— Входи, Елина. Я рада, что ты пришла…
Голос был таким тихим, что я с трудом разобрала слова. Но дважды повторять не заставила. Толкнула дверь и вошла.
Первыми мне в глаза бросились распахнутые на всю ширь окна, задернутые при этом шторами. Ветер, пахнущий разрушенным городом, вздувал их парусами, и, когда я открыла дверь, тяжелые, плотные занавеси взвились под самый потолок, невольно привлекая к себе внимание.
Я торопливо захлопнула дверь, шторы упали. За ними пряталась закутанная в тысячи покрывал рабыня султана. Из-за одеяний не было видно смотрит она в мою сторону или нет. И, вообще, очень тяжело говорить с человеком лицо которого скрыто от твоего взора.
— Кхм, — кашлянула я и протянула амулет, — вот… Спасибо, что поделились о мной своим сокровищем. Оно очень помогло…
— Твой сын жив? — прошелестела она, забирая артефакт быстрым, едва уловимым движением.
Я кивнула:
— Да, Высокий город не пострадал. И королевский замок тоже. Но мой сын все еще в опасности, — я вздохнула и нечаянно пожаловалась, — его невеста из магов. И я думаю, она не оставит его в покое…
— Я могу помочь… Я знаю травку, способную отвадить мужчину от женщины…
— Вряд ли это теперь поможет, — вздохнула я с сожалением. И оно не было напускным… Почти… Я на мгновение представила, что могу избавить сына от влюбленности, тайком подлив травяной отвар в его питье, и поняла, что этот способ мне не нравится, хотя результат привлекает. — Высокий город закрыт магией. Туда не пройти. Мы смогли дойти только до стены, но благодаря твоему артефакту мне удалось услышать сына.
— Услышать? — изумленно произнесла жена султана.
Я кивнула. И достала из-за пазухи свой артефакт.
— Вот… У меня тоже есть Зеркало. Какое-то время я была аватаром Богини, и моя кровь стала способна пробудить артефакт, принадлежавший Ей и позволяющий видеть своих детей… А твое Малое зеркало усиливает его действие, помогая слышать. Но нужно находиться достаточно близко.
— Ты поэтому побежала туда? — удивленно спросила первая жена султана. — Ведь ты же могла просто посмотреть…
— Могла, — пожала я плечами, — но в тот момент была так напугана, что совсем забыла о такой возможности… А о том, что два артефакта месте могут передать звук, я не знала.
Рабыня качнула головой, отчего легкие покрывала заколыхались, и спросила:
— А твой артефакт может показать моего сына? Я очень беспокоюсь за него. Я чувствую, что он жив, но Великий султан, мой любезный супруг, мог прийти в ярость и отомстить ему за мой побег.
— Я не уверена, что получится, — я снял артефакт с шеи и протянула его, — но ты можешь попробовать…
В этот раз первая жена султана не пряталась и не старалась быть быстрой. Она медленно выпростала руку из покрывал и осторожно взяла артефакт из моих рук.
— Нужно представить себе того, кого ты хочешь увидеть, — пояснила я принцип действия. И с интересом стала наблюдать…
Сначала ничего не происходило. И я даже успела подумать, что глупо было надеяться. Если бы каждый мог справится с артефактами Древних Богов, то зачем нужно было бы сохранять Их кровь. Но потом центр Зеркала посветлел… Мехмед, в отличие от своего младшего брата, совершенно не был похож на отца.
— Отец, — У него оказался очень приятный голос. — прости, но ты сошел с ума! Я промолчал, когда ты приблизил к себе пришлого. Я промолчал, когда ты стал советоваться с ним по всем вопросам, забыв, что этот человек чужой в нашей стране. Я промолчал, когда ты отправил армию в Южную пустошь, чтобы выкрасть девочку, которую считаешь ребенком, рожденным от первой дочери твоей якобы первой жены, чтобы породниться с чужаком. Я промолчал, когда ты развелся с моей матерью после ее побега и лишил меня наследства. Но сейчас, когда ты решил прогнать от себя визиря, род которого служил нашему роду много веков, я не могу молчать. Отец, ты ошибаешься. Не нужно этого делать.
