нестоящий пошел. То есть каждый норовит по страхкарточке лечиться. И нет того, чтобы к частному врачу зайти. Прямо хоть закрывай лавочку».
И вдруг звонок.
Входит гражданин средних лет и жалуется врачу на недомогание. И сердце, дескать, у него все время останавливается, и вообще чувствует он, что помрет вскоре после этого визита.
Осмотрел врач больного — ничего такого. Совершенно как бык здоровый, розовый, и усы кверху закрючены. И все на месте. Прописал врач больному нашатырно-анисовых капель, принял за визит семь гривен, покачал головой. На том они и расстались.
На другой день в это же время приходит к врачу старушонка в черном платке. Поминутно сморкается и плачет. Говорит:
— Давеча, — говорит, — приходил к вам мой любимый племянник Василий Леденцов. Так он, видите ли, в ночь на сегодня скончался. Нельзя ли ему после этого выдать свидетельство о смерти.
Врач говорит:
— Очень, — говорит, — удивительно, что он скончался. От анисовых капель редко кончаются. Тем не менее, — говорит, — свидетельство о смерти выдать не могу — надо мне увидеть покойника.
Старушонка говорит:
— Очень великолепно, идемте тогда за мной. Тут недалече.
Взял врач с собой инструмент, надел, заметьте, галоши и вышел со старушкой.
И вот поднимаются они в пятый этаж. Входят в квартиру. Действительно, ладаном попахивает. Покойник на столе расположен. Свечки горят вокруг. И старушка где-то жалобно хрюкает.
И так врачу стало на душе скучно и противно.
«Экий я, — думает, — старый хрен, каково смертельно ошибся в пациенте. Какая канитель за семь гривен».
Присаживается он к столу и быстро пишет удостоверение. Написал, подал старушке и, не попрощавшись, поскорее вышел.
Вышел. Дошел до ворот. И вдруг вспомнил — мать честная, галоши позабыл.
«Экая, — думает, — неперка за семь гривен. Придется опять наверх ползти».
Поднимается он вновь по лестнице. Входит в квартиру. Дверь, конечно, открыта. И вдруг видит: сидит покойник Василий Леденцов на столе и сапог зашнуровывает. Зашнуровывает он сапог и со старушкой о чем-то препирается. А старушка ходит вокруг стола и пальцем свечки гасит. Послюнит палец и гасит.
Очень удивился этому врач, хотел с испугу вскрикнуть, однако сдержался, и как был без галош — кинулся прочь.
Прибежал домой, упал на кушетку и со страху зубами лязгает. После выпил нашатырно-анисовых капель, успокоился и позвонил в милицию. А на другой день милиция выяснила всю эту историю.
Оказалось: агент по сбору объявлений, Василий Митрофанович Леденцов, присвоил три тысячи казенных денег. С этими деньгами он хотел начисто смыться и начать новую великолепную жизнь. Одначе не пришлось.
Галоши врачу вернули к Рождеству, в самый сочельник.
Через сто лет
Уважаемый читатель! Я не знаю, какие газеты будут через сто лет.
Может быть, газет и совсем не будет. Может быть, у каждого гражданина над кроватью будет присобачен особый небольшой радиоприемник, по которому и будут узнаваться последние сенсационные политические новости.
Однако, может, газета и будет. Конечно, это будет иная газета, чем теперь. Будет она, небось, напечатана на бристольском картоне с золотым обрезом, в 24 страницы.
Но одно в ней сохранится — это отдел жалоб.
Говорят: ничто не вечно под луной. Явно врут. Отдел жалоб будет вечно.
На наш ничтожный взгляд, в 2025 году отдел этот будет примерно в таком виде:
1. Аэроразврат
Уважаемый товарищ редактор! Вчерась, возвращаясь со службы на казенном «фармане»[34], мне представилась в воздухе такая картина. Летит под пропеллером двухместная колбаса, на которой облокотившись летит заведывающий 10-й радиокухней со своей кассиршей Есиповой.
Не разобравши за шумом, про чего они говорят, я пролетел мимо.
А пущай-ка спросит редакция, на какие это народные деньги летит на колбасе зарвавшийся заведывающий радиокухней?
А кассиршу давно бы пора по зубам стукнуть — пущай не тратит бензин на свои любовные прихоти.
А когда я на нее с казенного «фармана» посмотревши, так она трудящемуся язык показывает.
Служащий 10-й радиокухни
Чесноков
2. Халатность
Гражданин редактор! Пора, наконец, упорядочить дело с пеплом.
Отвезши мою помершую бабушку в крематорий и попросив заведывающего в ударном порядке сжечь ее остатки, я являюсь на другой день за результатом.
Оказалось, что мне перепутали пепел, выдав заместо ее пепла пепел какой-то гражданки.
На вопрос: где же старушкин пепел? — заведывающий нагло ответил, что пепел безразлично какой чей и что ему нету времени возжаться с пеплом.
На вопрос, что эта старушка была свидетельницей Революции и что это — великая старушка, — заведывающий явно испугался и просил не доводить дело до центра, предложив мне, кроме того, взять еще сколько угодно пеплу.
На вопрос, как же я могу разобраться, какой чей пепел, заведывающий заявил, что он не в курсе и что он на следующих моих родственниках будет делать специальные метки.
Уважаемый редактор, пора бы поднять вопрос о правильной постановке дела на страницах вашего органа.
С приветом
Лучкин
3. Тормозят науку
Уважаемый редактор и дорогие наборщики!
Наблюдая из окна в телескоп Марс и другие планеты с научной целью, я заметил какое-то затемнение рефрактора[35].
Влезши немедленно на подоконник, чтоб узнать, в чем дело, и удостовериться, отчего это затемняется и не планета ли заслонила трубу, увидел, что сбоку кто-то пронзительно свистнул и чья-то фигура скрылась за углом трехэтажного небоскреба.
При ближайшем осмотре оказалось, что неизвестная фигура сперла с телескопа увеличительную стекляшку, через что смотреть на небесные миры.
Заявив милиции о пропаже стекляшки, прошу кроме того уважаемый печатный орган продернуть лиц, тормозящих науку и прущих из-под носа научные стекляшки.
Ник. Кушаков
4. Старая история
Отличаясь слабостью организма, я ежедневно поднимаюсь на колбасе для принятия солнечных ванн.
Вчера, поднявшись на небосвод, я обратил внимание, что на бывшем Петропавловском шпилю торчит какая-то штуковинка.
Подлетев ближе, выяснилось, что это торчит небольшая бывшая коронка.
Доколе же, гражданин редактор и наборщики?
Неужели же смотритель Петропавловки мечтает еще о возврате царского режима?
Потомственный крестьянин
Егор Бабичев
Черт знает что такое
1. Национальное самосознание
Оказывается, Титюковская ячейка РКСМ работает самосильно. Шадринская «Трудовая Правда» печатает следующее ее постановление:
Единогласно постановили иностранное название «галифе» заменить словом «бутыльники»...
Неплохо придумано. Галифе — бутыльники. Значит, полугалифе — полубутыльники. Не назвать ли трусики — мерзавчиками?
2. На театральном фронте
Разные бывают актеры. Бывают хорошие, бывают плохие. А бывают и этакие. Газета «Красноярский Рабочий» печатает письмо, полученное Ботаневским сельсоветом от одного
