— А если пути отхода японцами будут перерезаны?! И не будет связи со штабом армии? А приказ в такой ситуации и главнокомандующий напрямую отдать может, то есть ты лично и письменно! Будет генерал-лейтенант Штакельберг его исполнять, как надлежит?!
— Он обязан будет это сделать, иного просто нет. Но меня за такое самовольство снять с наместников могут — императору найдется, кому в ухо пошептать и правильно донос подать. Все военное министерство против меня ополчится, и при дворе тоже комплот сильный организован будет, любая клевета в ход пойдет!
— И пусть! Ситуация такая сложится, что ты сам в Артуре отрезан будешь. Временно, конечно, потом на крейсере во Владивосток придешь, если захочешь. Но думаю, лучше немного подождать, и лаврами тебя побольше увенчать. Вот смотри — две морские победы ты уже одержал, под Инкоу отличишься — целый корпус спасешь, куда его Куропаткин в окружение загонит. Загонит, загонит — Алексей Николаевич сам, правда, этого пока не знает, но такое обязательно произойдет!
— Ни хрена себе!
Алексеев выругался, и покачал головой — Фок же ехидно улыбался, как всегда в таких случаях. Потом негромко произнес:
— Шансы у нас есть и не малые, я тебе так скажу. Если правильно наш Квантунский гамбит разыграем. Насчет доносов и всего прочего из пакостей можно не опасаться.
— Ты так уверен?!
Алексеев тяжело вздохнул, налил себе коньяку и выпил залпом. Отдышался, насупился, и посмотрел на Фока. Тот рубанул:
— Евгений Иванович, ты будешь здесь — и война тоже тут. Мы в осаде, какие тут доносы! Да и опровергнуть их легко, ибо мертвые сраму не имут, а победителей не судят!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ "КВАНТУН ОСТАНЕТСЯ РУССКИМ" 9-18 мая 1904 года Глава 31
— Хотим мы, или не хотим, Анатолий Михайлович, но сама война заставит нас на многое взглянуть совершенно иначе. И то, что сейчас неприемлемо в силу каких-либо «уложений» или «наставлений», уставов и приказов, будет внедрено в жизнь, несмотря на наши симпатии и антипатии.
Фок остановился, посмотрел на кургузую установку пяти винтовок на железном лафете с колесиками. Усмехнулся:
— Ибо новое оружие обладает совсем иными возможностями и нанесет более действенные потери войскам, чем в прежние времена. Так что придется приспосабливаться к ситуации и менять тактические приемы. А заодно штатную структуру подразделений, частей и соединений, ибо она должна соответствовать новым реалиям. В том числе даже такому необычному оружию, как этот импровизированный пулемет, который лучше именовать «митральезой Шметилло». Паллиатив, конечно, но на безрыбье и медуза крабом покажется, а если нет баб, то шлюха принцессой станет.
— Это точно, — Стессель громко засмеялся, начальнику Квантунской области подхихикивала свита. Фок еще раз осмотрел творение штабс-капитана 26-го Сибирского стрелкового полка и подытожил:
— За неимением гербовой бумаги пишут на простой. Вес системы приемлем, легче чем у «максима», скорострельность то же — в минуту с перезарядкой можно дать десять залпов — полсотни выстрелов. При должном натаскивании расчета, так в полтора раза больше. Сформировать в каждом батальоне внештатную команду из полудюжины таких митральез проблемой не станет, обучить только нормально людей. Да и начать изготовление таких установок в Дальнем и Порт-Артуре по единому образцу — не стоит отдавать такое дело на откуп самим полкам. Такая кустарщина пойдет, что сами взвоем от разнообразия конструкций.
— Тут ты прав, Александр Викторович, сие недопустимо. Я возьму это дело под свой контроль, — заметно важничая, произнес Стессель, а Фок еще раз оглядел изобретение, которое будет весьма полезным при отражении штурмовых атак японской пехоты.