— Не твое дело, щенок, — непривычно грубый ответ Эбрахила, которого мы не видели, заставил меня вздрогнуть. Я никогда не слышала, чтобы он говорил таким тоном. Хотя, возможно, я просто не так много с ним общалась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты не прав, отец! Это и мое дело тоже! Аддия моя страна, и мне больно от того, что ты собственноручно отдаешь ее под власть Великого отца…
— И что в этом плохого⁈ — расхохотался Эбрахил, — меньше бегай по гаремам, слушай бабские сплетни и…
Что именно «И» я так и не узнала. В этот самый момент молочно-белое сияние потухло, а артефакты выпали из рук первой жены султана:
— Развелся⁈ — выдохнула она и взвизгнула, — он со мной развелся⁈
Я нахмурилась… В этом коротком разговоре, который нам удалось подслушать, была гораздо более важная информация, чем развод султана с его первой женой. Но так думала только я.
— Ахира! — отчаянно воскликнула она, — я теперь ахира!
Так в Аддии называли рабынь, лишенных хозяина, а значит и чести. И не было для несчастных ничего более худшего наказания, чем такая участь. Бывшая жена и рабыня султана пошатнулась и упала бы, если бы я не удержала ее, обхватив за то место, где должна была быть талия. Покрывала, которыми была укутана женщина, натянулись, и свалились, открывая лицо.
Невольно прикипела взглядом к облику первой жены султана. Пусть теперь и бывшей.
Красивая. Иссиня черные, несмотря на преклонный возраст, волосы и брови, белоснежная кожа, никогда не видевшая света,пронзительно синие глаза, ничуть не потускневшие с годами, полные розовые губы… Даже сейчас она могла бы покорять мужчин одним взглядом, если бы не пряталась за своими покрывалами.
Но сейчас ее рот был перекошен, а в глазах стоял ужас…
— Ахира, я ахира, — повторила она тихо и, подняв на меня взгляд, вдруг заплакала.
И только сейчас до меня дошло, что снятые покрывала, пусть это произошло совершенно случайно, подтвердили ее новый статус бесхозной рабыни.
Что я могла сделать? Не знаю. Но ничего лучше, чем обнять несчастную и повторять банальные слова о том, что все будет хорошо, мне в голову не пришло.
— Никто не знает, о том, что произошло, — попыталась я найти выход, — если мы никому не скажем…
— Я знаю, — всхлипнула рабыня, — этого достаточно. У меня больше нет чести… Больше нет права возражать… Никому… Любой мужчина может заставить меня…
— Глупости, — заявила я. — Вы сейчас не в Аддии, а в Грилории. У нас другие порядки. И в нашей стране ваша честь принадлежит только вам, а не кому-то другому. И только вы можете решать, кому возражать, а кому нет. Ни одни грилорский мужчина не пойдет против вашей воли. Или будет иметь дело с королевской стражей.
— Королевской стражи больше нет, — проплакала бывшая рабыня. — Никто не станет заступаться за ахиру…
— Я стану… мои люди станут… и ваш сын… Не верите мне, поверьте ему. Неужели вы думаете, что рискнув сбежать с вами, нарушив тем самым законы Аддии, ваш сын будет следовать им сейчас, когда вы лишились защиты султана?
— Амил… он не такой… он не бросит меня. Но он один…
— Он один, — улыбнулась я, — но нас много. И мы все встанем на вашу защиту, если вдруг кто-то решит, что вы теперь беспомощны и никому не нужны.
Первая жена султана замолчала. Я тоже больше ничего не стала говорить. Просто обнимала ее и поглаживала по спине, как ребенка.
— Мое имя Зелейна, — внезапно произнесла она так тихо, что я еле расслышала. — Я верю тебе, Елина.
— Вот и хорошо, — кивнула я. — А сейчас нам надо подумать о другом… Во-первых, почему артефакты сработали и передали звук, хотя до Мехмеда очень далеко. А, во-вторых, вы помните, что Эбрахил лишил Мехмеда наследства? Полагаю, что наследником объявлен кто-то другой… И нам желательно знать, кто именно.
— Скорее всего Хасам, это первый сын третьей жены. Она та еще змея, и точно не упустит такого шанса. — Зелейна отстранилась от меня, справившись с эмоциями. — Жена, которая была после меня не смогла подарить Эбрахилу ни одного сына…
— Нужно написать Мехмеду… Вы знаете, как доставить письмо так, чтобы оно не попало в чужие руки?
