЮ ВАС БЕССМЕРТНЫМИ ПОМОЩНИКАМИ… НУ ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ПОКА МНЕ НЕ НАДОЕСТ. А ТЕПЕРЬ – ДОВОЛЬНО ГЛУПЫХ ВОПРОСОВ, МНЕ ЕЩЕ ВАШУ ПЛАНЕТУ СТЕРИЛИЗОВАТЬ.
– БАНГ! – бьет по ушам звук выстрела и сияние меркнет, а на пыльный пол падает Древний Бог с здоровенной дыркой в голове.
– Будешь мне тут про мое предназначение. – ворчит Читосе, передергивая цевье у дробовика и выбрасывая стреляную гильзу под ноги.
– БАНГ! – еще один выстрел и тело Древнего Бога едва дергается от кинетической энергии пули двенадцатого калибра.
– Это я страшненькая. – припоминает Читосе: – ты на себя посмотри, чудище. – гильза в дробовике клинит и она отбрасывает его в сторону, извлекая пистолет из кобуры на бедре.
– Уборщики мы. – ворчит она, нажимая на спусковой крючок. Бангбангбанг!
– Читосе… но это же действительно Создатель Человечества! – говорю я, глядя на уродливую тушу на пыльном полу.
– Да хоть десять раз Создатель! Никто не может заставить меня убираться, если я этого не хочу! Терпеть не могу полы мыть, а тут… – Читосе оглядывается вокруг: – Джин! Можешь сфокусировать излучение на этой туше? Мало ли, вдруг он регенератор…
– Хай, Читосе‑нээсан! – звенит голос из ниоткуда и в лежащий на полу труп Бога впиваются тысячи ярких лучей. В воздухе начинает пахнуть паленой плоть.
– Что‑то я шашлычка захотела. – говорит Читосе, опуская оружие: – сходим потом, поедим?
– Конечно. – киваю я: – вот только как мы отсюда выбираться будем? Мы же черте где.
– Вся эта история, Син, плохо на твоих мозгах сказалась – говорит Читосе. Я киваю, соглашаясь. Все человечество было создано для таких целей как уборка?! Мы – межгалактические горничные и дворники? Какой ужас. А я то думал…
– Вот поэтому я стараюсь в философию не вдаваться. – говорит Читосе: – я больше человек действия. Как там – не учите меня жить, помогите материально. – она сует руку в карман, достает оттуда конфету в яркой упаковке и подбрасывает в воздух.
– Сакура, Сакура, Сакура! – быстро произносит она и в воздухе раздается негромкий хлопок.
– Обязательно конфету в воздух бросать? – хмурится Сакура на руках у Читосе: – мне спешить приходится.
– А иначе ты бы только после обеда появилась. – отвечает Читосе: – знаю я тебя.
– Подумать только, ты убила Древнего Бога. – говорю я: – а все человечество – дворники и горничные. Давайте не будем об этом распространятся.
– Конечно. – кивает Читосе: – у богов на меня одни планы, а у меня свои собственные. И кто с этим не согласен – пусть идет прямиком к Юки.
– К Юки‑тян? – переспрашивает голос Джин.
– Ага. – подтверждает Читосе: – а уж Юки им точный адрес укажет.
Глава 25
Глава 25
– Если так подумать, то это просто прецедент. – говорит Читосе, нарезая овощи для салата: – первый раз у нас так, что приключение на пятнадцать минут на пятнадцать минут и вышло… если не считать сборы, поездку, поход в лесу до пещеры…
– Это хорошо. – говорю я: – теперь у Инквизиции перед нами должок будет, надо только им как‑то знать дать что мы уже вернулись.
– Было круто! – говорит Джин, которая устроилась на стуле с ногами, сидя в позе «портного»: – больше приключений!
– А с тобой, молодая леди, у нас отдельный разговор будет! – указала на нее ножом Читосе: – пора тебя в чувство приводить. Есть такое понятие как субординация и дисциплина… пора уже научится их соблюдать.
– Ой, да ладно. – машу я рукой: – не будь к ней слишком строга. Она просто отличается от всех, ну так мы тут все отличаемся. И потом – она была очень полезна. Светом управляла. Тело сожгла. Ну… то, что осталось.
