В наступившей вмиг тишине Павел Николаевич стал нажимать кнопки телефонного аппарата, и, когда на том конце провода ответили, он, не снимая трубки, стал разговаривать со своим абонентом по громкой связи:
— Доброе утро, Лазарь Моисеевич! Как живете-можете?
— Все вашими заботами, дорогой Павел Николаевич, — сразу узнав голос звонившего, заметно картавя, ответил старческий голос. — А живем мы одним днем, как картошка.
— Это как же? — сделав вид, что не знает ответ старика, отозвался Котин.
— Да не знаем, то ли съедят, то ли посадят!
— Уж кого-кого, а вас никто ни в какие времена не сможет посадить, а тем более съесть.
— Намекаешь на мою национальность, дорогой?
— Ну что вы, Лазарь Моисеевич! Как вы можете? Вы же сами знаете, что у нас на работе русских мало, сплошной интернационал.
— Вот и хорошо! Но я ценю твое время и знаю, что ты так просто старого еврея не потревожишь.
— Вы, как всегда, правы. У меня есть сотрудники, которые работали три года и ни разу не имели отпуска за свои труды. Вот, хочу их премировать. На заграничные курорты послать не могу — пока нет таких денег, а вот путевки в российские санатории фирма оплатить сможет. Ну, так как, поможете?
— Тоже мне, нашли проблему! Идите в любую туристическую фирму и покупайте путевку хоть на Камчатку, хоть в Сибирь!
— Да, это так. Но мне нужны такие путевки, чтобы мои люди уехали через день-другой. Сейчас у нас работы мало, а к осени заметно прибавится. Вот тогда-то они мне и будут нужны на работе двадцать пять часов в сутки.
— Вы, Павел Николаевич, не беспокойтесь, старый Лазарь все понимает. Сделаю путевки в хороший санаторий. Сколько надо-то?
— Путевок пять взрослых и столько же детских. Оплата через банк.
— Пусть будет так, дорогой. Мне все равно! Пусть отдыхают, коль вам приспичило.
— Спасибо вам, Лазарь Моисеевич! Мы на доску почета статью поместим о том, как вы оказываете помощь правоохранительным органам, заботясь об отдыхе наших служащих.
— Вот этого, прошу, не надо. Вы же прекрасно знаете, какие у старого Лазаря отношения с органами. Оказывая эту скромную услугу, я не стремлюсь стать известным в ваших кругах и, хотя в этом нет ничего противозаконного, не стоит обо мне нигде упоминать. А я о ваших ребятах, собирающихся на отдых, никому не скажу. Старый Лазарь прекрасно понимает, что так срочно сыщиков на отдых не отправляют, значит, приспичило.
— Ну а если понимаете, то не смогли бы вы, Лазарь Моисеевич, шепнуть нам на ушко, если кто-то будет этим интересоваться?
— Посмотрим, жизнь покажет, Павел Николаевич. Ну, до свидания! Где путевки получить, я тебе на факс сброшу, там же и банковские реквизиты мои будут. Счастливо!
— Всего доброго, Лазарь Моисеевич! Долгих лет вам…
Но в ответ уже были слышны короткие гудки.
— Ох, и умный этот старый еврей! В Израиль ехать не хочет. Говорит, кто я на земле обетованной, — такой же, как и миллионы других, Лазарь, а в России я уважаемый человек, Лазарь Моисеевич, — вздохнул Котин. — Этого уважаемого человека сколько раз только я лично отправлял на сто первый километр лес валить, и притом на большие сроки. А он уже через пару лет объявляется в первопрестольной и сразу же ко мне с известием: здравствуйте, мол, приехал Лазарь Моисеевич, встречайте гостя!
— Кто же он сейчас? — поинтересовался Константин Алексеевич.
Котин улыбнулся и хмыкнул себе под нос:
— Очень уважаемый человек. Все в этом мире может сделать или достать. Ну и проныра! Но сейчас его помощь нам нужна, — сказал директор и обратился к молчавшим Пашину и Игнатьеву. — Открывать этот ящик для вашего же блага будем без вас. И не возражайте! — видя желание своих подчиненных оспорить этот приказ, строгим тоном добавил Павел Николаевич. — К завтрашнему вечеру вы и ваши семьи должны быть готовы к убытию в отпуск — Лазарь Моисеевич сделает все уже завтра, я его хорошо знаю. А сейчас, спасибо за работу. С нарочным пришлю вам зарплату и отпускные. Так что отдыхайте и набирайтесь сил, а приедете, мы вам расскажем, что было в этой коробке.
Когда за Пашиным и Игнатьевым захлопнулась дверь, Котин и Небольсин осторожно поставили тяжелую коробку на стол и открыли её.