Да, он совершенно позабыл об этой оригинальной конструкции, но Игнатий Брониславович сам о себе напомнил. Взял полдесятка китайских винтовок «Ханьян 88», она же в «девичестве» именовалась «Манлихер», со скользящим затвором, изготовил общую раму — и готов суррогат пулемета. А вот «арисаки» с «мосинкой» на это не годились — там затвор нужно было поворачивать, а это серьезно бы усложнило конструкцию. Все сложилось как нельзя лучше — на крепостных складах до трех тысяч трофейных винтовок, и патронов в достатке. Так что изготовить четыре сотни митральез не представит трудностей, и проблем с боеприпасами пока нет. И можно тайком закупить патроны у китайцев, которые наладили их производство, через того же Тифонтая. И доставлять в осажденную крепость на джонках — деньги ведь многие любят, чтобы рискнуть ради них собственной шкурой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Генералы подошли к пушкам, что были выставлены для осмотра. Обычная флотская пушка Гочкиса в 37 мм была поставлена на железный лафет с небольшими колесами и щитом, вульгарно позаимствованный у пулемета «максима» — не пропадать же добру.
Дело в том, что столь «высокие» и тяжелые лафеты совершенно не годились для маневренного полевого боя, и представляли для противника прекрасные цели. По Бицзыво это стало понятно, когда японцы буквально вышибли на позициях половину пулеметов своей корабельной артиллерией. Так что для переданных флотом «максимов» стали изготавливать станки — колесные со щитком на манер «соколовского», и «салазки», по типу германского «08». На кораблях ведь, по большому счету, пулеметы не нужны, хотя морское ведомство о том очень серьезно позаботилось — при эскадре насчитывали больше восьмидесяти пулеметов. Зато русские войска такого оружия практически не имели — десяток в Порт-Артуре, да две пулеметные команды в Маньчжурии — почти втрое меньше.
Поразительная недальновидность при пресловутой «экономии» — а ведь у японцев пулеметов в разы больше!
Фок обошел большой лафет по кругу, хмыкнул — габариты запредельные, в качестве противоштурмового орудия, которое расчет мог выкатить из капонира и стрелять в упор, еще годилось. А вот для полевого боя больше подходила та же пушка, установленная на приземистый лафет с колесиками и щитком, очень сильно напоминающий конструкцию траншейной пушки Розенберга 1915 года. Видимо, пытливая инженерная мысль при постановке задач исходит из реальных возможностей и жесткой спецификации.
— Сколько весит система?
— Девять с половиной пудов, ваше превосходительство, — тут же сообщил полковник Тахателов, «правая рука» генерала Белого, командующего артиллерией Квантунского укрепрайона. — Разбирается пушка на пять частей — в три, два с половиной пуда, два, и две части весят по пуду. Можно вьючить на лошадей, перевозить на повозках, или нести на солдатских спинах. Разбирается и собирается легко — сам это делал. И стрелял — точность до версты приемлемая, а дальше как попадет.
— Вот это подходит для пехоты, — Фок указал на траншейную пушку, потом посмотрел на Стесселя. — Вы не находите, Анатолий Михайлович, что она может немного компенсировать нам нехватку пулеметов. А вот где лучше использовать пушку на большом лафете, ума не приложу.
— По паре орудий придать каждой команде митральез, — Стессель говорил громко, как и положено по статусу. — А на больших лафетах лучше использовать как противоштурмовые пушки — их проще выкатывать, легкие. Да, сколько флот передал нам этих пушек, Василий Федорович?!
— Чуть больше сотни, с кораблей сняли все что можно. И боеприпасы передали, — генерал Белый приходился Стесселю свояком — его дочь вышла замуж за сына начальника Квантунской области.
— Тогда по две пушки на «низких» лафетах передать в команды митральез, а на «высоких» использовать как противоштурмовые, и передавать их на укрепления, — подытожил при всех Стессель, а Фок постарался скрыть невольный вздох облегчения.
Очень трудно каждый раз подводить вышестоящих начальников к тому решению, которое необходимо. А если этого не делать, то проблемами можно огрестись «по самое не хочу». И на ровном месте создавать конфликтные ситуации, когда их можно избежать, показывая поставленному над тобою генералу его «исключительность и необходимость» при решении многих вопросов. И такое происходит в любой армии, что в царской, что в советской, и тем более в российской — такова сложившаяся система отбора на вышестоящие должности. Лишь только война создает возможность выдвижения «наверх» достойных кандидатур — но там нужда заставляет. Впрочем, после окончания боевых действий потихоньку восстанавливают прежние порядки. Так как если достигнута победа над противником, то чего менять уже проверенную систему на иную, еще не апробированную толком. А поражение чиновника при погонах никогда и ничему не учит…
