в безопасности и защищенной. Мы говорили о моем прошлом, и вдруг все части встали на свои места. Митч погиб именно из-за их совпадения.
Джонатану не обязательно знать ни о докторе Броуди, ни о том, как я пришла к пониманию себя.
Ничего не рассказываю о Джо и нашем с ним секрете.
Говорю лишь, что поняла это и что сейчас чувствую свою ответственность за произошедшее с Митчем. Он не оказался бы в той машине, если бы я повела себя как любая нормальная девчонка в подобной ситуации. Послала бы его к черту, когда мы целовались за деревом.
Джонатан молчит, и я занервничала. Почему-то история Митча Адлера гложет его изнутри. Возможно, он не в силах поверить, что привел домой женщину, которая могла кого-то убить. Или рассказ напоминает ему о несчастном случае из школьных времен, когда утонул старик. Или еще о чем-нибудь, что я даже не в состоянии представить, а воображение у меня весьма красочное.
— Ты думаешь, что я один из них? — интересуется Джонатан после паузы. — Неподходящих тебе мужчин?
Теперь моя очередь быть честной.
— Даже если так и есть, я не смогу разобраться. В этом вся проблема. Это как быть дальтоником, у которого спрашивают, какого цвета листья на деревьях.
— Поэтому ты определяешь по признакам, весна это или осень? Это клены или дубы? Почему он водит дерьмовую малолитражку?
Я киваю и улыбаюсь в ответ, изучая стершийся педикюр.
— Если тебе станет от этого легче, я сам теперь часто таким занимаюсь. Особенно после свиданий через этот богом забытый сайт. Там лгут все до единого. Приходится читать между строк, искать скрытые намеки на фотографиях. Иногда не узнаешь правды, пока не встретишься лицом к лицу.
— Или ты ищешь их в «Гугле», надеясь, что они представились настоящими именами.
— Ха-ха, — ухмыляется собеседник. — Но ведь ты тоже так поступила, Лора Харт.
Да, он прав.
— Так что же нам делать? — спрашивает Джонатан.
— Не знаю.
Его рука скользит по моей спине и притягивает к нему. Мы прижимаемся друг к другу, опираясь на стойку. У него теплое, странно знакомое тело.
Я обвиваю руками сильную шею и прижимаюсь щекой к его груди. Слышу, как бьется его сердце, и это успокаивает меня.
Однако вскоре все меняется.
— Я думаю… — рука скользит по моему бедру, пока не нащупывает подол платья, и забирается под ткань, поднимаясь все выше и устремляясь в меня.
Он шепчет мне на ухо:
— Нам пора трахнуться.
От низкого зловещего голоса Джонатана я цепенею. Его ладони тянут платье, стягивают волосы, заставляя сжиматься каждый мускул моего тела. Влажный рот, целующий шею, пожирает меня так же, как совсем недавно — пиццу.
Что происходит? На этот вопрос некуда пойти за ответом. Он ищет место, где должны быть инстинкты, здравый смысл, но находит лишь пустоту бездонного колодца.
Таков мой недостаток, моя Ахиллесова пята. Все, на что я способна, ограничивается поиском улик.
Куда подевалась его доброта? Где его честность? Я только что обнажила перед ним душу. Говорила, как ранят меня неуверенность в мужчинах и сожаления о собственной глупости. И жестокость, ставшая их результатом много лет назад.
Он говорит это снова:
— Я хочу трахнуть тебя прямо сейчас, — и моя рука плотно сжимается. Ногти впиваются в ладонь. Вот и кулак.
Как только он повернул головой, я открываю глаза и замечаю сумочку на столешнице. В голове крутится лишь одна мысль, руководство к действию.
БЕЖАТЬ!
Может быть, это ничего не значит. Я подобное проходила. Некоторым нравятся плотская страсть, грубые слова. Меньше, чем час назад, я чувствовала прикосновение его нежных рук. Он вел со мной задушевный разговор, который, кстати, еще не закончен. Как все это может сочетаться в одном человеке? Я не понимаю.
— Мне надо идти, — эти слова даются нелегко. Печальная, глупая девочка не хочет разочаровывать своего героя.
Я ненавижу ее. Она никогда меня не слушается.
Он не останавливается, и я говорю это снова, пылая гневом.
— Мне пора.
Я отталкиваю его и хватаю сумочку. Шарю в ней в поисках ключей. Джонатан стоит столбом. Он явно смущен, но мне плевать. Мне плевать, пытался ли он таким образом быть соблазнительным, сексуальным, да каким угодно. Я должна уйти.
— Лора, — произносит он. — Прости, я что-то не так понял? Я думал, мы на самом деле сблизились.
Проклятье! Где мои ключи от машины?
Рука задевает клочок плотной бумаги, и сразу вспоминается ужас, который я испытала чуть раньше — до того, как потеряла голову, отправившись с ним в постель, и нашла кольцо.
На этот раз я хватаю его и тяну. Это нелегко, а когда я достаю наконец бумагу из сумочки, из кармашка между складками выпадают затерявшиеся ключи. Джонатан тянется вниз, чтобы поднять их, и мне отвратительна его услужливость, как и то, что он вновь сама любезность. Ненависть брызжет из меня фонтаном.
Кто ты такой, Джонатан Филдинг?
Я разворачиваю бумагу. Все то же, что и раньше. Одно предложение, напечатанное на черно-белом принтере. Только оно пугает меня больше остальных. Здесь не угроза, а логичное заключение.
— Что это? — спрашивает Джонатан. — Что там написано? Ты бледная как привидение.
Я смотрю на него поверх записки. Мне не нужно ее перечитывать, этих слов я никогда не забуду. Я произношу их, пристально глядя на этого незнакомца.
Тебе стоило смыться, пока еще был шанс.
36
Роузи. Настоящее время. Суббота, 1.00 дня
Бренстон, Коннектикут
Роузи ехала за машиной копов к полицейскому участку. Гейб предложил подруге отправиться с ней, но той было нужно, чтобы он вернулся домой — искать сведения об Эдварде Риттле и двух подозрительных компаниях, с которыми этот тип был связан.
Уже выяснилось, что первая — открытое акционерное общество, арендовавшее квартиру, — значится в реестрах как «Мейпл-стрит 362». Название повторяло фактический адрес здания. Гейб сказал, что фирму, несомненно, организовали лишь для заключения договора, чтобы в нем не было имени Риттла.
Вторая — финансовая компания «Клейберн Кэпитал». Лора несколько раз звонила по зарегистрированному на хедж-фонд номеру. По этому телефону Лора связывалась с мужчиной, которого считала Джонатаном Филдзом.
Роузи сидела в небольшом конференц-зале, уставившись на распечатку номеров с телефона Лоры.
Пирсон сидела рядом с ней, пролистывая записи за утро.
Она, внезапно оторвавшись от своего занятия, обратилась к Роузи:
— Мне показалось, вы говорили, что Эдвард Риттл связан с установкой и заменой окон, верно? Как это может быть связано с хедж-фондом? — Роузи слышала только голос, не вникая в смысл слов. Ее мысли были заняты другим.
Она