Глава 39
Быстро развернув газету, Сергей нашел несколько листочков из блокнота и стал читать.
«Дорогой Сережа! — говорилось в письме Игоря Вячеславовича. — Спасибо, что Вы не отказали нам в просьбе. Действительно, нам очень необходима Ваша помощь, тем более что она подкрепляется Вашими высокими аналитическими способностями и Вашим дипломатическим иммунитетом. После Вашей поездки в Турцию мы обязательно встретимся у Георгия дома, и там я Вам о многом расскажу…»
«У Георгия дома уже не встретимся — жизнь преподносит свои сюрпризы и порой довольно отвратительные», — мысленно ответил деду Трофиму Сергей.
«…А теперь о главном. На четвертой странице газеты в правом нижнем углу под фотографией есть небольшая заметка. Ее перевод я даю ниже:
«Гонец из прошлого. Собственный корреспондент газеты «Сабах» в Трабзоне А. Озтюрк сообщает.
Разыгравшийся сильный шторм на черноморском побережье страны (Турции гласила пометка Игоря Вячеславовича) преподнес оригинальный сюрприз жителям Трабзона. Средь бела дня многие жители этого северного турецкого городка стали свидетелями неожиданного «нападения». Около полудня турецкие военные моряки засекли неизвестную подводную лодку, быстро приближавшуюся к берегу. Катера береговой охраны, дислоцирующиеся в порту, из-за сильного волнения не смогли выйти в море. И так как субмарина на сигналы с берега не реагировала, а намерения её командира и экипажа не были ясны, командир пункта базирования ВМС бригадный адмирал Д. Ардыл в целях защиты мирных граждан дал команду на поражение цели ракетным ударом.
Точным попаданием противокорабельной ракеты «Пингвин» субмарина была поражена и скрылась в глубинах бушующего моря.
Многие граждане Трабзона высыпали на набережную с биноклями и подзорными трубами, надеясь увидеть кого-нибудь в волнах моря. Но вместо терпящих бедствие людей они увидели почти у самого берега вновь вынырнувшую подводную лодку, которую подхватила штормовая волна и с силой выбросила на берег у «Парка аттракционов».
Субмарина пропахала строительный мусор и встала на киль. Господин Д. Ардыл так прокомментировал это событие: «Граждане Турции могут спать спокойно. Подводная лодка не представляет никакой угрозы, даже наоборот она может стать одной из городских достопримечательностей наряду с домом-музеем Ататюрка, мечетью Эль-София и садом Султанов. После шторма лодка будет исследована более тщательно, но сейчас можно сказать, что она принадлежит одному из государств-участников второй мировой войны — Германии или Италии. Видимо, лодка была затоплена самим экипажем в конце войны, а нынешний шторм поднял её из глубины и выбросил на берег. Повреждений лодка не имеет, если не считать пробоины от меткого попадания нашей ракеты».
Городские власти уже подготовили условия тендера на проект использования в городском хозяйстве этого гонца из прошлого».
Прочитав перевод заметки, Сергей внимательно рассмотрел снимок субмарины. Лодка стояла на киле среди бетонных блоков и битого кирпича. Морские волны покрывали её до середины корпуса. Рубка сливалась с темным небом, а мокрый корпус отражал зайчики фотовспышек и городского освещения так, что невозможно было судить о состоянии, а главное, о принадлежности корабля.
Михайлов вернулся к письму Трофимова.
«Нас интересует эта подводная лодка, а точнее её номер. Если у Вас будет возможность побывать у этой субмарины, попрошу обратить внимание на бортовой номер.
Дело в том, что обычно немцы, — а то, что лодка немецкая, наши специалисты по фотографии определили сразу же, — номер рисовали белой краской на рубке и по носу корабля. Но только специальная серия субмарин нумеровалась иначе — на их рубки приварили металлические номера, которые никогда не красили.
Об их применении я Вам расскажу в нашу ближайшую встречу. Только, дорогой Сережа, будьте осторожны: если эта субмарина действительно с металлическим номером, то вокруг неё будут люди, которые так же, как и мы, знают о существовании этой серии кораблей. Также они будут наблюдать за всеми, кто проявит интерес именно к этой подводной лодке. Я не знаю, как у Вас распланированы дни в этой поездке, но будет лучше, если Вы побываете на набережной у корабля перед самым отъездом из страны.
На том заканчиваю. Большой привет вам от Ульяны Генриховны. До скорой встречи. Трофимов».
Глава 40
Закинув ногу на ногу, Сергей Валентинович Васильченко сидел в кафе «Макдональдс» у перекрестка двух оживленных московских улиц, Газетного переулка и Тверской. Погода стояла пасмурная, до обеда было ещё полтора часа, поэтому кафе мало привлекало прохожих и служащих близлежащих офисов и контор.
