Пока в доме гости пытаются найти хозяина, я перепрыгиваю через забор. Скрываюсь в темноте, и только отойдя на безопасное расстояние, вызываю подмогу.
***
Улов получился солидный. Мы с ребятами до утра анализировали полученные документы. На том диске было самое ценное. Видеозапись нескольких операций. На них прекрасно видно, что пациентов тупо разрезают и зашивают. Осталось понять, что это конкретно за пациенты, тогда у нас будут реальные свидетели по этому делу.
Откуда у моего брата запись, я не знаю, но она точно была для него страховкой. Видимо, он боялся, что доктор Зарубин кинет его с деньгами, поэтому подстраховался. Судя по схеме вывода, благотворительный фонд и фирма Истомина завязаны плотно. Похоже, именно мой брат обеспечивал вывод левых средств в оффшор, за что имел свой процент. А вот сама фирма на грани банкротства. Еще нужно выяснить, сколько же братец задолжал тем бритоголовым дядям, которым так нужно вернуть долг.
Поспать удалось совсем недолго, проснулся я от звонка майора.
— Есть новости? — вместо приветствия спрашиваю.
— Есть! Хреновые. Истомина ночью пытались убрать.
— Как? — подскакиваю на кровати.
— Ввести инъекцию. Убийцу остановил наш человек, внедренный в персонал. Но Зарубин что-то заподозрил. Похоже, он решил заметать следы.
— Собрался слиться?
— Похоже на то. Все назначенные операции отменены, он собирает вещички, хочет валить из страны.
— Жучок?
— Благодаря ему мы все это и узнали.
— Даня?
— По-прежнему. Наш человек присматривает за ним.
— Что делаем?
— Будем брать. Но сначала нам нужен еще один твой выход.
Захожу в кабинет доктора. Ух, нервы точно сдали у упыря. Рожа красная, лысина вспотевшая. Он перебирает какие-то документы, что-то пускает в шредер, что-то откладывает. В кабинете бардак. Доктор спешит.
— А что происходит, — интересуюсь я.
— Я уезжаю! — не поднимая головы.
— А как же наша договоренность?
— А никак! — скалится доктор. — Кинуть меня решил? Ментам сдать?
— Ты совсем уже? Что несешь?
— Мне Агаточка звонила! Сам свалить решил за бугор? Деньги к рукам прибрать, а нас бандюкам скинуть?
— Ты в своем уме?
— В своем! Хрен тебе, а не деньги! — рычит.
— Ты не уйдешь! Тебя примут! Особенно если вот это я перешлю ментам, — включаю ему на телефоне запись, которая была на диске.
Доктор бледнеет.
— Сука! Откуда это у тебя? — стекает на стул.
— Не имеет значения. Но сейчас ты никуда не едешь. Доделываешь то, что обещал! А еще я хочу список всех пациентов, которые прошли через фонд.
— Зачем?
— Чтобы понять, не кинул ли ты меня на бабки.
— Да я тебе и так отдавал приличный процент!
— Мне вдруг стало мало.
— Ах ты ж тварь! — покрывается пятнами доктор, наклоняется к столу, а в следующий момент поворачивается ко мне с пистолетом. — Надо было грохнуть тебя раньше!
Замираю. Неожиданно. Адреналин резко шкалит.
— И что, ты грохнешь меня прямо здесь, в своем кабинете?
— Если ты решил меня слить, то терять мне нечего! Повернись к стене! — требует он.
— Не хочу! — скалюсь в ответ, глядя прямо в дуло ствола.
— Быстро! — начинает нервничать доктор. Ствол дрожит в его руке, палец на курке белеет. Медленно поворачиваюсь. И как только он подходит ближе, выбиваю пистолет локтем, валю этого урода на пол.
Под столом замечаю сейф.
— Надеюсь, информация здесь? — доктор хрипит, плюется, дергается. Прижимаю крепче, выворачивая руку. — Говори код. Быстро! — стонет, сыпет матами.
— Последний раз. Код!
Называет цифры. Отпускаю эту падаль, набираю код. Дверца поддается. Дотягиваюсь до толстой папки, но в этот момент резкое движение за спиной, и в бедро мне впивается шприц. Какая-то гадость молниеносно попадает в кровь. Дергаюсь, луплю Зарубину кулаком в челюсть, мы падаем оба.
