– Если это блеф с моей стороны, моя карта бита, – нетерпеливо перебил его Гуров. – И вы это отлично знаете.
– Знать-то я знаю, – задумчиво проговорил Палыч. – Только в дураках ходить не хочется. Даже очень короткое время. Но, видно, придется – иначе мы так ни о чем и не договоримся. Что вы хотите в обмен на интересующий нас, скажем так, товар?
– Во-первых никакого обмена, – жестко сказал Гуров. – Просто, если мои требования не будут выполнены, так называемый товар будет немедленно обнародован – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Увы, теперь вы видите, что решить этот вопрос не в ваших силах. Да и требование мое вряд ли может взволновать вас так же сильно, как господина Версталина или господина Бромберга…
Палыч ответил ему серьезным, но спокойным взглядом.
– Да, в жар меня не бросило, – с легкой усмешкой сказал он. – Но прерывать наши переговоры на самом интересном месте было бы жалко, вам не кажется? Давайте сделаем вот что – притворимся, будто всех этих нестыковок не существует, и чисто теоретически попытаемся найти выход. Итак, вы зачем-то вдруг решили примерить на себя роль шантажиста… Это необычно. Видимо, требования ваши касаются чего-то очень серьезного?
– Еще бы не серьезного! – разозлился Гуров. – Развели беспредел, слуги боярские! Стыда вовсе не осталось, что ли? Заслуженного опера подставили, племяша его, который тут вообще ни при чем… А теперь еще девчонку похитили, сволочи! Думаете, все с рук сойдет? Да я трупом лягу, а на чистую воду вас выведу! Вот не дай бог, если с девушкой что случится…
Палыч, не двигаясь, внимательно смотрел на его разгневанное лицо и мрачнел все больше. Наконец, когда Гуров на секунду замолчал, он сказал:
– Планида у меня, что ли, такая – за чужие грехи отдуваться? Теперь вы на меня какую-то девчонку повесили… Лев Иванович, дорогой, опять вы не по адресу! Не буду темнить – догадываюсь, с кем вы меня спутали. Но тут уж, как говорится, не моя прерогатива! Ничем помочь не могу.
– Ну, значит, и я ничем помочь не могу! – заявил Гуров. – Ни господину Версталину, ни вашему уважаемому шефу. Так и передайте ему, когда он опустится с небес на грешную землю. Пусть человек порадуется.
Палыч выслушал его и озабоченно потер подбородок.
– Значит, намерены все-таки поднять шум? – сказал он. – Вот ведь задачка! Конкретно на такой случай у меня инструкций не имеется, но в пределах разумной инициативы… В общем, Лев Иванович, не обижайтесь, но в таком случае мне придется вас нейтрализовать. Подумайте хорошенько!
– Это вы думайте! – сердито сказал Гуров. – Попытаетесь меня нейтрализовать, получите такой шум, какой вам еще и не снился. А кто-то, не дай бог, и пулю схлопочет. Интересно, на этот счет у вас какие инструкции?
– Да жесткие инструкции, Лев Иванович! – сказал Палыч. – Око за око, как говорится… Но на крайность ведь мы с вами не пойдем, верно? Собрались, чтобы договариваться, а сами… Давайте сначала! Лично вы какой видите выход из тупика?
– Значит, так! – решительно сказал Гуров. – Вы помогаете мне вызволить девчонку из рук Любимова. И не делайте вид, что впервые слышите о таком человеке! Затем прекращаете все безобразия, связанные с поиском компромата, и расходитесь по домам – это касается и ваших молодцев, и людей Любимова. Оставшиеся вопросы я решаю лично с вашими хозяевами. Если вы на мои условия не согласны, я поступаю следующим образом: копирую все материалы Блока и отправляю по разным адресам – копию в прокуратуру, копию в газету, копию на телевидение и так далее. Назавтра весь мир будет знать ваши тайны…
– Я все понял, Лев Иванович, – смиренно произнес Палыч. – А не боитесь? На копии нужно время, оборудование… Сами же про Любимова упомянули. Не буду скрывать – этот человек мне известен. Он, кстати, договариваться не любит.
– Это его проблемы, – ответил Гуров. – Я уже объяснил: тот, кто попытается мне помешать, рискует получить пулю и, соответственно, общественный резонанс. Не знаю, обрадуются ли господин Версталин и его друг Бромберг, когда их имена окажутся втянутыми в два публичных скандала сразу?
– Не обрадуются, – уверенно заявил Палыч. – За это могу ручаться. Что ж, а если я выполню ваши первоначальные требования и помогу вызволить девчонку, вы обещаете не пускать пока в ход документы? Пусть с этим действительно разбираются хозяева!
– Если поможете, я подожду, – лаконично сказал Гуров.
