— А как же тридцать дней? — удрученно кладу раскрытые паспорта на свидетельство о браке.
— Мне пошли на встречу, — Мирон щелкает меня по носу, — никаких тебе тридцати дней. Ишь ты.
— Ты деспот, — пораженно шепчу я. — Подлый эгоист.
— Это для тебя новость? — его рука неторопливо поглаживает меня по бедру. — А теперь, Софушка, иди. Позвони в мэрию и назначь Афанасию Петровичу встречу с Сютиным.
С трудом вспоминаю, кто такой Сютин.
— Сердитый мужик с сердитой жизнью, — шепчет на ухо и щиплет за бедро.
— Точно.
Встаю и, пошатываясь на ватных ногах, иду мимо Виталия и пустых кресел. В голове звенит и я не замечаю ничего вокруг. На автомате звоню в мэрию, переговариваюсь с секретаршей Сютина. Она долго возится с записями, выискивая среди них график встреч шефа. Я слушаю ее взволнованное дыхание, шуршание бумаги, и невидящим взглядом смотрю в монитор ноутбука.
— В следующий вторник в три часа дня Роман Семенович свободен.
Делаю запись, пишу письмо на почту главного инженера проекта и предупреждаю его о встрече через звонок.
— Ясно, — зычно отзывается Афанасий Петрович и бросает трубку.
Сижу в тишине и набираю маму, которая отвечает сразу и радостно щебечет в трубку, когда слышит мой голос:
— Софа!
— Ма, вышла замуж.
— Что?! — ее голос из ласкового щебета обращается в рявк. — За кого?!
Это у нее профессиональное. С учениками она тоже мило и ласково беседует, а когда они наглеют, то на смену вежливой и улыбчивой учительницы приходит громкий и разъяренный надсмотрщик.
— Ма, за босса, — смотрю на кольца и прячу руки под стол. — Сегодня подали заявление и сегодня же нас поженили. Ма, я не виновата.
— Какой босс?
— Тот, который риелтор.
Молчание, и я едва слышно попискиваю:
— Ма.
— Господи…
— Ма…
Трубку вырывает незаметно подкравшийся Мирон и прикладывает ее к уху, привалившись к столу:
— Доброго времени суток. Корольков Мирон Львович, без пяти минут ваш зять. Очень приятно, Зинаида Павловна. Нет. Что вы, какие шутки? Да, сегодня поженились. Зачем дать тридцать дней, когда можно решить все за один?
Замолкает и через секунду, почесывая кадык, говорит:
— Ясное дело, что будет венчание. Мне же мать всю плешь проест. Вы тоже верующая? Замечательно. Обижаете, Зинаида Павловна, куда мы без вас? Да. Естественно. Кстати, ждите в гости. Стоило нам познакомиться до, а не после загса, но так получилось. С вашей дочерью иначе нельзя.
— Мы не поедем к мои родителям, — в ужасе гляжу на расслабленного и умиротворенного Мирона. — Нет!
— Был рад вас услышать, — он уворачивается от моей руки и кладет трубку.
— Ты с ума сошел? — я сама не узнаю свой голос. Скрипучий и испуганный.
Кидает на меня беглый взгляд, смотрит на наручные часы и шагает к двери:
— Все, поехали.
— Куда?!
— К теще и тестю. Три часа туда, три часа обратно и к ночи вернемся.
— Мирон!
— Если ты хочешь провести бурную супружескую ночь в отчем доме, я не против, — он с улыбкой оглядывается. — И даже за. Я за разнообразие.
Глава 33. Ни единого шанса
Сидим на кухне за круглым столом, накрытым белой скатертью с милыми оборками по краю. На стене тикают квадратные белые часы с крупными черными цифрам, а сквозь тюль на окне пробиваются оранжевые лучи вечернего летнего солнца. Мама молчит, папа мрачно шевелит усами и хмурится на Мирона, который совершенно не смущен и не стеснен.
На газовой плите свистит пузатый чайник. Мама подскакивает, выключает конфорку и разливает по чашкам темную и крепкую заварку, а затем, плеснув кипятка поверх, вновь садится за стол.
— Мы вас не ждали так скоро, — говорит она и беспомощно смотрит на меня.
— А он всегда внезапный, — отвечаю я.
— Ты беременна? — хмуро спрашивает папа.
Только беременность могла бы объяснить ему, почему я так скоро и неожиданно выскочила замуж.
— Нет.
