арбалетов, нацеленных на меня.
Братья переглянулись и улыбнулись.
- Эх, жаль ты не бросился на нас, - печально пожал плечами Генри, - это было бы
отличным окончанием дня.
Злость и обида терзала меня, эти ублюдки не давали мне даже проститься с
могилой отца!
- Мне просто нужно с ним попрощаться! – процедил я сквозь зубы.
- Ты здесь больше никто, - Ричард, как старший Рода, теоретически мог сделать
такое, но меня это слабо волновало по сравнению с тем, что они не давали мне увидеть и
помянуть отца.
- Мне плевать, где его могила? – тут я вспомнил еще об одном жителе замка,
который был с отцом последние годы, - и где Оливия?
Браться при звуках её имени громко рассмеялись, на сердце наползли нехорошие
подозрения, которые они же и подтвердили, своими следующими словами.
- Вспомни ту сучку, служанку, - Генри захохотал и покосился на арбалетчиков
сверху. Я закусил губы с такой силой, что брызнула кровь, но не замечая этого, я
продолжал надвигаться на них.
- Бездушные твари, как вы посмели! Он любил её!
Братья продолжали смеяться и их смех барабанным боем бил мне по ушам. Я
попытался подъехать ближе, но болт ударивший в землю, совсем рядом с копытами
лошади, заставивший её испуганно вздрогнуть и переступить ногами, отрезвил меня. Эти
ублюдки убьют меня здесь и никто не узнает этого.
- Где она? – глухо спросил я, пряча оружие за пояс.
- Мы откуда знаем в какой угол забилась эта горячая штучка, ох как она стонала,
помнишь Рич?
- Конечно Генри, она была очень горяча, пришлось даже охладить её слегка,
опустив в колодец.
- «Я могу убить их и никакие арбалеты меня не остановят. Решай».
Я сквозь красную пелену ненависти не мог трезво мыслить, но вот так напасть на
них, убив при этом на глазах у всей челяди, дальше мне грозила только виселица за
братоубийство, к тому же еще и главы своего Рода. Я вспомнил принца и его слова про
месть, как ни странно это помогло. Поворачивая лошадь, я бросил последний взгляд на
родовое гнездо, резко ставшее гадким и противным.
- Запомни, ты теперь не виконт, а обычный сын дворянина, - кричал мне в след
Генри, - использование звания которого у тебя нет, это виселица братик!
Я ждал, что де Берзе пошутит по этому поводу, но темный всадник не появился, и
я был ему за это благодарен. Чувства душили и разрывали меня на части. Как?! Скажите
мне, как христиане могут так поступать?! Ладно отец и я, но Оливия?! За что они так
поступили с ней?!
Мысль мелькнула у меня в голове и я решительно направил лошадь в сторону
имения де Кисси, они наверняка знали, где я могу найти супругу отца. Меня заметили
издали и что более удивительно, вскоре показался их экипаж. Я удивился, за что мне такие
почести.
Спрыгнув с лошади я стал ждать когда они подъедут. Барон и баронесса мило мне
улыбались и махали руками, а едва они остановились рядом, я оказался захвачен
одновременным вихрем, заботы и инициативы. Причем глядя на них счастливые лица, я
понимал, что не могу отказать им и согласился остановиться на некоторое время, хотя
этого и не планировал. Баронесса практически вымолила у меня обещание.
Отдав свою лошадь слугам, я сел в повозку и мы неспешно покатились к дому, я
сразу вспомнил причину своего появления здесь. Едва я открыл рот, как на их лицах тут
же появилось выражение скорби.
- Простите Анри, - баронесса взяла меня за руку, - мы не нашли ваш адрес, а
ваши ... братья отказались дать нам его. Натали же сейчас при дворе и редко пишет нам, так что мы не известили вас о его смерти.
- Спасибо большое за волнения, но меня интересует, где Оливия?
- Не переживайте Анри, мы приютили её у себя, - при этих словах у меня словно
камень с души свалился, - она появилась у нас недавно, вся в слезах и мы едва смогли
понять, что её после смерти вашего отца лишили всего и изгнали из замка. Кому еще
нужна сирота, поэтому она и отправилась к нам, помня наши отношения с вашей семьей, а
точнее отцом.
- Спасибо вам барон, баронесса, - я стал целовать им руки, находясь в
возбужденном состоянии, Оливия осталась единственным человеком, кто мог мне
рассказать правду об отце и братьях. К тому же, я обещал отцу перед своим отъездом, а
фактически получается, согласился исполнить его последнюю волю, что позабочусь о ней
если с ним вдруг что-то случиться. Кто бы знал тогда, что мне самому не помешала бы
сейчас помощь, но данное слово отцу я нарушать был не намерен.