– Балуешь ты ее. – ворчит Читосе, добавив оливкового масла и перемешав салат: – а потом что из нее вырастет, если…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Доброе утро… – на кухню вползает Юки, у нее на голове черт‑те что, волосы торчат в разные стороны. Легла спать, не высушив волосы, понятно. И когда бы у нее было время, они с Читосе Акиру утихомиривали, да от Томоко оттаскивали. Потом Акира спать пошла, прихватив Юки, так что времени не было.
– Юки! Доброе утро, дорогая. Будешь яичницу? Инквизиторы с утра все слопали, могу только яичницу, да салат. – говорит Читосе, включая кофе‑машину.
– Я… водички попью. Есть не хочется чего‑то. – говорит Юки, пока все окружающие имеют возможность любоваться дивным нежно‑зеленным оттенком ее лица.
– На попей. – перед Юки возникает стакан с водой, и она жадно начинает пить. Отставляет стакан в сторону, выдыхает, качает головой и сразу же морщится от боли.
– Врали они. – говорит она: – врали, что вечеринки – это весело. Хотя на самой вечеринке может и весело было, а вот с утра…
– Юки, солнышко, ты знаешь, что я тебя люблю? – говорю я вкрадчивым голосом и Юки поднимает на меня настороженный взгляд. Отодвигается в сторону.
– ммм… да? – говорит она: – хотя ты обычно об этом не говоришь. Читосе‑нээсан, мне уже начать беспокоиться?
– Юки, ты знаешь, что ты просто прелесть, отрада для усталых глаз и вообще персик?
– А вот сейчас я точно начинаю беспокоится. – говорит Юки: – чего тебе надо?
– У нас в гостиной голова лежит, здоровая такая и уродливая (‑ «кто бы говорил, что я – страшненькая» – бурчит себе под нос Читосе), будь ласка, заморозь ее и оттащи своей ледяной левитацией в фургончик. Как Акира проснется – надо будет до леса сгонять, голову инквизитором отдать и … одну пещеру уничтожить. Видимо вместе с горой, если иначе не получится.
– Ааа… – тянет Юки: – так бы и говорил, а то – люблю, давай поженимся, детей заведем и свитер с оленями… вы не переживайте, Читосе‑нээсан, я Сина у вас не уведу. Я его, если надо – сама к вам приведу. У меня с субординацией все в порядке.
– Знаю, дорогая. – кивает Читосе: – только ты с головой этой поторопись, а то пахнуть начнет, а мы старичку и так весь дом разбомбили, еще и запахом…
– Хай! – Юки встает и вместе с ней подскакивает Джин, которая вызывается показать Юки «где лежит эта уродливая башка, которую оторвали за то …» – и они удаляются.
– Форму изгваздала. – жалуется Читосе: – еще и на тряпки половину пустила.
– Все равно ж не твоя форма. – прищуриваюсь я: – Инквизиция. Все равно выкидывать.
– Всем привет. – на кухню заплывает Акира.
– Вот как. – говорит Читосе: – как у тебя это удается?! Ты же вчера кривая как турецкая сабля была, в пруду карпов сварила, половину сада сожгла, чуть инквизитора не убила, а сегодня – как огурчик. Как?! Ты – колдунья, не иначе. Ведьма. И на костре тебя не сожжешь, у тебя природный иммунитет к огню.
– Пфф. – фыркает Акира: – кофе осталось?
– Садись, сейчас будет. – Читосе достает чашку кофе, которую заваривала для Юки и ставит перед Акирой: – пей, нам выезжать скоро.
– Ммм… а вот у тебя кофе замечательный получается. Куда едем? – интересуется Акира, отхлебывая кофе. Она и вправду выглядит так, будто вчерашняя Акира с ее «карпы‑шмарпы» и «пойдем, выйдем, я тебе покажу, как родину любить», и сегодняшняя Акира, деликатно пьющая кофе – два совершенно разных человека. Даже не знакомых с друг другом.
– Надо в лес скататься. – объясняю я: – инквизиция…
– Ну блин. – огорчается Акира: – всех троих? Девчонка‑пирокинетик ничего такая была, мне понравилась. Это опять Читосе? И – обязательно в лесу закапывать? Можно же на мелкие части и в канализацию спустить… или вон, в океан. Как в прошлый раз – в ведрышках. Все меньше работы.
– Что? Никого закапывать не будем. – поясняю я: – и Читосе никого не убивала… хотя… да.
– Ага. – кивает Акира: – я так и знала. Стоит мне только расслабится, как уже кого‑то убили. А почему закапывать не будем? Просто в лес вывезем и бросим?