– Вот и отлично, – кивнул Палыч. – Можно сказать, консенсус мы нашли. Теперь переходим к конкретным действиям. Мне сейчас придется связаться с Любимовым. По некоторым причинам при вас я этого сделать не могу. Давайте созвонимся примерно через полчасика. Я уже буду иметь какую-то информацию и доведу ее до вашего сведения. А дальше решим, что делать.
– Только не играйте с огнем! – пригрозил Гуров. – Не пытайтесь меня обмануть – пожалеете!
– Ну что вы! – с упреком сказал Палыч. – Я же, извините, Лев Иванович, не урка какой! Я – бывший офицер. Я вам слово даю! Любимов, тот может заартачиться, но я уж как-нибудь попробую его уломать. В общем, ждите звонка и не делайте резких движений, Лев Иванович! Будем беречь друг друга… – Он ухмыльнулся во весь рот и добавил: – До поры до времени…
Глава 21
В риэлтерской конторе на Новом Арбате, где, по информации Гурова, должен был подвизаться господин Кисловский, на упоминание о нем отреагировали довольно прохладно. Молодой человек с внешностью рекламного счастливчика на минуту оторвался от компьютера и, наморщив лоб, тоскливо поглядел на Гурова:
– Кисловский? Да, он здесь работал одно время. Теперь не работает. И, простите, я абсолютно не в теме, где он может быть сейчас. Мне он, простите, до лампочки.
– Зато мне не до лампочки, – мрачно сказал Гуров, бесцеремонно выдергивая из розетки шнур компьютера. – И не надо морочить мою седую голову – быстро соображай, где можно найти Кисловского?
Прошло уже не меньше часа, как Гуров расстался с Палычем, а от того еще не было ни слуху ни духу. До сих пор не позвонил Терехин. Отсутствие звонка от жены можно было счесть за благо, но в создавшейся ситуации и это настораживало Гурова. Телефон его молчал как убитый. Ощущение приближающейся бури, вселенской катастрофы делалось в его душе все отчетливее. Нервы Гурова были напряжены до предела, а тут еще этот самовлюбленный манерный пижон с компьютером! Гуров был очень зол.
– Вы же мне… – упавшим голосом пробормотал «пижон», глядя на потухший монитор. – Можно ведь по-человечески…
Под тяжелым взором Гурова он вывернулся винтом на стуле и плачущим голосом крикнул в раскрытую дверь соседней комнаты:
– Лариса, ты не помнишь, где сейчас офис Кисловского? Тут один человек спрашивает…
– Помню, конечно! – спокойно отозвалась невидимая Лариса. – Тут и помнить нечего. Он у него совсем рядом – на Поварской улице. Там у него еще вывеска с символом квадратного метра – сразу можно найти… Если кто знает, как выглядит квадратный метр, конечно…
Гуров пропустил риэлтерское остроумие мимо ушей – в последние часы у него стало совсем плохо с чувством юмора – и отправился по указанному адресу. Символ жилплощади он нашел без труда, но в маленьком офисе, практически состоящем из единственной комнаты, он никого не обнаружил, кроме сонной секретарши, которая со скучной физиономией играла на компьютере в «тетрис». На вопрос, где Кисловский, она лениво ответила, что Кисловского в ближайшие дни не будет.
– Заболел человек, – со снисходительным презрением объяснила секретарша. – Лето на улице, а у него грипп пополам с геморроем… Так что, если он вам нужен…
– Значит, он сейчас дома? – спросил Гуров. – Но его телефон молчит – в чем дело?
Девушка пожала плечами.
– Наверное, отключил, – сказала она. – У него это бывает. Отключится дня на два – так ты тут хоть на уши вставай! Такой человек – что поделаешь!
– А вы можете уточнить его домашний адрес? – сказал Гуров. – Я не уверен, что у меня последние данные.
– Насчет адреса не получится, – весело ответила секретарша. – Он мне категорически запретил…
Гуров полез в карман и ладонью припечатал к столу раскрытое удостоверение. Затем он, глядя в глаза девушке, внушительно произнес:
– Старший оперуполномоченный по особо важным делам полковник Гуров! Не люблю пугать женщин, но сейчас как раз тот редкий момент, когда приходится отступать от правил. Чтобы вы знали, я расследую дело об убийстве и мне нужно задать вашему шефу – или кто он вам – несколько серьезных вопросов. Если не хотите неприятностей, продиктуйте мне адрес, пожалуйста!
Девушка широко раскрытыми неподвижными глазами смотрела на лежащий перед ней документ. В зрачках у нее плескался священный ужас, точно строчки в этом документе были написаны кровью. Однако, несмотря на это, она показала себя далеко не робкой овечкой.
– Знаете, – сказала она, изо всех сил стараясь придать голосу твердость, – адреса я вам все равно дать не могу. Но я могу дать вам номер еще одного телефона. Григорий Валентинович обычно никому его не дает, и вы сможете прямо сейчас поговорить с ним. Пусть сам решает, как поступить, а я не могу, простите…