- Анри прекрати, бедняжка была в отчаянье и мы не могли поступить иначе, -
баронесса вырвала свои руки и усовестила меня, - правда она с тех пор не выходит из
своей комнаты и практически не разговаривает, наверно смерть мужа сильно ударила по
ней. К тому же остаться без ничего, бедная девочка.
Я стиснул зубы и зашипел от боли в прокушенных губах, эти твари надругались
над ней, но рассказывать об этом она не станет, позор был бы слишком велик. Эти
ублюдки на это и рассчитывали.
В чистой одежде и вымытый дочиста, я толкнул дверь, попросив чету дать нам
поговорить одним. Я вошел в темную комнату с плотно зашторенными окнами, лишь
свеча горела в углу, где на коленях возле иконы кто-то яростно молился.
- Пречистая Дева Мария…защити…, - я услышал слова молитвы, прежде чем
громко покашлял, привлекая к себе внимание.
Она обернулась и увидела видимо только мой силуэт в светлом проеме, глаза её
расширились, а рот открылся в беззвучном крике. Она кинулась под кровать и уже оттуда
страшно закричала.
- Оливия! – я не сразу вышел из ступора, от её реакции на меня, но потом
подумал, что возможно она решила, что это братья пришли вернуть её в замок.
Заглянувших в дверь слуг, я вымел одним только взглядом. Плотно закрыв за
собой дверь на засов, я подошел к окнам и одним движением сорвал с них шторы,
солнечный свет водопадом залил собой всю комнату, а когда я открыл окно, сразу стало
как-то уютнее в этом мрачном, пропахшем сыростью, страхом и болью месте.
- Оливия, это Анри! – громко позвал я её еще раз, стараясь перекричать рыдания,
раздающиеся под кроватью.
Мне пришлось позвать еще пару раз, прежде чем я увидел появившиеся
маленькие руки со сгрызенными до самого мяса ногтями, а затем лицо с большими
глазами, в которых я увидел отчаянье, смешанной со слабым лучиком надежды. Увидев, что это действительно я, девушка выкатилась из-под кровати и бросившись ко мне,
затряслась в рыданиях, прижимаясь ко мне всем телом. Я как-то особо раньше не замечал
её, поскольку всегда считал слабой тенью отца, поэтому с удивлением понял, что она
примерно моего возраста, только намного миниатюрнее, чем казалась раньше из-за своих
пышных платьев.
- Успокойся Оливия, все прошло, - я гладил её по волосам и чувствовал, как
кафтан намокает, а девушку все сотрясают рыдания и я не могу её остановить. Нужно
было сказать еще что-то и я решился.
- Оливия, я приехал забрать тебя с собой!
Подергивание тела стали стихать, а на меня снизу верх взглянули святящиеся
безумным костром глаза.
- Это правда?!! Ты обещаешь?!
Но тут же её лицо исказилось гримасой отвращения и она оттолкнула меня. Я
испугался, но она стала срывать с себя одежду и до крови царапать свою кожу.
- Анри, нет! Ты не можешь! Я грязная! Я должна сказать тебе, они…
Я схватил её руки и сильно прижал, оказавшееся таким небольшим тело к себе.
- Я все знаю, молчи. Тихо!
Она снова затряслась в рыданиях и мне пришлось отвести её на кровать, чтобы
дать воды и успокоить.
- «Им придется сказать правду о ней, - спокойный голос де Берзе заставил меня
вздрогнуть, я поднял голову и увидел скучающего себя, расположившегося в одном из
кресел. Шевалье беспечно покачивал носком сапога, отмахивая рукой ритм какой-то
песенки».
- «Сволочь, - взбесился я, - имей хоть каплю уважения хоть не ко мне, а к ней».
- «А что собственно говоря произошло? – удивился он, - ну поимели её разок, ну
два максимум, после твоих прошлых забав с причиндалами одного из братьев я вообще
думаю, насиловал её только Ричард».
- «Но…, - закончить мне не дали, де Берзе яростно вскочил с места и подлетел ко
мне, его лицо исказила гримаса ненависти».
- «О себе лучше подумай, ты теперь никто! Слышишь?! Кусок никому не нужного
мяса, годный только лизать сапоги господину, который бросит тебе кость пожирней!».
Я упрямо посмотрел на него и странное спокойствие внезапно меня охватило,
такое, что я даже не смотря на дрожащую у меня в руках Оливию улыбнулся ему.
- «Если я отдам их тебе, ты обещаешь не причинить её вред?».
Де Берзе удивленно присвистнул, он один на всей земле знал, насколько я
ненавидел братьев и на что был готов пойти чтобы стереть их с её лица.