— Что за херня, ты что уколол мне … тва…рь …, - договорить не могу, язык становится ватным, тело тоже. Звуки искажаются, но я точно слышу, как доктор шипит мне в лицо:
— Убивать выстрелом я тебя не буду. Громко и палевно. Для таких вещей есть операционная…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Прихожу в себя от яркого света. В голове шумит, с трудом открываю глаза. Голоса… голоса… голоса…
— Наркоз готов… Инструменты… Удаление почки…
Хочу поднять руку, но она привязана к металлическому поручню, вверху яркая медицинская лампа. Надо мной склоняется женщина в медицинском костюме.
— Очнулся? Ничего, сейчас заснешь, — говорит ласково.
— И больше не проснешься, — появляется передо мной лицо доктора Зарубина, а в ушах звучит его смех.
Меня вырубает… На этот раз похоже навсегда. И последняя мысль о том, что я так и не обнял сына…
***
Вижу свет. Это тот, который в конце тоннеля? Но там же, вроде как, летают? Почему у меня тогда все болит, и чувство, что сверху давит плита?
С трудом разлепляю глаза. Все мутное, но вверху маячит что-то, подозрительно похожее на больничный потолок.
Нет, все же я живой. Не факт, конечно, что целый. Тело ватное, ужасно хочется пить, но я точно на этом свете.
В голове мутно, несколько раз меня вырубает снова. Когда более или менее начинаю ощущать реальность, оглядываюсь кругом. Палата. Обычная больничная палата. И позвать я никого не могу, а пить хочется так, что мне кажется, я сейчас иссохну.
Через какое-то время открывается дверь, заходит майор Звягинцев. На лице у него улыбка.
— Ну что? Проспался?
— Хрен знает, — еле выговариваю я.
— Хрипишь, как старый патефон. Держи! — протягивает бутылку воды, только у меня не получается ее удержать. — Понятно. Еще летаешь, значит? Ну, дури в тебя вогнали достаточно. Но мы успели вовремя! Ничего ценного у тебя не отрезали!
— Это радует, — делаю пару глотков. Бутылку у меня тут же забирают.
— Хватит. Рано тебе еще пить. Вот очухаешься, забухаем знатно.
— Рассказывай!
— Это да! Рассказать есть что! Маски шоу ты проспал. Но все получилось! Доктора мы взяли с поличным! Прямо за проведением несанкционированной операции по изъятию почки без согласия пациента. Таким тут тоже промышляли. Если нечем было заплатить, родители на такое легко соглашались.
— И что теперь? Почка-то моя при мне?
— Еще бы! Я лично выдернул скальпель из трясущихся рук Зарубина за секунду «До». Так что ты остался целым и невредимым. Только очень загашенным. Так что теперь скорее приходи в себя, дел нам предстоит еще много! Все «герои», конечно, в камерах, но теперь нужно постараться, чтобы они оттуда не вышли. Хотя улик мы нашли предостаточно. Документы доктор не успел все уничтожить. В сейфе нашлось и досье на всех левых больных, и планы, так сказать, на будущее. Короче, мы раскрыли сеть особо опасных преступников!
— Мы? — изгибаю бровь.
— Мы! Тебе должность предложили. В ФСБ. Пойдешь ко мне в отдел?
— Я подумаю, — как-то это совсем неожиданно.
— Подумай, подумай! Зазнобе твоей радостную новость сам скажешь или как?
— Сам! Только отойду немного, — мне нужно подумать, как сделать это с наименьшими эмоциональными потерями с обеих сторон.
— Время у тебя есть. Мальчика сейчас выводят из искусственной комы. Это делается постепенно, в течение нескольких дней.
Отойти от наркоза не получается быстро. Состояние, как после крутого бодуна. После неудачной попытки подняться, лежу бревном.
Заходит ко мне тетя Женя.
— Привет, боец! — улыбается она.
— Здрасьте.
— Ага, здрасьте! Забор покрасьте! Тот, который надо доделать!
— Я бы с радостью. Вот встану, доделаю!
— Ладно. Бог с ним с этим забором! Есении когда признаваться пойдем?
— Скоро. Даня там как?
— Лучше, — вздыхает тетка. — Сегодня к вечеру обещали к нему пустить. Врачи новые все, ОМОН, полиция. Что происходит то?
— Уже хорошо все. Ясе что про мальчика сказали?
— Да ничего толком не сказали. Только то, что диагноз был ошибочный.
