В доме стояла зловещая тишина. Музыка Форе давно умолкла. Сад тонул в вечернем сумраке, трава из зеленой стала темно-синей.
В соседнем доме снова зазвонил телефон.
Проклятье! Дай отдохнуть! Замолчи!
Марина сняла туфли и снова поднялась по лестнице. Леонора крепко спала, ее дыхание было глубоким и мерным. Казалось, Риска тоже ничуть не трогало растущее беспокойство Марины.
Он поднял голову.
— Ты что, собираешься остаться тут на всю ночь, мерзкий изменник? Значит, девять лет любви и заботы для тебя ничего не значат? Ты забыл свою бедную старую хозяйку? Она что, должна спать одна?
Он снова опустил голову и удовлетворенно вздохнул.
Марина вернулась вниз и включила телевизор.
Телефон за стеной зазвонил снова. А потом еще раз. Это становилось положительно невыносимым.
Марина поняла: надо что-то делать. При каждом новом звонке у нее начинали шалить нервы. Три жужжания; а затем тишина. Ясно, у Франсуа включался автоответчик. И ясно другое: кто-то решил дозвониться до него, во что бы то ни стало.
Взяв оставленный Франсуа ключ, она быстро прошла к соседнему дому, открыла дверь и остановилась у проклятого телефона.
На нем горела красная лампочка, означавшая предельную загрузку. Следовало поставить новую ленту.
Марина нажала на кнопку воспроизведения. Казалось, лента перематывалась целую вечность.
Наконец раздалось несколько коротких писков и прозвучал низкий ворчливый голос человека, назвавшегося Лайамом Кингом. Он хотел знать, благополучно ли добралась Поппи. Просто проверить. Все спокойно. Никаких волнений, да? Пусть она позвонит ему, когда доберется.
Позже он был более настойчив, хотел знать, не задерживается ли прибытие и не звонила ли Поппи. Но все еще держал себя в руках.
Еще позже он требовал, чтобы Поппи позвонила ему в ту же минуту, как появится. Затем он хотел, чтобы Франсуа позвонил ему. При первой же возможности. Ради Христа!
Последнее сообщение гласило: «Черт бы побрал этот проклятый телефон!»
Марина нажала на кнопку определителя номера звонившего. Код США, нью-йоркский номер. Она записала его на тыльной стороне ладони и поспешила домой, холодея при мысли о возможной катастрофе.
В коридоре ждал Риск. Он скреб пол когтями и тревожно скулил.
— Все в порядке, все в порядке, милый, — солгала она, наклонилась и погладила ему уши.
С бешено колотящимся сердцем она снова поднялась по лестнице. Леонора была жива и здорова. Конечно, жива. Какое бы событие ни случилось, оно не могло ранить девочку физически. Морально — сколько угодно, но это совсем другое дело.
Так что же все-таки произошло? Поппи Рожье. Вылетела из Нью-Йорка. Понятно, что неожиданно. И понятно, что не долетела. О Боже!
В мозгу Марины с пугающей четкостью возникла Башня. Внушительное каменное сооружение, с которого сыплются фигурки, словно сметенные ударом грома небесного. Беспорядочно падающие тела, кувыркающиеся через голову, раскинувшие руки, беспомощные и жалкие.
Она набрала нью-йоркский номер.
Лайам Кинг был в бурном отчаянии.
— Это квартира Рожье? Поппи у вас? Ради Христа, она уже прибыла? Черт побери, где же она?
— Извините, я не знаю. Не могу вам сказать, — ответила Марина, испытывая отвращение к собственной жестокой честности. Но что толку в пустой вежливости? — Вы можете объяснить, что случилось?
Пытаясь справиться с охватившей его паникой, Лайам изложил то, что ему было известно.
Поппи взбрело в голову, что она должна слетать в Англию и увидеться с семьей. Она вылетела утренним рейсом из Ла-Гардии. Должна была приземлиться в Хитроу в пять вечера. По лондонскому времени.
— Вы звонили в Хитроу? — спросила Марина.
— А вы сами когда-нибудь пробовали туда дозвониться? — язвительно ответил Лайам Кинг. — Еще бы! В конце концов, я добрался до человека, который знал чуть больше абсолютного нуля. Самолет отправили куда-то на север. Он не прибыл. Исчез с радара. Опаздывает уже на три часа.
— О Боже!
— Ради Христа, кто-нибудь скажет мне, что происходит? Разве в вашей нищей стране не передают никаких проклятых новостей?
Злись, сходи с ума, думала Марина. В ближайшие часы, дни, недели, годы тебя ждут чертовски плохие новости, Лайам Кинг.
— Я еще не слышала вечернюю сводку. Извините. Позвольте мне узнать, что здесь известно, и я перезвоню вам.
— Ага… — Пауза. — И вы меня извините. Мои слова к вам не относятся, — неуклюже вывернулся он.
— Все в порядке.
— Кстати, а где черти носят этого Франсуа?
Марина коротко вздохнула.
— Уехал к друзьям, — быстро нашлась она.
— Ага. Ну да, он же не знает о ее прибытии. Это сюрприз. Она такая, Поппи. Непредсказуемая.
Точнее, наглая, мелькнуло в мозгу у Марины. И, скорее всего, мертвая. Ох, ради Бога, только не это!
Обрывать телефоны и наводить справки было ни к чему. Все теленовости начинались с сообщения о пропавшем самолете.
В нескольких скупых строчках сообщалось, что самолет, вылетевший утренним рейсом из Нью-Йорка, аэропорт Ла-Гардия, не принятый в Хитроу из-за плохой видимости, попал в шквал и разбился на северо-восточном побережье Йоркшира. Найдена хвостовая часть и несколько тел. Вертолеты и водолазы продолжают поиск, но из-за недостатка естественного света скоро прекратят его, чтобы возобновить на рассвете. Море бурное, ветер все еще сильный, а температура воды необычно низкая для начала лета.
В заключение приводился номер телефона для справок.
Марина смотрела на бегущую строку и видела в ней только одно слово: смерть.
Она прикинула, стоит ли звонить Лайаму. Но что ему сказать?..
Нет, пробормотала она себе. Пусть это берут на себя близкие. Помочь — это одно. А информировать — совсем другое.
С тяжелым сердцем она набрала номер, который Франсуа дал ей на крайний случай. Номер телефона Зои Пич.
Глава 19
— Ты не голоден, милый? — спросила Зоя, садясь в кровати и встряхивая черными как смоль волосами.
— Пожа-алуй, — протяжно произнес Франсуа, передразнивая лондонское аристократическое произношение. — Честно говоря, просто умираю с голоду. И чем же ты собираешься меня угостить?
Он лег на спину, вытянул смуглые мускулистые руки и закинул их за голову, не без задней мысли выставляя себя на ее обозрение.
— Ох!
В глазах Зои зажглась тревога.
Она думала обойтись легким ужином из холодного мяса и крошечных волованчиков, доставленных из соседней кулинарии. А потом выпить ледяного шампанского. Может быть, в постели.
— Тебя очень приятно дразнить, дорогая! — рассмеялся он.
