накинулись, словно голодные псы, вцепились в мой разум, раздирая мысли в клочья. Голова взорвалась болью. Я сжала кулаки, чувствуя как вонзаются ногти в кожу, но не прервала контакт.
В этот момент Рокко показывал монарху лезвие, его острие было направлено в сторону короля, а самого Рихарда окутало нетерпеливое, почти детское, желание уже, наконец, взять клинок. Именно этот порыв я многократно усилила.
Король резко шагнул вперёд и в зале вдруг установилась тишина.
Мое тело пронзило холодом, он вошел в грудь в районе солнечного сплетения и словно паразит выпустил щупальца во все части организма. Пришлось сцепить зубы, чтобы не закричать, и скорее разорвать слияние.
Распахнув глаза, я увидела как тело Рихарда поглотил холод, превратив короля в ледяную полупрозрачную фигуру.
В следующий миг начался переполох, поднялся гвалт, крики, топот и лязг металла. Но я этого уже почти не слышала, теряя сознание.
24
- Слишком сильное слияние с разумным существом неизбежно будет иметь последствия, Тэнни, - говорила мне мама, когда мы отправились с ней в горы, чтобы собрать травы.
Такая была традиция у рамми: в день, когда ребенку исполняется семь, отец или мать уходят с ним в лес, там они рассказывают своему рысенку, что с этого дня в нем пробудилась сила, и вскоре он начнет ее чувствовать, а дальше должен развивать. Я помнила этот день, как будто он был вчера, а не шестнадцать лет назад. Помнила, что светило солнце, а мы шли в тени громадных деревьев. Под ногами стелился мягкий мох, вокруг шумел лес: пели птицы, жужжали насекомые. Середина весны - прекрасное время на Вольном Хребте. Свежий воздух наполнен запахом хвои и трав, а вокруг уже все зеленое, живое, прекрасное. Переговариваются птицы, вдалеке ведёт отсчёт кукушка, с другой стороны проводит досмотр дерева дятел.
- Тебе повезет, если все ограничится лишь обмороком и головной болью, - поучала мама. Я слушала ее нежный голос, прижимала к груди небольшую охапку трав и чувствовала себя уже очень взрослой. Важно кивала и старательно все запоминала, уже дав себе слово овладеть силой на высоком уровне, как папа. - Потому не вздумай никому ничего приказывать против его воли. От этого можешь сама сойти с ума. А ещё… - женщина обернулась ко мне, взглянула на меня своими ярко-зелеными глазами, которые невероятно лаконично дополняли ее медные вьющиеся волосы, и серьезно добавила: - Если жизнь сведет тебя с ларки - постарайся никогда не сливаться с ними. Слишком они несдержанны в своих эмоциональных порывах.
***
Первой мыслью после того, как я пришла в себя, было: «неужели меня так и оставили лежать на стуле в темном зале?».
Спина болела от неудобной позы. Руки затекли. Ног я почти не чувствовала.
- Мы едва унесли лапы, Рокко, - прокаркал недалеко от меня незнакомый голос. Именно он заставил меня испуганно открыть глаза и окинуть мутным взглядом каюту, в которой я находилась.
- Да, потасовка произошла знатная, - соглашался капитан пиратов.
Я медленно опустила голову, изучив верёвки, которыми меня привязали к стулу.
- Ты уверен, что стоило хватать эту девчонку? - спрашивал первый голос. Я догадалась, что он принадлежит ворону, который на пиру сидел за столом рядом с Рокко.
Два гулких шага по деревянному полу и передо мной присел на корточки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, лично капитан пиратов.
- Пусть она сама нам это расскажет. Ещё раз здравствуй, королева Тень.
Я досадливо поджала губы: с такими успехами впору добавлять к моему имени прозвище «похищенная». Ну и как, а главное зачем, тэлены схватили меня?
- Воды, - попросила тихо, и сама удивилась тому, как хрипло прозвучал голос, будто говорила дряхлая больная старуха. Рокко лишь вытянул в сторону руку, и помощник подал ему стакан, а капитан уже поднес его к моим губам, помог сделать несколько глотков.
- Капитан! - раздался крик из-за двери каюты. - Минуем границу Карои, заходим в горы.
Рокко лишь кивнул, хотя тот, кто находился снаружи не мог видеть движение попугая.
Меня удивило то, что даже на своём корабле тэлены продолжали говорить на ларийском - языке ларки, хотя у полузверей был свой язык - тлас. Он больше походил на звериное рычание, чем на разумную речь, но в Алканоре тэлены иногда между собой использовали тлас.
- Так что, королева, чем ты можешь быть нам полезна?
- Это вы меня похитили, - парировала я. - Какая-то цель же у вас была?
- Изначально да, - передернул плечами тэлен. - Но в тот момент, когда король Рихард превратился в глыбу льда от одного незначительного пореза, все планы пошли крахом. Закур схватил тебя по инерции, - попугай кивнул в сторону своего недовольного подельника с головой ворона и продолжил: - Нельзя сказать, что я расстроился по поводу смерти безумного короля, но… нам пришлось несладко, пока мы выбирались из столицы, а теперь предстоит снова налаживать контакты с правителем государства.
- Много вы ему сбывали? - уточнила придирчиво. Выражение морды Рокко изменилось на хитрое, словно он что-то задумал, но ответил нарочито спокойно:
- Всё, что не нужно было самим. С Безжизненными горами граничат три государства, - медленно стал перечислять он то, что я и так знала. - Верония, Карои и Массада. Ну и Вольный Хребет, но ты сама понимаешь, что рамми сотрудничать с пиратами не станут. Верония отказалась от наших услуг без объяснения причины, садимы не любят полузверей и боятся гнева гараев, оттого тоже дали отрицательный ответ. Потому осталась только Карои.
- Теперь в королевстве установится новая власть, - произнесла я, всматриваясь в черные бусинки глаз полузверя.
Эмоции тэленов совершенно не похожи на ларки или рамми, если последних я ощущала под кожей, то интерес капитана словно вибрировал в костях. Ориентироваться в перемене настроения полузверей было сложно. Особенно если учесть, что полноценно общалась я лишь с одним представителем этой расы. На свой риск я продолжала говорить:
- В Карои теперь может все измениться. Новые правители смогут отменить лишние налоги, сделать работу на шахтах оплачиваемой. Если сократить траты на гулянки монарха и немного урезать армию, то вполне можно выбраться из той ямы, в которую закапывался Рихард.
- Можно, - задумчиво согласился тэлен. Он клацнул клювом, уперев взгляд в одному ему видимую точку в пространстве. Почесал оперение на щеке и хмыкнул: - Но
