я ему, указывая на него чайной ложкой. — Это не полицейские папки, это записи людей, с которыми ты сегодня встречался: они ведут свои собственные записи уже пару сотен лет. Просто у них есть несколько дополнительных сведений, которые, возможно, поступили из полицейского участка. Ну, знаешь. Изначальные.
— Я думал, ты сказала, что они вымирают, и именно поэтому они хотят, чтобы я сохранил для них их небольшой запас, — возразил он. — Мне кажется, что у них всё идёт очень хорошо, и так было уже много лет!
— Как ты думаешь, откуда у нас всё ещё есть записи? — заметила я. — Они позаботились о том, чтобы подобные вещи были сохранены до следующего сбора группы; судя по тому, как это звучит, они довольно часто вымирают.
— Вот так я оказался в ловушке в собственном доме из-за дерева, которое меняет размеры, и помогаю в расследовании сирен на набережной, — пожаловался он. — Я всегда хочу сказать «нет», но никто другой никогда не скажет «да».
— Да, твоя правда, — сказала я, забыв, что то, что я собиралась сказать, было неубедительно. — Просто они в основном умирают.
— Да, спасибо, я чувствую себя намного лучше.
— Зато у тебя есть дриада, — ободряюще сказала я. — Ты будешь в полной безопасности. И Северный Ветер у тебя за спиной.
— И кто же защитит меня от неё, хотел бы я знать?
— Справедливое замечание. Но, по крайней мере, ты проживёшь достаточно долго, чтобы разобраться в этом.
— Что вы вообще ищете в этих записях? — спросил детектив после некоторого недовольного молчания.
— Детей как я, — сказала я. — Оказывается, их довольно много, и все они очень важны.
Детектив Туату, прищурившись, оглядел комнату.
— Важны для чего? — спросил он. — Потому что, судя по тому, что ты мне рассказала, мир приближается к своего рода Рагнарёку, и если эти дети собираются всё усложнить…
— Они не усложнят тебе жизнь, — сказал Зеро, и его глаза стали чуть светлее. — Ну… возможно, косвенно, но не более того. Скорее всего, они чрезвычайно осложнят жизнь моему отцу и Королю За; по определению, их существование приведёт к гражданским беспорядкам в мирах За и Между, но как только изменения произойдут, мир людей должен вернуться к нормальной жизни.
— Для меня это звучит несущественно!
— Это только потому, что ты не в курсе всех масштабов беспорядков в мирах За и Между, — сказал Атилас, слабо улыбаясь.
Детектив больше ничего не сказал, но выглядел задумчивым, и этого было достаточно. Насколько я знала Эбигейл, она уже позаботилась о том, чтобы найти способ связаться с ним снова. Я была почти уверена, что в следующий раз, когда она попросит его присмотреть за её тайником, она получит от него утвердительный ответ.
Не то чтобы у него на шее уже не было предмета, похожего на те, за которыми его просили присматривать. И тут я вспомнила об этом ожерелье…
— Ой, — сказала я ему. — Ты сказал, что это ожерелье досталось тебе от твоей бабушки. Дай мне на него взглянуть.
— Я не собираюсь снимать его при них, — сказал он мне. — Прости. Я доверяю тебе, а не им.
— Злюка, — сказала я. — Твоя бабушка говорила тебе что-нибудь о нём, кроме того, что носить его постоянно было хорошей идеей?
Детектив Туату поджал губы.
— Она рассказала мне много глупостей.
— Спорим, в наши дни это не кажется такими уж глупостями, — сказала я. — Как история с движением против солнца.
— Может, и нет, — сказал он. — Но всё равно в этом мало смысла.
— Она жива или мертва? — с любопытством спросила я. Я предполагала, что она мертва, но никогда не знаешь наверняка, когда имеешь дело с людьми, которые знают о том, что происходит в мире Между и За.
— Я не знаю, — сказал он. — Она исчезла давным-давно. Вот почему я стал полицейским.
— Блин! — удивлённо спросила я, уставившись на него. — Посмотри, какой ты молчаливый и сильный со своей травмой.
— Я не травмирован, — сказал он. — Возможно, я был бы травмирован, если бы не пришёл к выводу, что она исчезла намеренно.
— Может быть, тебе стоит поговорить об этом с Эбигейл и её компанией, — сказала я ему. — Они знают нескольких человек, которых я не ожидала они знают, так что тебе может повезти.
— С тех пор, как я встретил тебя, мне не очень-то везёт, — сказал Туату. — Я подумаю об этом. А пока, не могли бы мы, пожалуйста, придумать план на следующий раз? Я не могу бесконечно оцеплять набережную, а рынки снова откроются через два дня.
Глава 7
Ещё не совсем рассвело, когда я позвонила Моргане. Я не спала и не думала, что засну в ближайшее время — не тогда, когда одеколон Джин Ёна просачивался из-под двери в мою комнату, как будто у него были собственные ножки. Я подозревала, что он сидел в гостиной наверху, а не в своей комнате, чего и следовало ожидать, учитывая, что Атиласа и Зеро обоих не было дома. Я не высовывала голову, чтобы проверить, потому что в противном случае он бы меня увидел, а я чувствовала себя слишком странно из-за всего происходящего, чтобы лицезреть, как он смотрит на меня в это время суток.
Обычно невежливо звонить друзьям до восхода солнца. Зомби, однако, не спят.
Конечно же, голос Морганы звучал бодро и вполне вразумительно, когда она сняла трубку; к тому же она ответила довольно быстро, что было облегчением. Она только сейчас снова заговорила со мной, после того как узнала, что она зомби, что было понятно: в конце концов, именно мне пришлось рассказать ей, кто она такая. Довольно сложно не злиться на человека, из-за которого мир, в котором, как вам кажется, вы живёте, рушится вокруг вас.
— Пэт, — сказала она. — С тобой всё в порядке?
— Да, — сказала я. — Я хочу сказать, что у меня есть кое-что, о чём я хотела бы поговорить, но это не значит, что у меня неприятности или что-то в этом роде.
Я почти могла представить себе острый, заинтересованный взгляд на её лице, помаду на губах.
— Дай угадаю: кто-то пытался поцеловать тебя?
— Ты, блин, ужасна, — кисло сказала я. — Он не пытался, он поцеловал. Поцеловал меня и сказал, что любит. Затем он бросил мне вызов, чтобы я не влюблялась в него.
— Подожди! — резко сказала Моргана. — Это был вампир? Это сделал вампир, верно?
— Да, — я бы удивилась, как она догадалась, что я говорю о Джин Ёне, но когда я подумала об этом, то поняла, что, если бы кто-то сказал мне, что один из психов сделает