— Да, — говорит Мирон и похрустывает крекером. — Мальчик.
— Ну-ка, встань, — папа кивает и недоуменно смотрит на мой плоский живот, а затем на Мирона.
— Так недели еще нет, — отвечает тот.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мама с подозрением вглядывается ему в глаза. Я тоже придерживаюсь мнения, что он безумен.
— Я не сумасшедший.
— Но… — аккуратно начинает мама.
— Гадалка Рамона нагадала мальчика, — сажусь за стол и делаю маленький глоток чая.
— Наша мамка тоже любит по гадалкам бегать, — папа зло усмехается.
— Андрей! — мама пихает его локтем в бок.
— Снимала с тебя венец безбрачия, — папа кривится в ухмылке.
— Какой венец безбрачия, мне двадцать один! — громко восклицаю и с осуждением взираю на смущенную маму.
— И смотри-ка, сняла ведь, — папа вскидывает руку на Мирона. — Какой орел к нам залетел. С сыном, едрить колотить!
Встает и вышагивает по кухне.
— Ма, какие гадалки?! — поддаюсь в ее сторону с шепотом. — Ты в своем уме?
— Я с Леночкой за компанию сходила, — торопливо оправдывается. — Одна боялась идти. Она с сына порчу снимала.
— Какая, Леночка, ма?
— Да стерва с соседнего двора, — шипит папа, остановившись у окна.
— Вовка ее игроман, — мама печально качает головой. — Не работает, из комнаты не выходит и целыми днями за компьютером сидит.
— И Леночка решила, что Вовку прокляли, — папа смотрит в окно.
— Ну и? — Мирона отхлебывает чай. — Порчу-то сняли?
— Нет, — папа разворачивает к нему лицом. — Продал мамкино золото и купил новый компьютер. Видимо, все силы у бабки Марфы ушли на тебя.
— Видимо, так, — Мирон смеется и отставляет чашку.
— Наверное, это и не порча была, — мама пожимает плечами.
— Да ты что? — папа плюхается за стол и утыкается лбом в кулаки. — Зина, я тебя прошу, никаких больше гадалок, знахарок, ведуний, астрологов и прочего дерьма.
— Да сходила один раз! Из-за любопытства!
— Это любопытство стоило половины твоей зарплаты.
— Ну, кто-то и по две тысячи долларов за расклад таро берет, — хочу успокоить папу, который очень бережливый и экономный.
Родители в изумлении переглядываются, и мама говорит, откладывая надкусанное печенье:
— Ох, не в педагоги мне надо было идти, а в тарологи.
— Да все они шарлатаны, — Мирон покачивается на стуле.
— Но не Рамона, да? — язвительно уточняю я.
— Ей просто везет угадывать. Как в рулетке, Софушка. Плюс немного логики. Я молодой, половозрелый и здоровый мужчина, который ведет активную половую жизнь. Ясное дело, что у меня однажды будет сын. Затем решила рискнуть, когда мать ей позвонила после знакомства с тобой, и сказала, что ты уже беременна.
— Ты издеваешься?
А я уже почти поверила в Рамону, и даже украдкой гладила живот, а тут, выходит, что Мирон просто шутки шутил про Богдана? Как так?!
— Так я беременна или нет?
— Вероятно, а если нет, то будешь в самое ближайшее время. Мы обязательно осчастливим моих и твоих родителей внуком. А потом еще одним, и еще. Я хочу минимум трех детей. Жаль, конечно, что близнецы только по женской линии случаются, я бы не отказался сразу от двух карапузов.
— Ну… — мама слабо улыбается. — У моей бабушки была сестра-двойняшка.
— Что?! — обескураженно охаю я.
— Это очень грустная история, Софа, — мама печально улыбается. — Она рано умерла. Война, голод. Она тяжело болела. Мне самой о ней рассказали, когда я была тобой беременна и все ждали и надеялись на двойню.
— Стоп, — я бью ладошкой по столу, — какова вероятность, что моего брата или сестру украли в роддоме, а?
— Ты была одна.
— Точно?
— Точно.
— Богдан и Савелий, — воодушевленно заявлет Мирон.
Я, мама и папа обескураженно смотрим на него.
— Мне нравится, — кивает мама.
— Но гадалка нагадала одного, — напоминает папа.
— А будет двое, — безапелляционно заявляет Мирон и повторяет. — Богдан и Савелий Корольковы.
— А если девочки? — мама допивает остывший чай.
— Аглая и Бажена.
