с незнакомым парнем и тем, кого и знать не желала. Однако это было недолго — если честно, он немного побаивался меня.
— Побаивался? Почему?
— За пару лет до этого я… — сердце бешено бьется. Приливает адреналин. Я готова сражаться до последнего или бежать с поля боя. Человеческий организм в лучшей форме.
Я не имею права рассказывать эту историю, но уже начала. Придется внести поправки.
— … я постоянно ябедничала на него, когда он угрожал нам. По-моему, именно из-за меня его отослали подальше от дома, в военное училище.
— Ну и дерьмо. Он, похоже, тебя ненавидел.
— Мне было плевать. Он постоянно со всеми дрался — даже с собственным братом. Один раз вышло совсем ужасно. Я увидела, как он избивает Гейба у нашего форта, и заорала, что нажалуюсь их матери. Рик ударил в последний раз и сбежал. Пожелав мне, правда, пойти с собой трахнуться, что очень мило с его стороны, поскольку мне было одиннадцать.
— И потом через несколько лет ты с ним целовалась.
Делаю вид, что не заметила вопроса, и ухожу от темы.
— О’кей, — выдаю я с самой соблазнительной улыбкой, которой меня обучили. — Твоя очередь. Какие воспоминания остались у тебя о первом поцелуе?
Джонатан Филдинг начинает рассказывать какую-то слащавую историю любви, когда он учился в девятом классе. Банальность, как будто бы сюжет подросткового сериала. У меня голова идет кругом, так что его слова попросту отскакивают прочь.
Рик Уоллис. Бутылочка вращается, замедляет свой ход. Мимо Гейба и безымянного парня, и я не могу поверить тому, что происходит в моем сердце. Я терпеть не могу Рика Уоллиса. Ненавижу, как он нас доставал и преследовал. Горлышко медленно проплывает мимо Ноэль. Помню выражение его лица, когда ударила той палкой. Когда он увидел силу моего гнева.
Она замерла. Горлышко указывает на Рика Уоллиса. Гейб спешит подняться, но уже слишком поздно что-либо остановить. Мы идем в центр круга. Он схватил меня за затылок и грубо целует. Он вкладывает в поцелуй долгие годы застарелой ненависти и фантазии об изощренной мести — я чувствую это по его горячему дыханию. И вдруг появляется что-то новое. Его тело подчиняется моим губам. Моему дыханию. Ненависть отложена на потом.
Мне тогда было четырнадцать, и в тот день я впервые почувствовала силу сексуального желания. До тех пор я всегда вела себя как пацанка. С руками, сжатыми в кулаки. Я была девчонкой, которая лазала по деревьям, раскачивающимсяя над нашим домом, пробивала стены до дыр, сквернословила как дальнобойщик — какие грязные ругательства слетали с маленьких розовых губ. Шокирующие, ужасные. У меня всегда был наготове арсенал средств против тех, кто осмеливался быть моим врагом. Как и против врага, засевшего у меня внутри — беспокойной неприкаянности, неуемной тоски.
Однако ничто не было таким же мощным, как это желание.
Я покинула форт. Ушла из леса. Бросила Рика Уоллиса. И понеслась домой со всех ног.
Убежать от себя не удалось. Той ночью мне снился Рик Уоллис. Его поцелуи, его руки на моем теле. Представляла, как его тело освобождается от лютой ненависти, отступающей перед лицом превосходящего противника — желания. И остается единственное, о чем я страстно мечтала.
Любовь.
Голос Джонатана Филдинга уже не резонирует в гулкой комнате. Рассказ закончен.
— Твоя история приятнее моей, — отзываюсь я, хотя не слышала ни слова. Однако подобное сравнение можно делать без всякой опаски.
Тишина. Он смотрит на меня со страстью во взгляде.
— Я хочу тебя поцеловать, — говорит Джонатан Филдинг.
Я не соглашаюсь, но и не возражаю.
Он тянется через диван. У него свободна только одна рука — в другой он держит стакан. Он неуклюже чокается со мной, и виски проливается на скользкую черную кожу. Джонатан забирает мой стакан и ставит оба на пол.
Он бережно охватывает мою голову двумя руками, словно птенца, и притягивает к себе. Он закрывает глаза, но мои — открыты.
Его дыхание щекочет щеку, пока рот находит мои губы. Его руки держат мое лицо.
Гигантская волна грязной похоти обрушилась на меня.
Я целовалась тысячи раз. Казалось бы, пресытилась по горло. Однако поцелуи снова уносят меня.
Мы проходим все ступени. Они мне известны от «а» до «я». Прикосновение губ. Мягких, почти неподвижных. Вдох и выдох. Тепло. Снова сходимся, на этот раз открыв рот. Дыхание смешивается. Рука перемещается на затылок. Пальцы перебирают мои волосы. Ладонь сжимает меня. Желание стучится в двери, когда его язык ласкает мой. Нежный поцелуй становится яростным от страсти.
Неуловимая любовь всегда бежала от меня. Однако этот поцелуй полон обещаний.
Я закрываю глаза и ощущаю прилив силы, сладкое опьянение. Как мне это знакомо.
Я думаю о Рике Уоллисе, скорчившимся на утоптанной земле.
Перед глазами появляется Митч Адлер, лежащий на дороге мертвой грудой.
Джонатан Филдинг. Что делать с этим поцелуем и его обещаниями? Я практически тебя не знаю. Еще слишком рано дарить надежду.
Я знаю, что не имею права.
И сейчас ненавижу тебя за нее.
21
Роузи. Настоящее время. Суббота, 2.00 ночи.
Бренстон, Коннектикут
Как поступила бы Лора?
Роузи обдумывала услышанное по дороге домой. Соблазнение. Мастерское соблазнение. Он говорил часами, проникая в мысли Сильвии Эммет. Внушил ей нежные чувства, чтобы жестоко растоптать их. Он заставил ее ненавидеть себя больше, чем его.
Лора была бы как мотылек, летящий к пламени. Она бы говорила и говорила, интерпретируя его слова в угоду придуманному ей образу.
Потом последовал бы невинный поцелуй. С него-то все и начинается.
Почему бы не остановиться на этом? Посмотреть, что будет дальше. Убедиться, достоин ли он тебя.
Совсем несложно давать советы, покоясь на вершине моральных устоев. И как легко осуждать. Лору и ее волков.
Она въехала на подъездную дорожку и выключила мотор. И сидела в темноте, погрузившись в раздумья.
Что бы почувствовала Лора?
Поцелуй пробудил бы в ней желание. Она бы преисполнилась надежды и, потеряв голову, отдалась ему.
А если он безразлично ушел, дав своим поведением понять, что обманывал ее?
Как поступила бы она сама, если бы Джо бросил ее после стольких лет дружбы? После того, как они переспали? Если бы после ночи, когда они занимались любовью, он сказал ей, что ему плевать? Если бы сказал, что больше не хочет быть с ней?
Роузи пыталась это представить. Джо был верен ей с тех самых пор, когда она впервые задержала на нем взгляд чуть дольше положенного. Это произошло в школьном коридоре. Они болтали, как
